Троица не смутилась. Они начали раздуваться, увеличиваться в размерах. Они готовились к схватке с Охотником в Рогатой Короне.
В воздухе снова что-то возникло.
И вновь сильное желание охватило меня при первом взгляде на неё. Одежда женщины сияла золотым и янтарным светом. Она с гордо поднятой головой встала перед каргой. Да, Райден оказалась старой, гнусной пародией на прекрасную янтарную леди.
И затем появилась третья — крылатая леди. Её роскошь и великолепие ослепили меня. Я не мог даже смотреть на неё. Ветер, поднятый её крыльями, принёс мне чистый запах весенних цветов, выросших среди старых прошлогодних листьев.
— Как сверху, так и снизу, — тихо произнёс я. За мной кто-то зашевелился. Инна, пошатываясь, вышла вперёд. Она как будто ждала поддержки. Я взял пальцы её вытянутой руки в свою руку. Пальцы были холодными, и она вся дрожала, как будто стояла на холодном зимнем ветру.
Глава восемнадцатая
И вот они встретились — Свет и Тьма. Хотя Инна и я не участвовали в противостоянии, я понимал, что это не первая их встреча. В этой странной стране равновесие между ними было нарушено давно. То побеждал Свет, то Тьма. И я знал, что приход сюда моего народа ещё больше нарушил равновесие. И теперь должна произойти последняя битва, подобной которой не видел ещё ни один человек.
Заклинание Гунноры держало меня, она управляла одной моей половиной. Другая моя половина принадлежала, и я об этом не сожалел, Рогатому Лорду. Я добровольно поклялся ему в верности. В нём я видел то, чем восхищался в барде Сузе, открывшем Ворота, и в Братьях с Мечами. Теперь я уже начал сомневаться, что мы сами выбрали этот мир. Мне стало казаться, что мы были вызваны сюда, чтобы попытаться восстановить равновесие между бессмертными силами Тьмы и Света.
Как проявится могущество тех, кто сейчас противостоял друг другу? Может, они нуждаются в простых смертных, не имеющих тайных знаний, чтобы нарушить равновесие в свою пользу? Ведь это очень древняя страна и количество прежних жителей здесь стало настолько малым, что им приходится сражаться друг с другом за обладание нами, людьми. Пока я думал, между противниками происходил разговор. Я обнял руками Инну, и она повисла на мне, как будто ноги девушки совсем отказывались держать её. Очевидно, силы совсем покинули дочь лорда.
Костлявые руки Райден висели вдоль тела, прячась в широких рукавах мантии. Крылатая женщина корчила ужасные гримасы. Она плюнула и плевок упал у ног прекрасной женщины, сияния которой не мог выдержать простой смертный.
— Это опять час…
Интересно, я слышал ушами, или же слова рождались в моём мозгу? Говорил Курноус. Он сделал шаг к человеку-зверю.
— Ты вызвал, Кунтиф. Я ответил. Твои Ворота не собираются открываться!
Его противник фыркнул:
— Зато твои открыты настежь. Теперь ты ввёл в игру других — разве это не запрещено издавна? — он показал прямо на меня. — Твоя кровь стала жидкой, твои герои все погибли — и теперь ты призвал на помощь этих, сделав их своими слугами. Это против Клятвы…
— Против Клятвы? Но вы же сами хотели использовать его! Кто вызвал его сюда с кубком, кто задумал грязное дело? Мы не потерпим, чтобы в Авроне родилось дитя Зла! — теперь говорила Гуннора. — А ты, Райден, твоя западня разрушена, твоя жертва вырвана из сетей. Она ещё девушка, несмотря на все твои заклинания она не родит зло.
От сверкающей женщины полились трели, напоминавшие пение птиц. Эти прекрасные звуки радовали сердце. Та, что была гнусной пародией на неё, повела плечами и кончики её крыльев царапнули землю и высокую траву.
— Да, Ворота открыты, — спокойно заметил Рогатый Лорд. — Когда придёт время битвы, мы должны созвать всех, кто может подняться. Они могут стать новым началом. Мы слишком долго были одни в пустынной стране. Не все могут подойти нам — но всегда есть плодородная почва, которая ждет нужных зёрен. Они должны сделать свой выбор, и они сделают его свободно, ведь это право всех живых существ.
— Девушка выбрала! — Райден ткнула костлявым пальцем в сторону Инны.
Я крепче сжал дочь Гарна. Она не собиралась присоединиться к этой зловещей троице.
— Но не свободно. И ей никто ничего не объяснил, — возразила Гуннора. — Ты думаешь, я не знаю, как ты заманила её? Ты зажгла в ней искру, которой у неё не было. Посмотри, разве это не так? — она повернулась и показала на нас.
Я почувствовал такое горячее желание, что еле удержался на ногах. Но Инна вскрикнула, как будто кто-то ударил её, и прижалась лицом к моему плечу. Она не хотела смотреть на них.
— Ты хотела использовать её, предварительно обманув, — в глазах Гунноры промелькнула жалость.
— Когда-то, — снова заговорил Курноус, — разгорелась борьба между Светом и Тьмой — и многие погибли тогда. Смерть и разрушение опустошили страну. Я считаю, что свобода выбора сейчас должна остаться.
— У меня есть своё место, своё могущество, ты не можешь пренебрегать мной, — рявкнул человек-зверь.
— Разве я пренебрегаю? Свобода выбора. Те, кого вы честно завоюете, станут вашими подданными, но ими окажутся те, кто ответит на ваш зов. Эти двое уже выбрали…
— Она нет! Ты сам сказал это! — закричала Райден.
— Она сделала выбор. Она ведь из тех, чей разум закрыт для нас. Колдовство запрещено. Позови её без заклинания! — приказала Гуннора.
Старуха разразилась проклятиями. Я видел, что рукава её шевелятся, видимо, она двигала руками, но ритуальные жесты всё-таки не рисковала делать. Возможно, она была вынуждена признать справедливость слов моей янтарной леди.
— Ты видишь? — в голосе Гунноры прозвучала странная нотка. Неужели это была нотка жалости? Неужели она чувствует хоть каплю тепла к этой безобразной, гнусной, отвратительной старухе? — Что сделано, то нужно исправить!
Она излучала могущество, тёплое золотое сияние окружало её фигуру. И из этого золотого сияния вырвалось золотое копьё. Я увидел, что ведьма отступила на шаг. Лицо её перекосила злобная гримаса. Рот скривился, как будто она хотела плюнуть в нашу сторону ядовитой слюной.
Затем плечи карги опустились. Если годы что-то и значили для неё, то именно теперь они легли на неё тяжким грузом. Руки её вознеслись вверх. Я мог чувствовать, как она борется с могучей силой, но не может преодолеть её. Но Гуннора тут была не причём. Всё дело заключалось в самой старухе. Все её усилия нарушить баланс, достичь большего могущества, оказывались тщетными.
Она проговорила — четыре слова, которые прокатились громом по равнине. Мне показалось, что небо и земля откликнулись на них и содрогнулись, как будто столкнулись два мира с ужасающей силой. И затем всё снова успокоилось, мы снова оказались в одном времени и в одном месте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
