сын!
– Сын?! – истерически расхохотался Лэндориер. – Да ты понятия не имеешь, что значит – быть отцом! Холодный, надменный аристократ, для которого собственные дети – обуза.
– Я дал тебе шанс, – вздохнул герцог, лишь едва заметно поморщившись от обвинения. – Видит небо, я этого не хотел, но ты не оставил мне выбора. Севилиан, приступай.
– Да, ваша светлость, – кивнул менталист и уставился на Лэндориера.
Тот перестал дёргаться под удерживающими его ладонями дознавателей, уронил руки, выпрямился и посмотрел вперёд – не на отца, а куда-то в стену за ним, – совершенно пустым взглядом. Лицо его стало нереально спокойным.
– Спрашивайте, ваша светлость. Он ответит всё, что знает.
– Кто организовал похищение маленьких оборотней? – ровным голосом, в котором уже не было льда, спросил герцог.
– Мой сын Лестин, – так же спокойно, безжизненным голосом, ответил Лэндориер. И от этого голоса мне стало жутко.
– Почему он это сделал?
– Долги. Большие. Скачки. Пари. Азартные игры.
– Как ему пришла в голову эта мысль?
– На него вышли гардестанцы. Предъявили все долговые расписки. Предложили «отработать». Поставлять им малышей-оборотней. План по похищению сирот он придумал уже сам. Лестин был попечителем одного из приютов, оттуда взял первых сирот для передачи гардестанцам.
Я слушала этот диалог, эти голоса, совершенно без интонаций, словно бы мой герцог был под таким же воздействием, что и его сын, и мурашки бегали по спине. Последняя реплика Лэндориера заставила меня вскинуть глаза на моего дракона и встретиться с ним взглядом – он тоже в этот момент посмотрел на меня.
– Вандерик, они его специально в долги вогнали? – шепнула я и получила лёгкий кивок – дракону пришла в голову та же мысль.
– Почему он не обратился за помощью к тебе? – допрос продолжился.
– Лестин знал, как семья поступила с Брейном, и опасался, что я тоже от него отрекусь.
– Когда и как ты сам узнал об этом?
– Давно. Случайно. Застал его за расчётом с посредником, придя в гости без предупреждения. У меня были ключи от его дома.
– И как ты отреагировал?
– Стал помогать.
– Чем именно?
– Добывал сведения через тебя – узнавал, не заподозрили ли чего-то спецслужбы, не вышли ли на след.
– Ты сам участвовал в организации похищений детей?
– Нет. Но знал даты, время и прочие подробности. Воспользовался этим, когда понадобилось избавиться от Эйдера.
– Почему ты это делал? – голос дракона дрогнул.
– Он мой сын, – голос Лэндориера звучал всё так же безжизненно, сильно контрастируя с произносимыми словами. – Он мне дороже всех оборотней мира.
– Почему ты просто не оплатил его долги? Если у тебя не хватало на это денег, я бы дал тебе, не задавая вопросов. Ты это знал.
– Долгов давно не было. Теперь Лестину за это платили. Хорошо платили. Он увяз слишком глубоко, и подельники грозились в случае его выхода из игры сдать его спецслужбам.
– Подставившись сами? Сомнительно.
– Лестин в это верил. В любом случае, он не был готов отказаться от этих денег, привык жить на широкую ногу.
– Я узнал всё, что хотел, – герцог в последний раз пристально посмотрел на сына, после чего отвернулся, словно не в силах на него смотреть. – Риситейер, закончи допрос.
Один из дознавателей, не тот, что обыскивал дом на предмет опасных ловушек, а другой, кивнул в спину моему дракону:
– Будет исполнено, ваша светлость.
– За это ведь положена казнь? – негромко уточнила я, тоже в спину Вандерика. – Ну, за малышей оборотней?
– Да, – кивнул тот, не оборачиваясь.
– А сам он мог бы избежать казни за покушения? – кивнула я на Лэндориера, хотя мой дракон этого видеть не мог. – Эйдер-то жив, то есть, покушения не удались.
– Не знаю. Но шанс был. Теперь уже вряд ли.
– А он действительно любит сына, – пробормотала я. Отцовская любовь для меня сейчас была болезненной темой, зацепило за живое. – Готов был отдать свою жизнь, чтобы спасти его.
– Одна жизнь старика на три молодых – неплохой обмен, – раздался всё такой же ровный голос, услышать который больше я как-то не рассчитывала.
Вандерик резко обернулся и впился взглядом в сына.
– Три жизни? Чьи ещё две? Кого ещё ты покрываешь?
– Никого. Пытался просто спасти. Не вышло.
– Объяснись!
– Лестин – вдовец. Если и он, и я попадём в тюрьму, его дочери окажутся в приюте.
– У тебя трое детей, – напомнил дракон. – Разве остальные не смогут позаботиться о племянницах?
– Старшая дочь замужем за гардестанцем, я не видел её уже более пятнадцати лет. Младшая полгода назад родила двойню, и в семье теперь пятеро детей, а магазин зятя большого дохода не приносит, едва на плаву держится. Они не потянут ещё двоих детей без посторонней помощи. Я бы завещал внучкам свои накопления, но знаю, что наше с Лестином имущество будет конфисковано.
– Если бы твои деньги достались дочери, она взяла бы твоих внучек в семью? – уточнил Вандерик.
– Не знаю. Возможно. Сейчас она сама в непростом положении, я помогал ей, но больше не смогу.
У меня сжалось сердце от жалости к незнакомым мне девочкам, которые уже потеряли мать, а теперь лишатся и отца, а заодно и дома. Вандерик же снова отвернулся и, ведя меня за руку, вышел из комнаты. Я заметила несколько следователей в доме, они явно всё слышали, и когда мы вышли из гостиной, двое из них зашли туда, остальные остались в прихожей.
– Пошлите к нему целителя, – отдал приказ мой дракон одному из них, после чего мы вышли из дома и сели в карету. Я только сейчас обратила внимание, что на козлах сидел оборотень в форме.
В карете дракон тут же затянул меня на колени, закутал в объятия и уже привычно прижался щекой к моим волосам. Кажется, прикосновения ладоней ему было мало, и сейчас он усиленно об меня успокаивался. Я тоже обняла его, прижалась крепче, и так мы сидели довольно долго, пока я не почувствовала, как он начал расслабляться.
– Вандерик, – решилась я на вопрос, но была перебита:
– Этой ночью ты называла меня иначе.
– Дэрик? – уточнила я.
– Да. Меня
