– Вы отбывали срок? – уточнила я.
Вера Ивановна кивнула:
– Да, давно очень, только девки не знают, да и незачем им, я бы и сейчас ничего не сказала, да жаль тебя, сама на твоем месте была. Мужа имела, Степана. Красавец хоть куда, весь наш городок по нему сох, из богатых семей девки себя предлагали, а выбрал Степа меня, нищету горькую. Три месяца вместе прожили, а потом соседки стали нашептывать: «Твой-то с Анфисой, с телятницей, шуры-муры в сарае крутит». А я молодая была, глупая, мозгов никаких, ну и решила муженька на любовнице взять. Подстерегла парочку и собственными глазами факт измены и увидела. Знаешь, что дальше случилось?
Я покачала головой.
– Вилы там стояли, – вздохнула Вера Ивановна, – у меня, как спину мужа увидела, всякий разум отшибло. Сама не помню, как железку в него воткнула, Степана убила, Анфиса жива осталась, даже не поцарапанная вылезла. Судили меня и дали мало, бабы все в нашем колхозе на моей стороне были, адвокат речь толкнул такую, что даже прокурор слезами умылся. Отправили меня на зону, вышла я, потом в Москву уехала, на кирпичный завод подалась, опять в ЗАГС сбегала, и все, жила хорошо. Только нет-нет да приснится Степа. Стоит, пальцем грозит: «Ну, погоди, Верка, свидимся мы с тобой в загробной жизни, покажу тебе, где раки зимуют». Поняла?
– Зачем вы передо мной свои тайны раскрываете? – настороженно спросила я.
Вера Ивановна снова потянулась к сигаретам.
– Да к тому, что я сразу сообразила, кто Асю пристрелил, Роза Башметова, жена ее любовника Ильяса.
– Но…
– Слушай внимательно, – сурово сказала старуха. – Аську не вернуть, хоть она мне и вроде внучки была, только не жалею я о девке, тот еще фрукт гнилой, всего тебе рассказывать не стану, но только поверь, много чего за ней водилось. А Ильяс, похоже, дурак, раз к такой уйти надумал. Да и ты без особого ума, если на убийство решилась. О детях подумала? Их кто на ноги поднимать станет? Полагаешь, коли жену за решетку сунут, муженек начнет передачи таскать? Никогда! Мигом разведется и забудет тебя, ребят в интернат сдаст. Кому ты хорошо сделала? Если кобель на сторону побежал, так и будет шляться: тут надо либо делать вид, что ничего не знаешь, либо уходить. А ты чего придумала? Мне как про Снегурку рассказали, я сразу врубилась, что к чему! У себя в садике ты костюмчик взяла! Правильно?
Глаза старухи будто сверлили меня, и я невольно поежилась.
– Значит, верно, – вздохнула Вера Ивановна, – ступай домой и сиди тихо. Я ментам ничего не сказала, терпеть их еще со старых времен не могу, никаких намеков не дала. Смотри не проговорись сама, затаись, а весной уезжайте из этого района, в другой переберитесь, садиков полно, няньки везде нужны. На новом месте и болтовни не будет. К нам больше не ходи, Ася умерла, убила ты ее! Все, ступай и скажи спасибо, что на меня нарвалась, другая бы не пожалела убийцу, а я тебя очень хорошо понимаю! Убирайся! Никаких следов ты тут не оставила, ничего менты у нас не нашли чужого. Соседи болтают, на лестнице ботинок лежал, здоровенный, так он от костюма, бояться нечего. Давай, давай, а то сейчас Катька прибежит и расспрашивать начнет. Ты что в садике сказала? Как объяснила свое отсутствие во время рабочего дня?
– Э…
– Впрочем, ясно, – отмахнулась Вера Ивановна, – выходная ты, небось сменами, как Аська, работала!
– Да, – согласилась я, пятясь к двери, – именно так!
– Вот и торопись назад, пока твоя малышня вопль не подняла, – велела Вера Ивановна, – забудь сюда дорогу!
В прихожей я наткнулась на Катю, та перекрестилась.
– Жуть!
– Да, – кивнула я, – скажи, в каком садике работала Ася?
Катя, не задавая лишних вопросов, быстро сказала адрес.
Выйдя на проспект, я проехала пару остановок на автобусе, потом вышла, завернула за угол дома и увидела типовое двухэтажное здание из светлого кирпича. Дверь оказалась незапертой, я толкнула ее и вошла в узкий коридор, выложенный желто-коричневой плиткой. Сразу вспомнились школьные годы, точь-в-точь такой «кабанчик» лежал у нас в столовой и на первом этаже около раздевалки.
В воздухе пахло едой, похоже, деткам сегодня подавали мясной суп и гречневую кашу. Оглядевшись по сторонам, я увидела стенд «Уголок родителя» и стала читать вывешенные на нем объявления. «Дети, приведенные после завтрака, в сад не допускаются». «Внимание! Всем оплатить квитанции до двадцатого января». «Открывается кружок мягкой игрушки, занятия платные, запись у Розы Башметовой, девятая группа».
– Вы к кому? – крикнула появившаяся в коридоре тучная особа в белом халате.
– Хочу деньги сдать за кружок мягкой игрушки, – спокойно пояснила я, – тут написано, что их собирает Башметова.
– Второй этаж, налево, – сказала толстуха и ушла.
Я пошла вверх по крутой лестнице и уткнулась в дверь с табличкой «Группа 9», толкнула ее и обвела глазами помещение. Узкая комната казалась совсем тесной из-за шкафчиков, плотно натыканных по стенам. Перед ними тянулась невысокая скамеечка, на которой сидел с самым несчастным видом худенький мальчик, одетый в темно-синий комбинезон. Около малыша стояли две женщины. Одна, принаряженная в новую дубленку, очевидно, мама, вторая, скорей всего, сотрудница садика, потому что она была в платье и тапках.
– Мишенька, – кудахтала мама, – ты же дал папе честное слово, что будешь ходить в садик!
Мальчик тихо всхлипнул.
– Посидишь совсем недолго, – вступила в разговор воспитательница.
Миша снова зашмыгал носом.
– Все детки у нас спокойно мамочек ждут, – продолжала тетка, – слышишь, как тихо, не дерутся, не кричат, у каждого свое место. Видишь шкафчики, выбирай, какой тебе больше по сердцу, и устраивайся.
Миша робко протянул ручонку к дверце, украшенной изображением машинки.
– Этот занят, он Петин, – остановила его воспитательница, – бери другой, с вишенкой.
Мальчик захныкал.
– Миша! – закричала мать.
Сын кое-как справился с рыданиями.
– Поцелуй меня, – велела мама, – я скоро вернусь.
Ребенок покорно чмокнул ее в щеку, вел он себя, как человек, которого тащат на казнь, жертва палача не сопротивляется, она покорилась обстоятельствам.
– Ну все, дружочек, давай пошли, – решила ускорить прощание женщина в платье.
Миша безнадежно кивнул, потом тихо сказал:
– До свиданья, мама, буду тут сидеть, пока ты меня не заберешь!
С этими словами малыш открыл шкафчик и… с трудом впихнувшись внутрь, закрыл за собой дверку.
– Миша! – заорала мать, кидаясь к сыну. – Ты сошел с ума.
Вытащив мальчика наружу, мамаша сурово спросила у него:
– Зачем ты туда влез?
– Ты же сказала, что детки в саду хранятся до возвращения мамы, – горько зарыдал ребенок.
Женщина растерянно обняла сына.
– Да уж, – фыркнула воспитательница, – не похоже, чтобы вы хорошо подготовили мальчика к садику. Уводите его домой и объясните малышу, что в детском учреждении ребята не хранятся в шкафчиках, а играют со сверстниками.
Мамаша подхватила сына и, не сказав ни слова, убежала, воспитательница повернулась ко мне:
– Слушаю вас.
– Вы Роза Башметова?
– Нет.
– Позовите ее, пожалуйста, – улыбнулась я.
– Роза сегодня выходная, приходите завтра.
– Не подскажете, где живет Башметова?
Воспитательница прищурилась:
– Зачем вам адрес?
Я улыбнулась.
– Извините, что не представилась, я курьер из магазина электротехники. Башметова в кредит телевизор брала, я ей должна счет передать, обязательно сегодня, иначе штраф начислят.
Честно говоря, придуманный повод не выдерживал никакой критики, но работница детского садика то ли была не особо сообразительной, то ли сочла объяснение подходящим.
– Рядом она проживает, – без тени колебаний заявила тетка, – вон там, видите блочную башню?
Я посмотрела в окно.
– Какую из трех?
– Первую. Нашли?
– Да.
– Ну и отлично. Ступайте туда, девятый этаж, самая последняя квартира, номер не помню.
Поблагодарив ее, я побежала к дому, без особых проблем вошла в неохраняемый подъезд, добралась до нужной двери и позвонила.
Створка распахнулась мгновенно, явив взору крепенькую, похожую на репку молодую женщину.
– Здрассти, – кивнула она, вытирая руки о фартук, – вам кого?
– Розу Башметову.
– Это я, – сказала хозяйка, – а в чем дело?
– Ваш муж, Ильяс, дома? – вопросом на вопрос ответила я.
– Нет, – растерянно отозвалась Роза, – так вам Ильяса или меня?
– Вас, – спокойно сообщила я, – хотя разговор пойдет об Ильясе.
Неожиданно Роза съежилась.
– Я вас не понимаю.
– Можно войти?
– Ну… ботинки снимите, – после секундного колебания ответила Башметова, – я полы только-только помыла.
Тапочек она мне не предложила, пришлось идти по линолеуму в носках, ощущая под ступнями просто ледяной пол.
– Ты вообще кто такая? – решила отбросить всякие церемонии Роза, введя меня на кухню.
