Пытаюсь найти телефон. И Провидение подсовывает мне клочок бумаги на барной стойке со словом «Такси» и телефонным номером.
Слышу, как на другом конце пустыни долго звенит звонок, а потом раздается и голос:
— Бориш Гараж.
Я объясняю, что звоню с аэропорта Истерикал Голд и что хочу заказать такси, чтобы добраться до Морбак Сити.
Голос (женский, мужской или гермафродита) отвечает только «О'кэй», что не позволяет мне раскрыть тайну его пола.
Не остается ничего другого, как ждать, опустошая холодильник. Мы очень старательно выполняем эту задачу. Старая рыжая пьяница, сквозь полудрему пытается составить нам компанию и допить свое пиво, но у нее ничего не получается. Ее голова безвольно опускается на стойку.
Проходит час. Я уже начинаю подумывать, что нас надули. Но вдруг в храп аэрослужбы вплетается иной звук. Такси! Мы выбегаем из здания. Так и есть: такси! Из него выходит маленькое создание, сантиметров восемьдесят ростом, в велюровых штанах, в тенниске, в ковбойской шляпе, покоящейся на ушах. Забыл: мексиканские сапоги и сигара дополняют его очень импозантный вид.
Мутант подходит к нам и приветствует сладким голоском:
— О'кэй, парни! Вот и я!
Я молчу, слегка ошарашенный этим видением.
— Are you a dwarf? [7] — наконец спрашиваю я.
— Нет, я просто маленький. Мне еще только шесть лет, — отвечает видение.
— Шесть лет, и вы уже водите автомобиль?
Кстати, предлагаемое к нашим услугам такси не что иное, как машина технической помощи!
— Мои старики — пьяницы! И даже двенадцатилетняя сестра пьет.
— А вы не пьете?
— Начну со следующего года, когда повзрослею.
— Здесь что, все жители беспробудно пьют?
— Не все. Но вчера начался праздник, который продлится до конца следующей недели.
— Это праздник «скамейки влюбленных»?
— Да, мой друг! Вы тоже прибыли по этому случаю? Вы и ваша группа стариков?
— Да,— вру я.
— Вам будет трудно найти жилье.
— А ты помоги нам, — прошу я, протягивая ему стодолларовую купюру.
Он спокойно принимает деньги и прячет их в карман брюк.
— Это будет нелегко, но я постараюсь. Вас сколько? Пятеро?
— Нам достаточно двух комнат.
Он рассмеялся.
— А вы откуда прибыли? У вас такой смешной акцент.
— Из Франции.
— Это где? В Канаде?
— В Европе. Едем?
— О'кэй! Мартьен[8], вы садитесь рядом со мной, а четверка сзади. Согласны?
— Конечно.
Как только мы выехали на трассу, я смог оценить лихость нашего водителя. Он гулял по дороге с одного края на другой, без всякой надобности тормозил, переходил с первой скорости на четвертую и обратно, давил все, что попадало ему под колеса, что не успевало вспорхнуть или отскочить.
После того как он врезался в зад автобуса, я предложил ему поменяться местами.
— А зачем? — удивился он.
— Ты с трудом достаешь до педалей.
— Скажешь такое, Мартьен! Смотри на мои ноги!
— Вижу. Но когда ты нажимаешь на педаль, голова твоя уходит под лобовое стекло.
— Вам решать: ехать или сидеть. А что интересного в вашей стране, забыл как она называется?
— Франция.
— Это женское имя. Дочь шерифа тоже зовут Франция.
— Она красивая?
— Косоглазая.
— Тогда моя страна намного красивее дочери шерифа. А как зовут тебя, сынок?
— Руаи Кларк.
— Ты далеко пойдешь, если не перевернешься в какой-нибудь овраг!
Он улыбнулся и, отставив руль, развел руками, чтобы показать, какая здесь безопасная трасса. Но этого было достаточно, чтобы автомобиль съехал на обочину. Я помогаю малышу выбраться снова на дорогу.
Сидящие в кузове, начали кричать. Прошу водителя остановиться. Оказывается, Маркиз выпал из машины, когда ее качнуло. Он был метрах в пятидесяти сзади.
— Сдай назад, — прошу я Руаи.
— Не могу. Моя машина назад не ходит.
— Как это — не ходит?
— У нас в Морбак Сити ездят только вперед!
* * *
Я бы мог с закрытыми глазами изобразить план Морбак Сити — дома вдоль единственной дороги-улицы. Ни одной поперечной улицы, ни одного перекрестка и ни одной площади. Город начинается с халуп, которые почти сменяются более приличными домами. Есть несколько магазинов, окруженная кладбищем церковь. В одном месте улица слегка расширяется, образуя зеленую зону, в центре которой и находится та самая загадочная «скамейка влюбленных».
Клумба и панно с надписью — все, как на фотографии.
Немного дальше улица снова сужается и приводит к небольшой сосновой рощице, под сенью которой располагается мотель. Мотель «Desert»[9]. Очень подходящее название для этого городка. Мотель представляет собой шесть бунгало с небольшими участками земли, каждый из которых чем-то напоминает дачный участок, на котором по выходным дням приятно возомнить себя джентльменом-фермером.
Под навесом из тростника — забитая автомобилями стоянка.
— Видите, Мартьен, мест нет!
Мы выскакиваем из машины и направляемся к шалашу, в котором, по идее, должен быть администратор мотеля. Вот он и сам. Индеец в перьях беспробудно спит на земле. Он мертвецки пьян, этот индеец, весь наряд которого состоит лишь из налобной повязки с тремя перьями неизвестно какой птицы.
Хочу разбудить его, но малыш останавливает меня.
— Не стоит. Бизон-Бур принял годовую норму и теперь будет спать несколько дней подряд.
— Он содержит мотель?
— Вместе со своей дочерью.
— А где она?
— В одном из бунгало.
— Что она там делает? Уборку?
— Занимается любовью. Она приносит клиентам порнокассеты и просматривает их вместе с ними, практикуясь в трюках.
— Ты что, знаком со всем этим? — открыл я рот.
— А почему бы и нет? Надо знать все!
— У кого бы спросить о наличии мест?
— Минутку!
Он возвращается к своей техпомощи и нажимает на клаксон. Раздается чудовищный звук: смесь охотничьего рожка и мычания телящейся коровы.
Вундеркинд трубит до тех пор, пока дверь одного из бунгало не приоткрывается и не демонстрирует нам половину (по вертикали) растрепанной девицы, прикрывающей полотенцем свою наготу.
— Что надо? Что ты поднял гвалт, недоносок?
— Закрой пасть, шлюха! Я привез тебе приличных клиентов!
— Ты же знаешь, идиот, что все забито!
Дверь резко захлопывается.
— Я же предупреждал тебя, Мартьен, что будет нелегко найти место.
— А мне кажется, что это захолустье совершенно пусто. Ни одной живой души на улице и здесь! Если не считать пьяного индейца и его дочери.
— Днем все спят! Увидите, что здесь творится ночью! Поищем удачу в другом месте.
— Где?
— У пастора Марти. Он иногда сдает свои комнаты, но только порядочным людям. Правда он не очень сговорчивый. Но я хочу дать вам совет, Мартьен. Вам надо постараться очаровать его жену. Она чувствительна к красивым парням.
Такая оценка в устах младенца выпятила мою грудь
колесом, когда мы подъехали к дому священнослужителя.
* * *
Что я могу сказать тебе о жене пастора? Когда я вижу подобных женщин, я вновь и вновь осознаю, что теряют в этой жизни наши католические преподобные отцы. Прости,— я разошелся. Но что делать, если я одержим греком. Да, грехом, но уверяю тебя, не смертельным, так как грешу достаточно долго.
Пастор спит на старом диване, прикрыв лицо молитвенником, и слегка похрапывает, — что делать, это слабость всех людей, принявших большие дозы спиртного.
Дама, без всяких придирок, по-своему красива.
Сначала она одаривает улыбкой малыша, затем начинает рассматривать меня, как бы раздевая своим взглядом.
Я церемонно склоняю перед ней свою голову в поклоне.
Малыш начинает свою речь:
— Мадам Марти, я привез иностранных туристов, которым нужно жилье. Мотель занят. Они прибыли из очень далекой страны со смешным названием. Я никак не могу запомнить его. Но они симпатичные и денежные. Вы бы не хотели приютить их у себя?
Стараясь очаровать даму своим взглядом, я вношу ясность:
— Мадам, смешная страна, о которой говорит этот милый малыш, Париж.
Она млеет.
— Па-а-рис-с-с!
— Я составляю компанию профессору Феликсу Легоржеону, члену Французской Коллегии ученых. В нашей группе есть еще секретарь и двое знаменитых ученых. Они составляют энциклопедию американских народных праздников в рамках установления тесных международных связей.
— Очень лестно, — замечает мадам Марти, — что вы включили в вашу энциклопедию и праздник в Морбак Сити. Но, если я правильно сосчитала, то вас пятеро, а у меня всего две свободные комнаты.
Победа! Ура!
— Это устроит их! — радостно восклицает Руаи.
— Я покажу вам комнаты, — предлагает наша новая хозяйка.
— Пригласи моих друзей, — прошу я малыша. — Пусть захватят вещи.
