запечатаны были; не то завтра ж с Абрамом в церковь пойду.
(Пелепёлихе.) Ты доноси. Так-то тебя протурят -- пух полетит!
Пелепёлиха. Ты чего расхрабрилась? Ты знаешь ли, что мне теперь делать надо? Стать вот так (исполняет; то же и далее), в боки вот этак руками взяться, да павой пройтись, да на тебя нетто через плечо вот этак глянуть, да в глаза над тобой надсмеяться! Ха, ха, ха!
Глаша (ей). Мне с тобой теперь доругиваться нечего. Пень вот стоит, с ним за меня доругайся. (Живуле.) А ты помни -- молчок, обо всем молчок,-- не то! (Грозит и убегает.)
ЯВЛЕНИЕ IX
Пелепёлиха, Живуля.
Пелепёлиха. Что ж, идем что ль? Ворошись!
Живуля. Чего толкаешь? Нужда мне за тобой идти!
Пелепёлиха. Аль девчонки послушался?
Живуля. Ты о ней пикнуть не моги. Уговор раньше исполни. Сережки -- изумруд да яхонт -- где оне? (Подставил горсть.)
Пелепёлиха. Аль с ума спятил? Дела никакого не сделал,-- серьги ему подай!
Живуля. Без серег -- ни с места. Еще против тебя пойду. И тебе одной веру дадут ли? И в суде двух послухов надо.
Пелепёлиха. Я серьги отдам, а ты надуешь?
Живуля. С роду никого не обманывал. И с чего ты взяла, что тебе, бабе, поверовать можно? Я тебя опять в ближние ключницы поставлю,-- а ты, на-кось, не то серег не отдашь, еще Парфен Семеныча гнать меня научишь.
Пелепёлиха. И зачем тебе серьги занадобились? Неужто на этакой девчонке паскудной жениться задумал? У нее, в ушах ее подлых, да мои серьги висеть будут! Ввек не отдам!
Живуля. Девки не порочь: бить стану.
Пелепёлиха. Она ж тебе молчать велела. Слово скажешь -- девки решишься. К чему ж тебе серьги в те поры?
Живуля. Аль я у тебя совета просил? Аль ума у тебя занимать приходил? У меня ума, слава те, своего довольно! С серьгами все сделаю, все оборудую.
Пелепёлиха. А без серег?
Живуля. Проваливай.
Пелепёлиха (с сердцем). Ин отдам! Утроба твоя ненасытная. (Дергая за рукав.) Идем.
Живуля. Малость погоди.-- Ты слов, что Василий Парфеныч говорил, не запомнила?
Пелепёлиха. Стану я такие срамные слова помнить! не беспутная еще!
Живуля. Напрасно. Знатные слова, улещливые, всякую девку ими улещить можно. Беги вперед, серьги доставай; я сейчас. (Она идет; он, по малом молчании.) Как это бишь? Постой. (Вспоминает.) Коль очи светлы... Эх, дьявол, дальше-то забыл. Да и черт в ней в светлоте-то: кабы в них приданое увидать можно, или опять что у судьи в мыслях. Коль оне светлы... Ну, значит рада, что жених богат. Вспомнил. (Идет.)
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
У Коркина. Богатая горница. Двое дверей: боковые и средние.
ЯВЛЕНИЕ I
Парфен и дворецкий; из боковых дверей выходят.
Парфен. Да как они прийти посмели? Ты чего же смотрел? На двор зачем пускал?
Дворецкий. Неотступно, государь, просят. Дело-т великое, сказывают. Не доложить не посмел.
Парфен (помолчав). О чем дело?
Дворецкий. Сына твоего, государь, касающее.
Парфен. Василья?
Дворецкий. Василий Парфеныча, государь.
Парфен (подумал). Ин впусти. (Сел у стола.) А Василий дома?
Дворецкий. Не так давно приходил. "Батюшка встал ли?" -- спрашивал. Отдыхать еще в те поры, государь, ты изволил,-- опять куда-то пошел.
Парфен. Ладно. Зови. (Дворецкий в средние двери уходит.)
ЯВЛЕНИЕ II
Парфен (один). Что еще про Василья такое? Не с ветра ж говорить пришли. Аль в сыне я ошибся? Аль вороги мои на него что замыслили? Узнать, накрепко разведать.
ЯВЛЕНИЕ III
Парфен, Живуля и Пелепёлиха из средних дверей входят.
Парфен (по их челобитьи). Зачем пришли?
Живуля (тихо Пелепёлихе). Говори же.
Пелепёлиха. Ох, государь, не вели казнить. Великое дело объявить пришли. На пытку поставишь,-- все то ж сказывать будем. Потому -- слово наше праведное.
Живуля. Истинно, государь.
Парфен. О Василье что?
Пелепёлиха. Его, государь, околдовали ведь; зельем приворотным опоили.
Парфен (весь выпрямился). Что? Когда?
Пелепёлиха. А Дарьица с дочкой. Еще под пятницу в ночь баня у них топлена была. Тогда еще я на них подумала. И в самую, государь, во полночь, как, государь, петухам петь, взяла она, змея, дочку свою, и вместе с дочкой своей,-- Глашутка еще девка есть, на дворе у них, государь, живет,-- что ни на есть первая в свете еретица. И все втроем, государь, в бане ведовство творили и след вырезали же. И потом зельем тем сына твоего поили, и с того зелья, как очумелый стал.
Парфен. Как же в бане следо-т очутился?.. ты толком сказывай.
Пелепёлиха. А было еще, государь, таковое дело. Нынче, государь, с Живулей вот, да с сынишком, государь, моим, про твое здоровье в роще грибов, государь, собирали. И чтобы мне живой не быть, и сынишке моему, что грибы для твоего здоровья собирал, чтоб его волки заели!
Парфен. В роще что?
Пелепёлиха. А в роще, государь, у нас про великую твою государскую милость разговор был, и таково-то, государь, тебя мы хвалили, и вдруг...
Парфен. Что?
Пелепёлиха. И вдруг, государь, слышим мы, государь, слова срамные. И таковы-то те слова срамны были, на ногах мы, государь, устоять не могли, в траву оба пали. И слышим мы, государь...
Парфен. Что такое?
Пелепёлиха. А Машка-т бесстыжая тебя бранит. Такой-сякой, сказывала. И стала она сынка твоего многими прелестными словами улещивать, и прельстился он, государь, ею. И тут у них дела такие-то, и-ах, царь небесный! пошли. Не то сказать, подумать -- грех велик. Два языка у меня во рту будь привешено, ни один про те дела слова выговорить не повернулся бы.
Парфен (вскочил). Врешь ты!
Пелепёлиха. Мне не веруешь -- Живулю спроси. При том, государь, был, все своими глазами
