– Во имя Отца и Сына, – сказал я, – и Святого Духа. Да исчезнет всякий, отрицающий его и выступающий супротив…
Призрак замедлял движение. На лице ярла отразился испуг, недоумение, он снова сделал движение обеими руками, я стискивал в ладони крест, чувствуя прилив уверенности.
– Да исчезнет Тьма!.. – сказал я громко. – Да расточатся враги Твои!..
Призрак остановился, не дойдя до меня двух шагов. Я чувствовал смертельный холод от его присутствия, зубы начали лязгать, а на стенах выступил иней.
Ярл вскрикнул:
– Убей его!
– Убийство запрещено первой же заповедью, – сказал я. – И подтверждено моими законами Хаммурапи.
Он закричал:
– Этот мир не принадлежит Ему!
– Ему все принадлежит, – возразил я.
Он зло расхохотался.
– Тогда почему нас не уничтожит?
– Дает время раскаяться, – ответил я.
– Глупо! – выкрикнул ярл. В голосе звучал непередаваемый сарказм. – Непроходимая дурость!
– И я так думаю, – согласился я. – Но многие действия взрослых кажутся детям непроходимой глупостью. Даже дурью… Сдавайся! Обещаю тебе двухразовое питание в тюрьме и несложный ручной труд. А потом досрочное освобождение…
– Умри!
– И повышение квалификации, – пообещал я. – И вообще… умным людям драться просто стыдно. Мы ж не дети…
Призрак, почти оставленный без внимания, дергался во все стороны, словно выстиранная рубашка под ветром на плохо натянутой веревке. Наконец его разорвало, как туман, и развеяло по пещере.
Ярл зарычал и метнулся в дальнюю часть, куда не достигает свет факелов. Я поспешно ринулся следом, пока он не отыскал другой сундук, там с потолка падают не струи воды, как показалось в первый миг, а целый водопад. Бурные потоки исчезают через несколько шагов в щели под стеной, но пока я, скользя по стене и падая, пробирался под падающей на голову и плечи водой, я боялся, что потеряю ориентиры и потащусь по тоннелю обратно.
Вынырнув из потока, я даже забыл отряхнуться, ошалелый, оказавшись в огромном зале, пронизываемом десятками ослепляющих молний. Воздух резко пахнет озоном, с потолка рушатся камни, грохот и треск раздирают барабанные перепонки.
Я прижался к стене, сжимая крестик, и ничего в голову не приходит, кроме трусливого «Господи, помилуй…» да еще «Иже еси на небеси…».
Озлившись, я заставил себя подняться и пошел, как баран, вперед, сгорбившись и упрямо наклонив голову, где недостает только рогов.
– Выходи, гад!.. Выходи, чертов колдун!
На миг я увидел его фигуру, вздымает руки и поводит в воздухе, уже в который раз пытаясь сломить меня чарами. Я порадовался, что амулет, с помощью которого сковал мое драконье тело, – одноразовый, ринулся вперед, но перед глазами вспыхнул огонь, я остановился протереть ослепленные глаза, а когда проморгался, колдуна уже не было.
Озираясь, я наконец отыскал его взглядом, сердце сжалось, вот она прекогния, будь она неладна, чувствовал же, что этот гад найдет еще сундук…
Из-под откинутой крышки в потолок ударил яркий луч света. Толщиной с бревно, он мгновенно прожег в каменном своде широкий тоннель и устремился в небо. Пол завибрировал, гору начало мелко трясти. Я прижался к стене, устрашенный звездной мощью, пространство передо мною заворачивает в рулон, в кокон, все причудливо искажается…
Я закричал с отчаянием:
– Дурак!.. Какую мощь на ветер!..
Он крикнул затравленно:
– Ты умрешь!
– Да что ты, – крикнул я, – как попугай… Здесь же тысяча ниагар… Гору можно в конец мира…
– Какую гору?
– Любую, – ответил я. – Остановись, идиот! Мы союзники!
– Что?
– Перестань, – крикнул я, – ты занимаешься мелочью…
Он прорычал:
– Это ты – мелочь! И ты мешаешь.
– Ты мешаешь больше, – крикнул я, – но я готов дать тебе шанс…
В помещении прогремел страшный нечеловеческий голос, я застыл от его холодной мощи:
– Что… кто пробудил меня…
Ярл вскричал:
– Мой повелитель!.. Этот человек вторгся в твои святыни! И осквернил их обло и предерзостно…
Стена перед нами пошла рябью, проступило багровое пятно, налилось оранжевым огнем раскаленного железа и расширилось почти на всю стену. Ярл упал на колени, я смотрел, трепеща всем телом.
В оранжевом огне появилось жуткое нечеловеческое лицо с гротескно выпяченными скулами и удлиненной нижней челюстью. Глаза под толстыми надбровными дугами сверкнули, как огни в ночи. Он всмотрелся в меня, я чувствовал, как его взгляд пронизывает меня, прощупывает всю требуху, взвешивает на ладони сердце и озабоченно скользит вдоль нервных нитей.
– Человек?
– Да, мой повелитель!
Лицо сардонически искривилось, брови потемнели, изогнулись, как у Мефистофеля.
– Это не совсем человек, – прогремел голос, – хотя… он любопытен…
– Мой повелитель!.. Уничтожь его!
– Он любопытен, – повторил голос задумчиво. – Нет, его пока нельзя…
– Уничтожь! – закричал ярл. Он сорвал с груди блестящий амулет и зажал в ладони. – Я повелеваю!
– Это неразумно, – ответил голос. – Его надо…
– Уничтожь немедленно, – заорал ярл. Он косил на меня одним глазом, а я начал медленно пододвигаться в его сторону. Он не сводил устрашенного взгляда с моих пальцев, что уже опустились на рукоять меча. – Я тебе велю!
– Неразумно, – повторил голос.
– Уничтожь! – заорал ярл во всю мощь. – Или я уничтожу тебя!
– Тогда и ты погибнешь, – ответил голос. – И вообще… вся твоя мощь во мне… Ты не разрушишь здесь ничего.
Ярл заорал страшным голосом, в котором страх:
– Сейчас же!.. Ну!
Он поднял руку и сжал пальцы. В ладони вспыхнул розовый свет, пробившись через кожу и плоть, а кости высветив тонкими палочками. Между пальцев брызнули лучи, воздух стал горячим, в пещере загремело, а пол под нами затрясся.
Лицо в стене перекосилось, стало еще более нечеловеческим, но сейчас я уже чувствовал, что кто бы ни отвечал за его сотворение, это был человек с довольно стандартным набором человеческого и нечеловеческого и необычного создать не сумел, хотя и старался сделать пооригинальнее.
– Остановись…
– Поздно! – прокричал колдун.
Он опустился на колени, сгорбился, одежда начала превращаться в некие лохмотья, затем преобразилась в перья. Через минуту огромная черная птица, похожая на ворона, с хриплым карканьем ударила крыльями по воздуху и подпрыгнула.
Второй раз она взмахнула в момент, когда мой меч пронзил ее снизу в живот. Пещеру трясло все сильнее, птица рухнула на пол, выдернув меч из моих пальцев. Я торопливо ухватился за рукоять, рванул на себя и двумя неуклюжими, но свирепыми ударами отрубил отвратительную голову с вытаращенным в ужасе глазом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
