Без мыла и мочалки
Репин И. Е., «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» (фрагмент), 1891 г.
День февральский не в морозе.Царь опять в педикулёзе.Лоб хоть как теперь чеши,Одолели Пашку вши.
До утра ладонью всеюОн чесал то нос, то шею.Эта шея, этот носУ него пошли вразнос.
«Ой, ой, ой, Вань, нету жизни!Как же жить в такой отчизне?В целом жизнь-то хороша,Только вот заела вша.
Я уж в области лобковойБил и гирей, и подковой,А она или они,Ну, не вывелись, ни-ни.
В монастырской душной кельеВшей не видел я на теле.Во дворце хоть чистота,Но, как видишь сам, не та.
Я устал и днём, и ночьюИх ловить поодиночке.Думать надо, Вань, о том,Как их вывести гуртом.
Эти вши ведь хуже мухи,Съели волосы на ухе,А теперьча жди беды,Будут есть и с бороды.
У меня ж подмышки в сале.Вши их тоже покусали.Даже в попе, чую я,Поредели волосья.
Что молчишь, едрёна феня?Вши, смотри, уж жрут колени.На тебе же вшивый гнусНе оставил и укус.
Может, ты, Ванюша, мазиГде припрятал в коем разе?Чтобы плоть была чиста,Дай чуток, ради Христа».
Ванька Пашке: «Вша – не горе.Я со вшами в уговоре.Есть тем тварям и клопуРазрешил лишь на пупу.
Было, правда, но местами,Вшей я бил как на татами.Вот с тех самых, Паша, порС ними мирный договор».
Пашка воет: «И под усомВшами, Ваня, я искусан.Мне б найти старшую вшу,Показал бы ей ушу.
Раз со вшами ты знакомый,Дай-ка ключик мне искомый.Может, впрямь, во вшей рядуЯ порядок наведу».
Ванька вновь: «Тебя не брошу,Познакомлю с главной вошью.Прежде чем им дать паи,Эту кровью напои.
Но не в смысле переносном.Пусть гуляют кровососы.Как напьётся крови вошь,Гребешком и соберёшь.
Только эдаку заразуТы с себя греби не сразу.Потихоньку, по одной.Так было уже со мной.
Я тех гадов с тела скинулИ в бутылку с керосином.А теперь спокоен вотС парой вошек на развод».
По Иванову советуПашка вшей всех вывел к лету,А с обоих их пуповЗаодно и всех клопов.
Хороша Царя смекалкаЖить без мыла и мочалки.Хоть тот метод был хорош,Пашку вновь кусает вошь.
Попридержанный Указ
То ли конным, то ли пешимМарта первого числаПринесли Царю депешуБарабамского посла.
Ванька вскрыл с неё печати.Как прочёл – глаза на лоб:«Жили, жили, тут те нате!Ну, ворюга! Ну, и жлоб!
Барабамский принц борзеет,Хоть наплюй ему в глаза,Задолжала, мол, РоссеяВ бартер репы два воза.
Слышишь, Паш? А мы хотелиВзять страну его в друзья.Лучше быть худыми в теле,Чем дружить с ним, мыслю я».
Ивасюк Н. И., «Въезд Богдана Хмельницкого в Киев», 1912 г.
Павел-Царь «мычит» спросонья:«Ну, кричать ты! Аж оглох.Что случилось, я не понял?От чего переполох?
Разбудил, хоть сон был крепок.При твоей ли спать блажи.Что за воз? Какая репа?Поподробней расскажи».
«Не хотел, клянусь богами,Но годов так пять назадЯ задумал в БарабамеЗолотых добыть деньжат.
Этим ужасть Принц богатый,Но без харча вообще.Обещал ему за златоДать немного овощей.
Отправлял ему три разаЯ то репу, то морковь.Сам мне должен черномазыйПять с деньгами сундуков.
Хоть и не было меж намиИ бумаги никакой,Но с тех пор от БарабамыИ нарушен мой покой.
Не казалось мне доселе,Поклянусь роднёй я всей,Что так дорого РоссееОбойдётся бартер сей.
Чтоб союз был боле крепокИ подспорие тылам,Было б лучше эту репуПосулить давно хохлам, —
Ванька что-то дёрнул в усеИ от боли сузил глаз. —
Ты, похоже, Паш, не в курсе,Ведь хохлы ушли от нас.
Пол-Россеи, Паш, отнынеОкраинска сторона.Нет с тех пор у нас свинины,А вот репы до хрена.
Ты ведь, Паша, между прочим,
Конец ознакомительного фрагмента.
