— Виктория — а — а!
Кричал Романов, возвращаясь на помост, его руки и лицо были в пороховом нагаре. Нетрудно было догадаться, что царь не гнушался не только стрелять из пушки но и собственноручно банил её ствол. Но внешний вид, не смущал молодого царя. Он ликовал, хватал за плечи всех, кто попадался на его пути и троекратно их целовал.
— А-а-а! Смотрите! Так будет со всеми, кто пойдёт на Русь! — Кричал Пётр, указывая рукой на пленных шведов. Подойдя к своему «дорогому гостю» и гордо став перед ним, он громогласно проговорил. — А-а-а, месье Готье, видели?! Так и передайте своему королю. Русский царь, друзей встречает радушно: а вот врагов бьёт нещадно! …
Вскоре внимание самодержца привлекли несколько саней идущих с запада: на них навалом лежали кавалерийские доспехи. Этот маленький караван сопровождали несколько Донских казаков, по которым было видно, что они довольны тем, как на их трофеи все оглядываются.
— Стоять молодцы! — Радостно прокричал самодержец и быстро направился к Донцам. — Чего это вы такое везёте?!
Сани остановились. А уже немолодой казак, едущий впереди всех, не покидая седла ответил:
— Так ваше величество, это наш атаман, по уговору с вашим полковником Гавриловым, все порченые доспехи велел сюда привести. — Ну, чтобы ваши кузницы их в дело пустили: стало быть, такой уговор у них.
Пётр быстрым шагом подошёл к ближайшим к нему саням: и, не брезгуя крови, которая была на железе, извлёк шлем пробитый пулей на вылет.
— Это кто это так его прострелил? — Поинтересовался Романов, покрутив его в руках — рассматривая со всех сторон.
— Так это ваши, эти… каких там… Издали всех расстреляли. — Пояснил казак, подъехав поближе к царю. — Ну те, что на санях: кого мы охранять должны были. Ох и быстро они с ворогом справились. Мы даже понять нечего не успели.
Когда казак говорил об этом странном оружии, его взгляд буквально светился от восторга. И с нескрываемым уважением он продолжил:
— Мы все впервые такое странное оружие видели. С таким, коли у нас будет, мы, быстро всех османов прищучим.
Царь слушал, кивая в ответ, и не переставал крутить в руках трофейный шлем. Затем усмехнувшись своим мыслям: позвал всех людей стоящих на платформе.
— Ну что там толпитесь?! Такого вы ещё не видели! Так что, спускайтесь все и смотрите, что делает с вражеской бронёй русское оружие! Причём, с расстояния более пятидесяти шагов!
Затем, увидев своего любимца, обратился к нему:
— Алексашка, как все насмотрятся на это! Бери все сани и вези их в Псков! Там прибьёте всю эту красоту на воротах першей стены — ну тех что ведут к Свято-Троицкому кафедральному собору, пусть все видят и вспоминают нашу сегодняшнюю викторию! И чтобы никто несмел их оттуда снимать!
Пётр уже собирался уходить, когда к Юрию подошёл связист и что-то тихо прошептал на ухо. Гаврилов молча выслушал это, кивнул говорившему, — благодаря его за новость. Затем обращаясь к самодержцу радостно проговорил:
— Государь, мои наблюдатели передают что шведский король, с частью оставшегося у него войска, покинул поле боя. Перед нами остались только три батальона пехотинцев, — которые прикрывают его отход. — И поддавшись чувствам, напоследок воскликнул. — Это значит только одно, — победа!
Последняя фраза, вызвала очень бурную реакцию. И множество голосов заорали на разный лад.
— Ви-и-ват! … Ви-и-иктория-а-а! …
Будущий первый Российский император сам радовался этому известию: не меньше чем все остальные. Через какое-то время, он, подняв обе свои руки вверх, громогласно прокричал — перекрикивая весь этот восторженный гвалт.
— Тихо! Это, только победа в первом бою! Видит бог, не мы начали эту войну, но нам предстоит её закончить! Нам предстоит вернуть для России наши исконные балтийские территории! А вместе с ними, утерянные когда-то и морские торговые пути.
Эти слова, вызвали новую волну криков одобрения. Лейб-гвардейцы из царской охраны от обилия эмоций, в порыве радости, подхватили государя на руки и восторженно крича, начали его «качать».
Оставшихся прикрывать отход своего короля пехотинцев, в тот день никто так и не атаковал. «Дорогих гостей» из Франции и Германии отправили в Москву — выделив им почётный эскорт, — состоящий из воинов поместной конницы.
Юрий при первой возможности отправился узнать о судьбе своих стрельцов из «штрафного полка». В госпитале пока не могли дать точного ответа, сколько у них находится раненых из этого подразделения. Поскольку весь его персонал работал в авральном режиме, чтобы спасти как можно больше людей. Поэтому, никто не вёл статистику кто и откуда к ним поступил. Хотя если судить по обрезкам одежды, валяющимся кучей возле хирургии. То раненых в оранжевых кафтанах поступило немало.
Пятьдесят два человека по окончанию боя, сами пришли к Юриной землянке. И ими занимались санитары: перевязывая множественные мелкие раны, которые были у всех без исключения. Окинув быстрым взглядом всех выживших воинов, Гаврилов заметил и безносого Илью. Тот сидел с забинтованной головой, сквозь эту повязки уже успела просочиться кровь. А стрелец сидел, отрешённо смотря себе под ноги, позволив одному из санитаров бинтовать своё правое плечо.
— Ну что Илюша, надеюсь, не сильно тебя ранили? — Поинтересовался Юрий, направляясь именно к нему.
Все воины намеревались было встать — отреагировав на его голос. Но Витальевич, не дал им это сделать.
— Сидите, сидите: вы и так сегодня стояли так, что дай бог каждому так выстоять. Низкий поклон вам за это, братцы.
С этими словами, Гаврилов поклонился стрельцам до самой земли.
В землянке занимаемой Петром, бушевали нешуточные страсти. Все собравшиеся в ней люди сидели за большим, грубо сколоченным столом и оживлённо спорили. Но, несмотря на все разногласия, они сходились в одном, — необходимо добить врага, пока он не опомнился. Некоторые из присутствующих — князь Меншиков, Головик, Апраксин, и поначалу сам царь: настаивали на немедленном преследовании отступившего противника. Утверждая. — «Необходимо буквально на плечах отступающего противника пройтись по всей Прибалтике: при этом, не давая ему опомниться». А Гордон, Гаврилов и Шереметев: настаивали, что с имеющимся в наличии войском преследование равносильно самоубийству. Они апеллировали тем, что полки понесли немалые боевые потери. И не пополнив их, идти на территорию врага, это мягко говоря — большая глупость.
— Государь, порох и свинец мои егеря частично восполнят тем, что мы успели отнять у врага: но этого недостаточно. Фураж и провизия, тоже в некотором количестве имеются — они тоже трофейные. Но где мы будем пополнять потери, которые будут неизбежны, когда мы будем стоять, например, у стен Ямбурга, надо накопить силы здесь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
