— Отвратительно!
— Вот тут, Реника, ты права. Это действительно отвратительно. Но иногда не остаётся иного выбора. Хватаешься за то, что ближе, и не думаешь о последствиях.
Звучный голос Эйрас утратил почти всю силу. Взгляд остановился.
— Светлым в какой-то мере проще и легче. Они отдают… и не могут отдать больше, чем это возможно физиологически. Очень и очень редко случается так, что светлый целитель вычерпывает себя полностью, до дна. До смерти… да. Редко. Но ради любимого человека, ради кровного брата, ради друга, матери или отца… бывает. Отдают, не жалея. Выплёскивают, не соразмеряя. Жизнь за жизнь, полной и наивысшей ценой — за то, что бесценно. Как в сказках. А вот тёмные…
Некромант замолчала. По спине Реники побежали мурашки. Даже флегматичная Луэн, не сдержавшись, поёжилась. Нарушить тишину не посмел никто.
— У нас явного порога нет. Режь — и черпай. Кромсай — и пей. Сколько хочешь. Даже без разницы, кого: себя, крысу, голубя, другого человека… сила-то одна. Сердце бьётся чаще, мир становится ярче и веселей. Боль? Кровь? Здорово! Давай ещё, да побольше! Давай! Не жмись!
Новая пауза. Куда неприятнее первой.
— Это лёгкая, радостная и улыбчивая смерть, — припечатала Эйрас, пригвождая Ренику суровым взглядом. — Примерно как спьяну захлебнуться собственной рвотой. Передозировка сырой силы — вот имя острого меча, что лежит на горле каждого тёмного мага. Да, порой кажется, что предела возможностям нет. Что можешь исцелить всё, что угодно… но это самообман. Ни один маг не всесилен. Да, ритуалы тёмных целителей эффективнее, чем ритуалы светлых. Например, единственный способ полностью исцелить больного синдромом Мурта — человеческое жертвоприношение. Некоторые застарелые ранения, острые отравления, множественные травмы также лучше доверить тёмному целителю, потому что светлый, даже справившись, будет выжат досуха. И целую неделю, если не больше, с большим трудом будет затягивать даже маленькие порезы. Но если светлый может сорваться только ради родных и близких, тёмный ходит по лезвию постоянно. Любое исцеление может привести к утрате контроля. Это основная причина тому, что тёмных на два порядка меньше, чем светлых.
— Но если так, надо ли мне вообще изучать тёмное целительство?
— Надо, Реника. Надо. В каком-то смысле у тебя просто нет выбора. Если ты действительно намерена следовать клятве целителей и спасать чужие жизни, придётся ходить тёмной тропой.
Щерится. Играет ножом. Из руки в руку — раз-два, пауза, и снова. Тот, что в середине, просто прёт боевым жеребцом, пугая не столько здоровенной дубиной, сколько ростом и длиной рук. А вот последний, правый…
Тефари Непоседа попятилась. Вернее, отступила. Корсет не позволил бы ей изобразить бессильную жертву, поэтому шаги получились мягкими, плавными. Опасными. Левая рука отпустила оголовье, жёстко выпрямленные пальцы — от среднего до мизинца — слились, в то время как указательный и большой превратились в крючья. Крохотный сгусток алого, как кровь, пламени выстрелил в лицо третьему нападающему, плавно ступающему по разнотравью с обнажённой шпагой.
И лопнул, не долетев до цели. Растратился в слепящей, бело-голубой вспышке.
Тефари прыгнула.
Здоровяк размахнулся, поднимая свою дубину. Но Непоседе он казался немногим опаснее ординарного зомби. Почти такой же медлительный. А вот этот, щерящийся, с ножом…
…уходит в обратный кувырок. Дубина опускается, грозя раздробить и расплющить всё, что окажется на её пути. Пусть опускается. Всё равно пройдёт мимо, незачем и парировать. Куда ж ты катишься, дружок? Два быстрых широких шага, почти прыжка. Взмах. Крик. Кровь… это сон, сон! А дубина уже вновь занесена, готовая дробить и плющить. Разворот, тычок и уход вбок. Плюс вдогонку, режущим — наискось меж рёбер. Нравится?
Видимо, нет. Оседает, роняя дубину. Да, люди — это не зомби. Они куда уязвимее…
— Ловко. А теперь попробуй моей шпаги, дрянь!
Последний, третий. Проморгался, "фехтовальщик". Глаза щурит, но зрение явно восстановилось. Плохо, плохо! С тем амулетом, что висит у него на шее, атаковать напрямую бесполезно. Второй раз фокус с ослеплением не удастся. А тонкая шпага быстрее меча, пусть и не настолько, насколько меч быстрее тяжеленной дубины…
Тефари отступила. И продолжала отступать. Шаг за шагом, всё дальше и дальше, лихорадочно перебирая оставшиеся возможности. Если бы не амулет… если бы не шпага, а равное оружие… если бы… стоп. Амулет. Прямые атаки невозможны. Сжечь третьего, "фехтовальщика", нельзя.
А его шпагу?
"У тебя будет только одна попытка. Пережечь стальной клинок, даже лёгкий и тонкий — это не свечку взглядом запалить. Силёнок-то хватит ли?"
"Должно хватить".
Непоседа остановилась, собираясь с силами. Третий враг, словно что-то почуяв, бросился вперёд, вытянулся в красивом отработанном выпаде…
Кольцо яростно сияющего голубого огня впустило в себя кончик шпаги — и превратилось в тоненький диск, и мгновенно угасло. Отсечённый кончик чужого оружия, багровея на срезе, упал в траву, раскалённо шипя. Борясь с предобморочным звоном в ушах, Тефари широко и правильно шагнула, правильно развернулась, вкладывая в удар всю оставшуюся силу.
Удар!
Когда голов лишались зомби, это происходило почти бескровно…
— Отлично! Чистая победа! Поздравляю от души.
Непоседа покачнулась. Только жгучая игольчатая "ласка" корсета не позволила ей упасть наземь или разрыдаться.
— Терпи. — Устэр подошёл и встал за спиной. Рядом. В полушаге. От некроманта слабо веяло прохладной тьмой магии… а ещё — чисто мужской, почти животной силой.
Боец. Даже больше, чем боец: воин.
Тефари замерла, как замирает птичка, глядящая в глаза удава. Заледенела. Захотелось шагнуть назад, прижаться к широкой груди… некстати вспомнилось, какие яркие и живые глаза у её учителя. Не жутковатые чёрные провалы Эйрас, временами полыхающие нелюдским огнём, а просто красивые синие глаза, умеющие быть не только холодными, но и тёплыми…
— Терпи, — повторил Устэр. Видимо, он почуял неподобающие мысли и слегка (совсем чуть-чуть) отодвинулся. — Ты маг, ты победитель. Ты выжила и преуспела. Слёзы победителю не к лицу. Бывает, победа ложится на плечи грузом более тяжким, чем поражение. Но у всякого успеха есть цена, и эта — ещё не из худших. Терпи. Будь сильной.
Некромант помедлил, а потом добавил:
— Я горжусь тобой, Тефари Непоседа. Ты молодец.
Обед
Хорошо, конечно, сплясать тарантеллу на трупе врага. Но гораздо лучше оставить его в живых.
светлейший князь Михаил
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
