– Кто-то вызвал лифт из подвала, – проворчал Рузаев, не зная, что подвала в здании нет.
– Пошли. – Ивашура первым направился в обход зала с блестящим, под мрамор, полом, такими же стенами и «гранитным» потолком, в толще которого горели белые волокна, создавая впечатление солнечного света, льющегося сквозь трещины.
Два коридора, явно пронизывающие здание Башни по всему ее кольцу, напоминали коридоры административных центров где-нибудь в крупном городе: широкие, светлые, с облицованными «камнем» стенами и полом, с рядами широких черных дверей, створки которых разделялись металлической полосой. Ни одну из дверей открыть не удалось, зато на двух из них после прикосновений «взломщиков» вспыхнули надписи: «Опасно для жизни! Не входить!» и «Без ТФЗ не открывать!» Надписи были сделаны на русском языке, но шрифт был необычным, не все буквы можно было прочитать сразу.
Пройдя по правой и левой ветвям коридора с полкилометра и ничего примечательного не обнаружив, разведчики вернулись в кольцевой зал лифта и углубились в третий коридор, закончившийся тупиком буквально через полсотни метров.
Ничто не говорило о наличии здесь двери или прохода, но Одинцов первым обратил внимание на следы: пол возле тупиковой стены был истоптан. Создавалось впечатление, что сюда часто входили с той стороны, сквозь стену или же замаскированный люк.
Искали проход недолго. Ивашура нашел отгадку после минутных размышлений.
– Если проход существует и нет панели управления, он должен открываться автоматически, с подачи мысленной или звуковой команды. Эй, шеф, открой дверь!
И автомат открывания сработал!
Стена тупика лопнула зигзагообразной щелью, но не раздвинулась, как ожидали люди, а наоборот – левая и правая части как бы сдвинулись валиком вокруг щели, исчезли, открывая широкий выход наружу. В лицо хлынули желтый свет, морозный свежий воздух и волна незнакомых запахов и звуков. Перед ошеломленными людьми предстал пейзаж внутреннего двора Башни.
В нескольких шагах начинался заснеженный лес, над которым пылало желтое зарево. Но лес был необычным, не таким, каким его видели разведчики с высоты. Тот состоял в основном из хвойных пород, а этот был лиственным: береза, ольха, верба, осина, еще какие-то неузнаваемые деревья с пожелтевшей, но не сброшенной листвой.
Узкая полоска заснеженной, свободной от деревьев земли отделяла стену здания от стены застывшего в оцепенении леса. Снег был разрисован звериными следами, а от коридора, обрывавшегося прямо в снег, без какого-либо крыльца или ступенек, начиналась тропа, образованная странными дырчатыми следами. Казалось, здесь прошагал полк солдат на ходулях. Но виднелись и следы громадных рифленых подошв.
Звуки жизни леса тоже казались необычными.
Сквозь неумолчный далекий рокот и астматическое шипение доносились иногда крики птиц, треск ветвей и еле слышный взлаивающий рев.
Вдобавок ко всему оказалось, что земля снаружи трясется мелкой горячечной дрожью; внутри здания дрожь не ощущалась.
– Куда мы, черт возьми, попали? – высказал общую мысль Гаспарян.
– Предлагаю пройтись посмотреть, что там светится в центре двора, – произнес Рузаев. – Все равно конкретного плана действий у нас нет.
Ивашура и Одинцов переглянулись.
– Он прав, – сказал полковник. – Или у вас есть идеи?
– Именно идеи, – признался начальник экспедиции. – Мы уже пытались контактировать с пауками, надо продолжить это дело. По-моему, только они, автоматы с какой-то целевой программой, помогут нам определиться. Или, что лучше, сведут нас со своими хозяевами.
– Это было бы лучше всего! – сказал Одинцов со странной интонацией. – Но мы не видели еще ни одного паука.
– А вы обратите внимание на тропу. Мне кажется, она проделана именно пауками. Пойдем по ней, авось и встретятся.
– Заодно поглядим, куда они протоптали стежку, – добавил Гаспарян. – Не в туалет же они бегают из здания.
– Глубокая мысль, – согласился Одинцов.
Посмеялись, не решаясь выйти на снег, выдыхая облачка пара из ртов, потом Ивашура быстро шагнул вперед и, не оглядываясь, двинулся по тропе к лесу.
Тропа почти не петляла, обходя лишь бугры да крупные деревья. Несколько раз она пересекалась со звериными стежками, а однажды прошла рядом с цепочкой огромных, глубоких и круглых, как таз, следов размером с полметра.
– М-да! – сказал Одинцов, встречая взгляд Ивашуры. – Тут явно прогулялся слон.
– Оружие держать наготове, – тихо приказал тот, и они пошли дальше, готовые к любой неожиданности.
Однако то, что они увидали, пройдя лес, не ожидал увидеть никто.
Местность здесь заметно понижалась, переходя в голую снежную котловину, из центра которой поднимался в небо сияющий золотом дымный конус. Рокот и астматическое шипение исходили из этого конуса, и в такт пульсации света внутри его дрожала и дергалась земля под ногами.
Издалека донесся лающий рев – труба пополам с паровозным гудком. Все посмотрели в ту сторону и увидели, как из леса километрах в трех от них вырвалась огромная косматая туша и помчалась к странному костру на горизонте. Мамонт! За ним вприпрыжку кинулась еще одна гигантская фигура, догнала, с легкостью повалила на землю. Рев стих, сменился кашлем. Мамонту удалось вскочить на ноги, отмахнуться хоботом, но колоссальная обезьяна – издали этот многолапый урод казался гориллой – снова повалила животное и некоторое время что-то делала над его тушей. Затем выпрямилась и развернулась в сторону замерших людей. В бинокль было видно, что голова у нее плоская, змеиная, с капюшоном, как у кобры.
– Если он двинется к нам – отступаем! – быстро проговорил Ивашура.
Может быть, шестилапый монстр и обратил бы внимание на людей, но его отвлекли пауки. Они появились на снежном поле, словно выпрыгнув из сияющего конуса, и понеслись по дуге к обезьянозмею. Тот некоторое время следил за приближающимся отрядом, потом кинулся в лес, обнаружив неслыханную для такой махины прыть. Пауки тут же изменили траекторию движения, скрылись в лесу недалеко от группы разведчиков, не обратив на них внимания.
– Похоже, наша огневая мощь не столь серьезна, как того требует обстановка, – негромко сказал Одинцов. – Эту обезьянку пистолетами и автоматом не возьмешь. Одна надежда на ваш бластер. Может, я его поношу?
Ивашура не ответил.
Постояв еще немного, они двинулись обратно, настороженно вслушиваясь в ставшие неприятными звуки чужой жизни. Все понимали, что в этот раз их подготовка к вторжению в Башню оказалась недостаточной.
Коридор, из которого они вышли, оказался закрытым. Его не удалось открыть ни звуковой командой, ни мысленной, не нашлось и панели управления с кнопками или рычагами. Стена здания в этом месте казалась бетонным монолитом, никаких ниш или окон в ней видно не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
