Изо рта головы полились струи рома, смешанные с пеной, а сама она начала спазматически дёргаться. Глаза, несмотря на то, что были заплывшими, расширились, и из них полились слёзы вместе со слизью и ромом, который выстрелил из ноздрей.
– Нет, ну ты видишь, что творится? – посмотрел на Геллу солдат, – эта сука добро переводит! Он резво вырвал флягу изо рта головы, которая принялась отчаянно всасывать воздух, попутно сморкаясь ромом.
Комманданте поднялся и уже потянулся к кобуре, но Гелла подпрыгнув к нему, схватила его за запястье, – в этот момент солдат взглянул на неё. И Гелла с ужасом обнаружила, что на неё смотрит не человек, но тупое рыло, даже не животного, а какой-то совершенно иной категории жизни, которое явно не представляло, чем являлась само и что происходит вокруг. Глаза капитана стали ещё больше, даже чем у несчастной головы, которая до сих пор фыркала, пытаясь восстановить дыхание.
Гелла подумала про себя: – всё, подруга, пока-пока, застрелит меня сейчас этот жирдяй, и даже тело моё не найдут, и…
– Сэр! Сэр! – разорвал тянувшееся вечность мгновение молодой голос солдата, который подбежал к ним.
– Разрешите обратиться!
– Чего тебе? – убрав руку от кобуры, уставился на солдата комманданте.
– Боевая тревога! Обнаружен враг у северного поселения!
Комманданте выругался и побежал, иногда спотыкаясь, за солдатом.
Гелла пару мгновений стояла как вкопанная, но затем, отстранившись от самой себя, глубоко вдохнула и побежала следом, превратившись из запуганной неизвестным девушки в смелого журналиста, который готов был начать расследование одного из самых важных дел в истории своей планеты.
19. – И ты правда так думаешь? – улыбнулся Арчи.
Гелла вновь припрыгнула во времени и оказалась перед незнакомцем.
– О чём?
– Ну, ты ведь так думала? «Самое важное дело на планете». Ты и до сих пор так считаешь?
– Не знаю.
– Нет, нет! Меня такой ответ совершенно не устраивает! Ты всё знаешь! Только тебе стоит признать, что ценность твоих поступков равнозначна их отсутствию. Точно так же твоё расследование ни к чему не привело, ты могла и не начинать его вовсе. И не оправдываться тем, что оно такое «важное».
– Время покажет.
– Время? – Арчибальд расхохотался, – время-то да, оно покажет и расскажет. Только вот сейчас мы в таком месте, что времени нет, потому что оно едино, будущее и прошлое прямо здесь, прямо сейчас. И что тут будешь делать? Каков результат всего?
– Мне нужно ещё посмотреть внимательнее.
– Ну, послушай! Кино под названием жизнь уже кончилось! Стоит уже выйти на свежий воздух из кинозала и сделать выводы! Какой смысл оставаться на следующий сеанс? Да ещё и смотреть Его не целиком?! Думаешь, можешь склеить картинку лучше режиссера? Мне кажется, это вульгарное и бесполезное занятие.
– Пожалуйста, позволь мне…
– Ой, только не начинай! Ты сама тут всё решаешь. А я уж подожду.
– Спасибо!
– Да не за что, моя дорогая!
20. – Нет, я серьёзно, спасибо, пап!
Гелла подпрыгнула и прижалась к своему дорогому родителю.
– Не за что, я же обещал!
Гелла всё ещё сжимала в руках калейдоскопический прибор, подаренный отцом. Она тут же навела его на кухонный стол, который тут же распался на части, каждая из которых создавала такую же картинку, но поменьше. Повернув кольцо на тубусе, в который она смотрела на мир, Гелла вздохнула от восторга, когда увидела, как части, из которых состоял стол, стали раскладываться на природные элементы, а те, в свою очередь, на атомы. Затем, пощелкав ещё переключателями на калейдоскопе, Гелла расщепила атомы, превратив их в стройные ряды геометрических линий квантов, образовавшие удивительные рисунки, которые напоминали маленькой исследовательнице соты заброшенных осами ульев, иногда ей замечаемые на чердаке дома.
– Значит это, – Гелла крутанула тубус и, настроив нужный спектр, соединила эти соты, начавшие наслаиваться друг на друга, образуя сложные энергетические сети, которые, разрастаясь, создали живого человека, не отличимого от отца, стоявшего рядышком с расщепленным столом.
– Ну как? – улыбнулся довольный папа.
– Сейчас! Сейчас! – сделаю снимок! Девочка нажала на одну из кнопок и подпрыгнула к отцу.
– Ух ты! – улыбнулся он, увидев, как на фотографии виртуальной голограммы, которая высветилась из тубуса, четко прорисовывалось два взрослых человека, которые стояли рядом друг с другом.
– А ты быстро схватываешь!
–То есть я могу создать ещё одного папу?! – рассмеялась Гелла, – и тогда ты меня будешь любить в два раза сильнее!
– О, поверь, – он опустился на одно колено, – так, как я люблю свою принцессу, никогда никто не может любить сильнее! Даже два меня!
– Правда?
– Ещё какая, – с этими словами он нагнулся к своей дочке и поцеловал её в лоб.
– Фрэнк! – окликнула его жена, – подождал бы лучше до утра! И подарил бы тогда, теперь она всю ночь не заснёт с твоей игрушкой!
– Я бы и так не заснула, – высунув язык, зажмурилась Гелла.
– Ладно, ладно, сдаюсь, – устало бросила Неган, – и тоже чмокнула её, только в щечку.
– Тебе понравилось?
Вместо ответа Гелла расплылась в улыбке от уха до уха.
– Всё понятно, – зевнула Неган, – значит, начинаем веселиться?
– Да! – радостно подпрыгнула её дочка!
– Я пойду, накрою стол! – выбежав из комнаты, бросил Фрэнк.
– Эх, твой папа такой непоседа! Но за это я его и люблю.
– Только за это? – хитро прищурилась дочка.
– Эй! Не делай такой взгляд! Рано тебе ещё знать такое! – покраснела мама.
– Да ладно, я даже ничего такого не имела в виду.
– Ну-ка иди сюда, проказница! – защекотала Неган свою дочку, – я так тебя люблю! С днём рождения!
21. – У тебя день рождения? – без всяких эмоций спросил Зокк.
– Да, – ответила Гелла, осознав, что личные вопросы не стоило допускать в разговоре, но бог с ним. Что сделано, то сделано.
– Глупо, – уставившись в потолок, выдохнул туземец.
– Что глупо?
– Думать, что у тебя день рождения. Человек рождается в своей жизни три раза. А в вашей стране день рождения отмечается каждый год. Вот в этом вся глупость и заключается.
– Вот как? – делая пометки в своем блокноте, решила уточнить Гелла, – а что это за три рождения? Не подскажешь?
– Первое происходит, когда по твоему телу начинают раздаваться биения сердца твоей матери. Но по сути ты ещё не имеешь права называться родившемся сыном или дочерью Золотого утконоса.
– То есть человеком? – уточнила Гелла.
– Если тебе так будет понятнее, то да, – мрачно заметил Зокк, – второе же рождение наступает, когда ты понимаешь, кто ты есть на самом деле, и осознаешь свою роль в мире ребёнка Утконоса. А третье происходит, когда умирает твое тело. У большинства людей, как ты хочешь, чтобы я это называл, второе и третье рождения совпадают. Однако это неблагоприятный исход. Можно сказать, от этого все беды.
– Беды… – Гелла автоматически повторила за собеседником, – хочешь сказать, что беды вашего острова тоже из–за этого?
– Безусловно. Из-за людей, которые слишком долго не могут родиться по-настоящему.
– Понятно. Достаточно интересная точка зрения. Однако многие твои соратники уверены, что это Империя виновата во всех бедах этих земель.
– Я знаю, что ты хочешь услышать, женщина. То же, что и все. Что некая сила внутри нашего острова спровоцировала конфликт, пытаясь, как вы любите говорить, дестабилизировать обстановку в Империи. Но для золотого Змея нет таких величин, как Империя или островная республика. Все эти границы иллюзорны. И существуют лишь в умах людей и нарисованных картах. Дети любят, играя в песочнице, делить территорию и представлять, что это разные земли, однако, если посмотреть по факту, – песочница остаётся единым пространством для любых занятий этих ребят.
– Я поняла, к чему ты клонишь. Но всё это не так просто. Земли поделены на сферы влияния, и приходится считаться с мнением глав стран и…
– Даже если они глупые дети?
– Ты так считаешь?
– Да. Эти люди вверху не родились ещё даже, как и многие на нашей земле. От этого все беды. И я не собираюсь защищать или оправдывать их понятиями Империи, республики и так далее.
– То есть? – подвела Гелла к главному вопросу Зокка, – ты всё-таки считаешь это веским оправданием для убийств? Для массовых убийств?
– Идёт война, – сухо ответил Зокк. И не наша вина, что она пришлась на наш век.
– Это очень удобная позиция. И, тем не менее, ты признаешь, что убийство – это допустимое деяние? На вас объявлена охота. И даже ваш вождь Стальной Орёл объявил сопротивление шаманов вне закона. И…
– Этот птенец не достоин своего имени! – рявкнул Зокк.
В этот же момент в камеру ворвались двое солдат и стали дубасить заключённого дубинками.
– Стойте! Стойте! Всё в порядке! – пыталась упокоить их Гелла, – но люди в форме не слышали, а точнее, не обращали на неё внимания. После того как им самим показалось достаточным, они с довольным видом покинули камеру.
