огромная кудлатая морда с ошалелыми глазами, затем гигантские лапы и весь корпус целиком. Я еще не видел никого больше, чем Улеб, но когда эта мохнатая громада встала на задние лапы, она была как минимум выше варяга в полтора раза. Медведь инфернально заревел и бросился на него. Для такого размера, зверь был удивительно быстр и подвижен, его лапы вспарывали воздух с такой скоростью, что я видел только остаточное изображение. Однако хольд не умер, превратившись в отбивную, а успевал ловко уклоняться и даже тыкал ножом в морду гиганта. Но в следующий момент обезумевший зверь схватил клинок пастью, отбросил его в сторону и ударил лапой Улеба с такой силой, что варяг отлетел в сухое дерево, сломав его. Медведь не давал передышку и тут же набросился на него, намереваясь раздавить лапами… хольд успел кувыркнуться в сторону оружия, вцепиться в него и двумя руками вбить нож медведю за ухо. Бурый исполин крутанул головой, взмахнул лапами в последний раз и осел на снег.
— Помогите ему! — отец махнул на варяга, который пытался снять измятый шлем.
— Ну что, Улеб, он всё еще похож на щенка? — поддел друга Орм.
— Годовалого, — отшутился варяг, — Но шкура хороша! Плащ из неё сделаю, — он посмотрел на тушу медведя, — Или два…
Добычу тут же освежевали, потому что весу в ней было пудов двадцать пять. Вынули печень и разделили на каждого. Мне тоже пришлось съесть, хотя на вкус оказалось лучше, чем на вид. Потом добыли пару кабанов и с десяток поросят. С турами сегодня не повезло.
Когда мы вернулись домой, отец отправил Улеба к Сигрун, чтобы та осмотрела и подлатала его. Оказалось, что этот здоровяк отделался только синяками да шишками, хотя я был уверен, что после встречи с деревом он сломал минимум пару ребер. Но даже от удара медведя по варяжский голове пострадал только шлем. Удивительная живучесть!
И в который раз после охоты, конечно же начался пир. На очередной попойке все восхваляли доблесть Улеба, и сам варяг тоже подливал масла в огонь. Якобы медведь был размером с дом, злобным как черная пурга, а рык его гремел как удары Мьёльнира[30]. В целом я согласен с описанием, может он был и поменьше дома, но во всем остальном сущая правда.
За столь мощный поступок, отец решил одарить друга золотым кубком с мёдом. Поднимая тост за варяга, Синдри сказал: «Ты велик и могуч! Беспощаден к врагам и верен братьям! Жесток в сражении и голоден до добычи! Отныне и впредь назову тебя Улеб Шатун!» Хирдманы одобрительно заревели и подняли чарки в знак согласия. Варяг важно надул усы и упёр руки в бока. На него сразу же начали кидать игривые взгляды служанки. Улеб это заметил, подмигнул одной и вскоре с ней уединился. Менталитет древних скандинавов прямой как меч: они живут настоящим днём и не размениваются на мелочи. Ведь кто знает, может этот ужин ты проведёшь с друзьями по хирду[31], а завтракать уже будешь в чертогах Одина.
А на следующий день у нас началась подготовка к мистическому празднику Йоль…
Глава 14
Самый короткий день и самая длинная ночь в году. День зимнего солнцестояния или Йоль. Асвейг сказала, что этот праздник называется в честь Одина, так как одно из его имён — Йольнир. И её сверкающие глаза явно говорили о том, как сильно она ждёт наступление этого дня. Когда я спросил её, что же будет, она сообщила: «Наберись терпения, сын, ты сам всё увидишь и почувствуешь все сам…» Очень загадочные слова, но делать нечего, придется подождать. Раньше Йоль проходил мимо меня, по словам родителей, я был еще слишком мал для участи в нем. Формально до праздника оставалось около месяца, но до этого нужно было выполнить много дел. Во-первых, нужно было подобрать «особое» дерево, которому предстоит стать священным поленом. Оно должно быть сухим, но при этом не валежником, желательно ясенем, в который ударила молния, ведь это означало бы, что его отметил Тор. Тогда оно просто идеально подходит для наших целей.
Вторым важным делом было принести жертвы богам. К этому вопросу подходили не менее усердно, выбирая самых жирных животных для даров, хотя лучше подходили рабы, а еще лучше жрецы христиан, но в отсутствии оных Синдри решил добыть свеев. Поэтому отправился с двумя драккарами грабить их земли. Думаю, что отцу стало просто скучно, и поэтому он пошел разорять вражескую территорию, заодно и людей для жертвы захватить. Ну и последнее, но не по значимости, это праздничный стол. Мама приготовилась варить Йольское пиво, а отцу, как ярлу, нужно будет добыть огромного кабана. Почему кабана? Потому что боровов здесь ой-как уважают. А праздничный кабан, символизирует своего божественного собрата Сэхримнира, которого каждый день съедают эйнхерии[32] в Вальгалле. В остальном нужно украсить дома хвойными венками с яркими лентами и понаделать кучу свечей из китового жира.
Месяц пролетел незаметно и за пару дней до Йоля вернулся отец, а вместе с ним десяток подбитых свеев. Несмотря на синяки и травмы, смотрелись они гордо: на лицах ни капли страха, взгляд сверху-вниз, как будто это не их ведут со связанными руками и ногами, а они. Непростые персонажи, надо спросить у отца про них, что я и сделал:
— Отец, а кого ты привел к нам?
— Это Гаут Древоруб, хёвдинг из Стангира, его сын и ближники. Конунг Эйрик поставил его управлять своим фюльком, а он вот не справился!
— Стангир, где это? — спросил я.
— Недалеко по левому берегу от нас. Ещё дальше Варнд и Тесалир. Когда-то дед нашего конунга Харальда завоевал эти земли, но потом пришёл Эйрик и решил, что всё это принадлежит ему. — объяснил отец.
— А разве он не захочет мстить? Ты убил его сына, теперь разоряешь его земли.
— Эгиль, конечно, он захочет мстить! Но хоть он и стар, но совсем не глуп. Эйрик не пойдет войной против нас, потому что за нами Харальд! Я надеюсь, что у него хватит чести двинуть корабли на Тёнсберг, и тогда этот свейский конунг точно потеряет все свои земли, власть и жизнь! — Синдри хищно оскалился.
— А что ты будешь делать со всеми этими людьми? — я показал на связанных воинов.
— Троим вскрою глотки на капище наших богов, остальных подвешу на ясене в дар Одину. — спокойно ответил он.
— Как?! Зачем? Я думал ты устроишь торжественный бои. Они ведь безоружны, и даже
