Повернувшись опять к своему окошку. Билли стал мрачно размышлять о сегодняшних происшествиях. Если кривая будет ползти вниз и дальше с той же скоростью, к вечеру ему придется пережить такие неприятности, которые выпадали на долю немногих смертных.
ГЛАВА 5
Могвай, который уже почти спал через несколько минут после того, как съел замечательную конфету, предложенную шумным незнакомцем, вначале подумал, что теперешнее странное ощущение было началом вступления в страну сна, которое часто возникало после плотной еды. Клетка двигалась так медленно, что он этого почти не замечал. Потом он услышал приглушенные голоса, как будто говорящие сознательно старались говорить тише. Эти звуки сопровождались появлением незнакомого шумового фона и внезапным изменением температуры. Крик ужаса вначале застрял у него в глотке, а потом вырвался наружу. Его перевозили!
Теперь голоса заговорили быстро, как будто в панике, и движения маленького домика Могвая стали быстрыми и резкими, попытки сохранить все в тайне прекратились. Его бросало в клетке из стороны в сторону, и он, жертва какого-то ужасного происшествия, попытался позвать китайца. Снова и снова он пробовал образовать и произнести слова незнакомого языка, который он так часто слышал, но из-за проблем своего вида, связанных с оплошностью Могтурмена, он мог издавать лишь полную бессмыслицу.
— Вогглухгуркллллл… — кричал он. — Мевваффруммллдрд…
Когда он уже думал, что его тело развалится от тряски, клетка замерла. Пол накренился, но по крайней мере землетрясение закончилось. Дважды что-то хлопнуло, заскрежетала и взревела машина, затем началось мягкое покачивание, которое было бы даже приятно, если бы Могвай не был так напуган. Слезы пришли через несколько минут, когда он понял, что, возможно, никогда больше не увидит китайца.
— Не волнуйся. Подарок! — успокаивал его низкий голос. — Все будет хорошо.
Край рогожи поднялся снаружи, и через отвертстие проник неоновый свет. Могвай вскрикнул, закрыл глаза руками. Рогожка быстро упала, и голос сказал: «Прости, дружок, я не сообразил… Наверное, он сказал правду… Но не волнуйся. Я буду осторожен. Мы все будем».
Это снова произошло. Он, конечно, знал, что это произойдет, поскольку по земным меркам он был абсолютно бессмертен. У этих существ такая короткая жизнь. Почему они не могут пожить подольше, чтобы в его существовании было меньше потрясений? Он жил у китайца почти сорок земных лет, видел, как он превратился из здорового и сильного молодого человека в жалкое подобие самого себя. К счастью, ум этого человека остался активным и быстрым; они понимали друг друга. Китаец знал правила, даже несколько слов на языке Могвая, и казалось, понимал гораздо больше.
Перемены в жизни всегда погружали его в депрессию. Он старался не думать о многочисленных случаях, когда он чудом избегал смерти, потому что новый «хозяин» ничего не знал о его потребностях — или, зная, просто не желал их удовлетворять. Еще хуже были те, кто узнавали о его возможностях и — как могут эти люди быть такими мерзкими, — просто пользовались им как источником развлечения. То, что они развлекались очень недолго, прежде чем им приходилось столкнуться с безумным ужасом, было для него слабым утешением. Ему просто был нужен просвещенный друг, который понимал бы его или был бы так же обязателен, как этот старик.
Шумный человек, который теперь вез его бог знает куда, не казался Могваю очень обязательным. Во-первых, он все время называл его «Подарком», как бы пытаясь заставить его принять это как свое имя или описание. Но этот человек знал, что его имя — Могвай, китаец ему об этом сказал. Может быть, это первый признак жестокой действительности его нового положения — ему придется называться Подарком? Это звучало ужасно.
Было, конечно, еще худшее. Думая о прошедшем, пока они потихоньку двигались, он вспомнил переправу через Китайское море — как раз перед тем, как он встретил своего хозяина-друга около сорока лет назад. Они тогда вырвались на свободу — это невозможно было предотвратить. Его передернуло. Что произошло бы, если бы его не спас китаец всего за несколько секунд до того, как корабль был торпедирован? До этого был случай на военно-воздушной базе. Случай? Почти что трагедия эпического масштаба! Почему-то все это было превращено в шутку, но Могвай думал иначе. Что, если это произойдет снова? Что он будет делать? Может быть, немногое, как в прошлом, поскольку очень немногое было в его власти, когда это начиналось. Поэтому китаец был образцовым хозяином: хотя ему никто ничего не говорил, он, казалось, знал, как важно не допустить этого. Еще лучше — он понимал, что Могвай не возражал против ограничения свободы. Поэтому последние десятилетия были сравнительно спокойными. Китаец был достаточно ответственным за них двоих.
— Подарок, Подарок, Подарок, дружок, — напевал шумный человек на фоне шума машины, — мы с тобой и с Билли прекрасно повеселимся.
Подарок (способность Могвая приспосабливаться уже привела к тому, что он принял новое имя) вздохнул, натянул большие, похожие на зонтик уши на лицо и попытался уснуть. У него начиналась новая жизнь, и ему просто не хотелось думать о ней.
ГЛАВА 6
Каким-то образом Билли дотянул до конца рабочего дня, во время которого худшим были торжествующие усмешки Джеральда Хопкинса — всякий раз, когда они встречались. Барни уснул под перегородкой и был пай-мальчиком до самого обеда, во время которого Билли отвел его домой. Мистер Корбен отправился на обед, который давала Ассоциация Бизнесменов Три-Каунти, и отсутствовал до четырех часов. Казалось, он забыл о Барни и миссис Дигл. Кейт, красивая как никогда, была единственным источником зрительного и — поскольку он рассматривал возможность вскоре назначить ей свидание, — духовного удовольствия.
К закрытию у него улучшилось настроение, хотя ему и не нравилась мысль о том, что ему придется ходить везде пешком, пока его машина не позволит ему снова присоединиться к роду человеческому. С другой стороны, ходить пешком во время Рождества было приятно, поскольку город был празднично украшен, и казалось, что у большинства людей хорошее настроение. Главная площадь Кингстон Фоллз была освещена огнями, когда Билли закрыл за собой дверь банка и пошел домой. У него был план пошататься и поглазеть на витрины магазинов в надежде найти чтонибудь необычное и интересное для мамы или папы. В последние годы стало трудно купить для них что-нибудь к Рождеству. Мама говорила, что «ей ничего не нужно», но она всегда радовалась, когда наступало время открывать пакеты. У папы, конечно, либо уже было все необходимое, либо он находился в процессе изобретения этого. Но ему нравилась мысль, стоящая за хорошим подарком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
