Хрясь! Последний сыроед напоролся на крюк прямо в воздухе. Остановившимися глазами Хортица следила как Айт отряхнул крюк, сбрасывая последнее тело на груду порубленных чудовищ, и, не оглядываясь, подтянулся и выбрался обратно в дыру.
Хортица и кот переглянулись, кот передернулся всей шкурой и, муркнув: «Не хочу тут оставаться», – вскочил Хортице на спину и выпрыгнул в дыру. И тут же сверху раздался пронзительный кошачий вопль и шум схватки. Хортица сиганула наверх, заскребла лапами по краю дыры, чуть не сорвалась… и мощным толчком выбросила себя наружу. После мрачной пещеры сыроедов падающий сквозь кроны деревьев свет казался ослепительно ярким. Сквозь набежавшие на глаза слезы она увидела Айта, с поднятым крюком нависшего над котом, и Пенька, вцепившегося в дракона в попытках удержать удар.
Черная борзая врезалась змею в грудь, отбрасывая его прочь от кота. Крюк свистнул у самого ее уха, они покатились по земле…
– Айт, остановись, Айт! – кричала она. Очертания тяжелого тела борзой стремительно расплывались, шкура втягивалась, словно сдернутый в мах комбинезон. Тоненькая черноволосая девушка сидела на груди у такого же черноволосого парня, прижимая его коленями и ладонями к земле и отчаянно вглядываясь в залитые яростью глаза. – А-а-айт!
Змей замер. Поднятый для удара крюк замер в миллиметре от Иркиного виска.
– Это… ты? – вглядываясь в ее лицо, растерянно пробормотал он. – Ты – та собака? Оборотниха?
– Можно подумать, ты меня в этом облике никогда не видел! – возмутилась Ирка.
– А… Да… Наверное… Нет, точно видел… – Он старательно нахмурился… а в глазах проскользнула растерянность… и глухая, изматывающая тоска.
– Тогда, может, уберете от ее головы эту штуку, мря? – муркнул кот, и хлещущий по бокам хвост выдавал обуревавшую его злость.
Лежащий змей повернул голову.
– Кот? Пестрый? – в голосе мелькнул легкий оттенок брезгливости.
– Линялый! И вообще, раньше тебя это не смущало! – зло прошипела Ирка.
Он задумался – словно пытаясь вспомнить, как же оно было – раньше. Тоска на его лице проступила такая, что Ирке захотелось завыть. Он был таким красивым сейчас! И таким… таким… незнакомым! Его грудь под ее коленками вдруг поднялась и опустилась – он тяжело вздохнул.
– Наверное… – дыша как после марафона, пробормотал он. – Все может быть… – и выронил поднесенный к Иркиному виску крюк. Ирка всматривалась в его измученное лицо, в лежащие под глазами тяжелые темные тени.
– Тогда, может, и ты с меня слезешь? – запинаясь, попросил он – точно не был уверен, что действительно этого хочет.
– А… Да… Конечно… – теперь уже Ирка неловко бормотала, неуклюже сползая с его груди. – Ты… не ранен?
– Такая мелочь не может меня ранить, – с уже знакомой отстраненностью обронил он. – Такие мелкие…
– Лучше бы ты перекинулся, – пробормотала Ирка, очень надеясь, что он не догадается – она вовсе не о нем заботится. Ей казалось, если бы Айт свалился в пещеру в драконьем обличье и просто передавил всех сыроедов своей тяжестью… не было бы так страшно! Она вовсе не собиралась жалеть этих монстров, жрущих живых людей и котов, но… перед глазами мелькали отрубленные руки-ноги, отлетающие, как от винта кухонного комбайна.
– Я не могу перекидываться, – так же равнодушно бросил он.
– То есть… как? – испуганно уставилась на него Ирка.
– Не знаю. – Остановившимся взглядом он уставился поверх ее плеча. – Не могу…
– Как же ты в пещеру пробился? – вскинулась она.
Он вытянул руку. На его пальцах появились кончики черных когтей… и спрятались… появились – и снова спрятались.
– Не знаю, – изучая собственные когти с интересом естествоиспытателя, протянул он. – Испугался, наверное, очень… – В голосе его звучало равнодушное сомнение – то ли он не знал, как вскрыл пещеру, то ли не был уверен, что и впрямь мог испугаться. – Ты так быстро убежала… И какой-то еще Пенек…
– Вот он – Пенек. – кивая на Пенька, сказала Ирка. – Он отвлекал сыроедов, а они его поймали и хотели съесть, а он взял в плен их главного! – В голосе Ирки невольно прозвучало уважение. – Слушай, ну ты даешь, я обалдела, как увидела! И как ты… его убил? – Она хотела спросить «как ты смог?», но это прозвучало бы сомнением или еще хуже… упреком. Нельзя упрекать того, кто убивает своего убийцу.
– Я понял, что сейчас меня убьют, и хотел, чтоб этой мрази хоть не так весело было, – буркнул Пенек.
Змей повернулся на голос, словно раньше и не замечал торчащего рядом парня, – и одарил Пенька долгим оценивающим взглядом. Едва заметно пожал плечами, качнул головой, точно спорил с невидимым собеседником, и равнодушно бросил:
– Сыроеды – такие же обитатели Ирия, как и все. Сейчас они даже стали гораздо цивилизованней.
– Людей больше не едят? – спросила Ирка.
– Варят, прежде чем съесть, – спокойно пояснил он. – А эти какие-то совсем дикие. Откуда они тут взялись?
– Поставил кто-то. Башню сторожить, – отчеканила Ирка. Под кронами деревьев повисло молчание. Ирка глядела на парня, ради которого она бросила все, прошла через границу миров, преодолела тысячу опасностей. А он глядел куда-то вдаль, в ничто, мутным, мертвым взглядом. – Ты мог бы… затопить их пещеры? Там у них в холодильнике еще туши остались… тела… Только вода может смыть этот ужас.
Он перевел пустой взгляд на нее… и холодно обронил:
– Нет. – И после нового молчания наконец закончил: – Я больше не могу повелевать водой. Совсем.
– Ка-а-ак? – выдохнула Ирка.
– Никак. – На его лице по-прежнему не дрогнул ни один мускул. – Как будто стена – между водой и мной. Как будто отрезало. – Он протянул подрагивающую руку, точно пытался дотянуться до прячущегося где-то – близко и одновременно отчаянно далеко – источника воды. И вот только тогда запрокинул голову и страшно, по-драконьи, взревел в тоске и отчаянии. Вскрикнув, Ирка кинулась к нему и обхватила за мелко подрагивающие плечи.
Глава 47. Поздний ужин с драконом
Костерок разожгли на крохотной полянке, а сама полянка находилась в месте всем известном, каждый там хоть раз бывал – «непонятно где» называется. Чуть вбок от башни, где их едва не утопили, и чуть прямее от пещеры, где едва не съели. Ирка, как проблемная девочка из неблагополучной семьи, для таких мест имела более емкое и выразительное название – но не при Айте же!
Айт был здесь – живой, здоровый и невредимый. Сидел на пеньке – настоящем. Свет костра выхватывал из полумрака Ирийских сумерек его лицо, чеканное и невозмутимое, как профиль древнего императора со старинной монеты. Непонятно, зачем тут сидела сама Ирка. Ее задача выполнена, осталось сдать Айта с рук на руки Дине с компанией – и валить домой, где у нее друзья и дела, где она хотя бы не чувствует себя лишней и ненужной, вот уж точно гостьей из чужого мира. Незваной. Интересно, есть тут подходящее для перемещения озерцо, чтоб не пришлось к хижине Пенька возвращаться? Раньше хоть об этом можно было Айта спросить, а теперь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
