– Ну и что будем делать, коллеги? – Ивашура оглядел лица товарищей.
– Шваркни по стенке из бластера, и дело с концом, – посоветовал Рузаев.
Одинцов покачал головой.
– Это не слишком корректное решение проблемы.
– Если не найдем другого входа, придется применить бластер, – решил Ивашура. – Обойдем здание, убедимся, что вход один, и вернемся. Есть другие мнения?
Других мнений не оказалось.
Через час, порядком намучившись ходьбой по бездорожью, пройдя около шести километров вдоль стены здания, они набрели на второй вход в Башню. Дверь здесь заменял помятый лист не то металла, не то какой-то пластмассы, аккуратно закрывающий квадратное отверстие в стене. Видимо, хозяева Башни не смогли воссоздать настоящую дверь и просто преградили путь в здание зверям и птицам, успевшим утоптать снег в этом месте. Поскольку в снегу отыскались и паучьи следы, предполагалось, что именно пауки позаботились о входе.
Лист пластмассы оказался тяжелым, словно из свинца. Его с трудом удалось отодвинуть от стены впятером! Упал он, как массивная плита для перекрытия дома. Из освободившегося коридора, уходившего в темноту, пахнуло сырым теплом и запахом звероптичьего помета.
– Амбре, однако, – сморщил нос Гаспарян. – Может, поищем коридорчик почище?
– Экий ты у нас эстет, – проворчал Ивашура. – Я пойду первым, Володя прикрывает тыл. Вперед, разведчики!
– Не знаю, ждут ли нас великие дела, – вздохнул Гаспарян, – однако неприятные сюрпризы будут.
Через несколько минут они убедились, что Сурен был прав.
Глава 4
Тае удалось поспать немногим более двух часов, но и этого оказалось достаточно, чтобы она почувствовала себя бодрей и веселей. Поспал и Костров, но меньше – Павел разбудил его уже через час.
Стараясь не разбудить свернувшуюся калачиком девушку, Иван выбрался из-под шатра, умылся водой из фляги, попил тонизирующего сока из тубы НЗ и подошел к инспектору, который раскрыл пещеру в боку агрегата контроля.
– Что у нас плохого?
– Все нормально, – не понял шутки Павел. – Стас выловил сведения о нахождении в Стволе людей. Сейчас посмотрим, кто они и где находятся.
– Кто выловил? Стас?
– А-а… так назвал инка обслуживания Златков, ученый, чью идею воплотили при создании хронобура. Стас – сокращенно «сторож состояния».
В нише над пультом возникла объемная фигура самого Стаса, переместилась правей. Он как бы сел рядом с Павлом в такое же кресло. Сказал деловито:
– Начнем сверху вниз, по мере развития трактрисы. Двадцать третий век.
Стена пещеры как бы протаяла внутрь, показав двор Ствола с рощицей хилых тополей и кленов. На переднем плане горел костер, вокруг которого сидели четверо юношей и две девицы в немыслимых одеяниях. Примерно так одеваются ряженые в национальные праздники или клоуны-буфф. Лица удалось разглядеть лишь у двоих молодых людей, небритые, грязные, со следами синяков и царапин, и, судя по их выражению, эта шестерка достигла крайней степени отчаяния и страха.
– Похоже, лайферы, – пробормотал Павел. – Не повезло ребятам.
– Кто-кто?
– Лайферы, их еще называют дилайтменами. Прожигатели жизни. Живут, как трава, где хотят, с кем хотят, ничего не делают, получают от этого удовольствие.
Костров присвистнул.
– Выходит, и наши хиппари и рокеры в будущее просочились?
– Такие люди были всегда – отрицающие законы, мораль, нравственные принципы, живущие только сообразно своим желаниям и потребностям. Но они редко бывают опасными для общества, вот оно их и терпит. Дальше, Стас, эти не годятся. Можешь помочь им чем-нибудь?
– Одежда, пища, укрытие? Ухода не обеспечу.
– Хватит и того.
Инк послушно сменил картинку.
– Двадцать второй век.
Объем видеопередачи показал кольцевой зал с кабиной лифта хронопереноса и фигуру сидящего у трубы человека с бледным изможденным лицом. Он спал, держа на коленях вполне современного вида карабин с подствольным гранатометом.
– Черт, я его знаю! – подался вперед Иван. – Мы встречались с ним, это Лар… Лаэнтир Валетов. С нами он идти не захотел.
– Где вы с ним встречались?
– Ну как где… – Иван не сразу понял вопрос. – В коридоре… А-а, где-то внизу, в палеозое.
– То есть он, как и вы, спустился по цепочке выходов Ствола в прошлое, а потом сообразил, в чем дело, и решил подняться вверх.
– Ему это удалось, если он дошел аж до узла в двадцать втором веке. А карабин он прихватил явно в нашем времени… в двадцатом веке.
– Стас, отметь координаты, этот подойдет. Давай дальше.
– Двадцать первый век.
Перед инспектором развернулся сложный интерьер куполовидного помещения, напоминающего зал управления атомной электростанцией или синхрофазотроном, хотя и без циферблатов и пультов. Возле высокой решетчатой колонны со светящейся по оси трубой стоял высокий скуластый молодой человек с шапкой русых волос, одетый в блестящий комбинезон, и смотрел прямо в объектив видеокамеры, словно зная, что его видят.
Теперь уже поразился Жданов:
– Вот это сюрприз! Гриша Белый! Живой!
– Вы его знаете?
– Он был запущен в Ствол как основной исполнитель, еще до меня, и мне сообщили, что вся его группа погибла.
– Значит, не вся.
– Стас, он один или еще кто-то есть на том же горизонте?
– Аппаратура отыскала одного.
– Почему же он не связался с тобой?
– По косвенным признакам можно судить о нешуточном бое, который произошел во время прорыва группы. Двадцать первый уровень этого узла уничтожен полностью. Вполне вероятно, что ваш коллега был ранен и долго приходил в себя, пока не добрался до медицинского бокса.
– Немедленно дай ему наши координаты, он сам нас найдет.
– Уже формирую линию связи.
– Крути поиск дальше.
– А уже, собственно, почти все. В двадцатом веке, судя по отдельным звукам и гиперэху, в Ствол проникла группа людей, но попала на мертвый горизонт, вылизанный протонным вырождением при хроносбросе. Моя аппаратура там, естественно, не сохранилась. Но хрономембрана сработала, значит, они в скором времени выплывут на нижних узлах трактрисы.
– Ищи! – Павел оглянулся на Кострова. – Не твои ли друзья из команды Ивашуры?
– У меня уже екнуло сердце, – признался Иван. – Если кто и мог прорваться в Ствол из двадцатого века, то это мог быть только Игорь!
– Восторг в твоем голосе объективен?
– Он – лидер! – не принял тона Иван. – Не знаю, читаете ли вы там, в своем будущем, книги, но у Дюма есть роман «Двадцать лет спустя»…
– Я видел этот роман. – Павел по лицу спутника понял, о чем тот подумал, и улыбнулся. – Книги существуют и в наше время, но большинство романов переведено в психосенсорные видеоленты. Их не читают, а смотрят и сопереживают, чувствуют, живут, участвуют в них…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
