Энциклопедия и Жан-Жак Руссо, Шекспир и НовиковПрибой...
Как-то Василь Корнеевич подержал в руках Вольтера, пытаясь прочитать страничку, но, ничего не поняв, снова поставил за зеркальное стекло. Зато у них как у людей. За такими изданиями очередь. А он может позволить себе роскошь заплатить в несколько раз дороже и не толкаться у магазина. Пускай стоят, места не жалко... Однажды Василя Корнеевича пригласили на семейную вечеринку к начальнику заготконторы. У начальника тоже всю стену занимали стеллажи. Особенно понравилось Прусю объявление, выполненное печатным способом, предупреждавшее довольно категорично:
Не шарь по полкам жадным взглядом,
Ты не получишь книги на дом.
Лишь безнадежный идиот
Знакомым книги раздает!
Прусь украдкой переписал текст. И теперь это объявление охраняло его библиотеку на Тополиной от жадных на чужое гостей, хотя их в этом доме почти не бывало: Прусь не афишировал свои отношения с Полиной, запрещал и ей приглашать знакомых... Иногда забегали только соседки, которых принимали в коридоре, или самые близкие Полинины приятельницы, перед которыми она не могла не похвастаться своим достатком.
Полина Герасимовна встретила "работников инвентарного бюро" сначала не то что враждебно - настороженно. Но они заверили, что их визит - чистейшая формальность, и хозяйка даже предложила гостям коньяку. Они категорически отказались, да и Полина, в конце концов, сообразила, что ее щедрость ни к чему.
У нее все в порядке, документы законные и зарегистрированные осматривайте и катитесь ко всем чертям...
А "работники инвентарного бюро" были действительно дотошные: один даже попросил разрешения спуститься в подвал; второй в это время уточнял, не делала ли хозяйка пристроек к дому, не ремонтировала ли сарай...
Они закончили работу быстро - за полчаса - и начали уже прощаться, когда вспомнили, что хозяйка должна подписать какой-то документ. Один из них вынул из папки несколько бумаг, дал Полине подержать папку, быстро нашел нужную и предложил расписаться. А через час он докладывал Козюренко, что отпечатки пальцев на стакане с недопитым портвейном совпали с отпечатками, оставленными Полиной Сухановой на папке "работников инвентарного бюро", и что в подвале дома на Тополиной улице устроен тайник, аналогичный хранилищу в доме убитого. Правда, Суханова, вероятно, не знает о его существовании:
когда один из оперативников попросил разрешения осмотреть подвал, она восприняла это спокойно, не возражала против того, чтобы он спустился сам, и во время его отсутствия не проявляла ни малейших признаков волнения.
Козюренко приказал Владову:
- Будем делать обыск. Возьмите у прокурора постановление и вызовите оперативную машину.
Полина Герасимовна, увидев постановление на обыск и понятых, разволновалась. Начала требовать объяснений, но Козюренко ответил:
- Сейчас все узнаете.
Обыск начали с подвала. Осторожно раскрыли тайник, - даже опытные работники милиции ахнули, увидев пачки денег в больших купюрах, облигации трехпроцентного займа, несколько сберкнижек на предъявителя и бриллианты в обыкновенной спичечной коробке.
Когда положили все это перед понятыми, Полина отшатнулась. Щеки у нее покрылись пятнами.
- Боже мой! - воскликнула она. - И все это лежало так близко!
Козюренко все время следил за ней. Теперь он был почти уверен, что Суханова не знала о тайнике. Быстро осмотрел найденное.
Внимание его привлекла бумажка, исписанная неровным почерком.
- Ваша расписка? - показал Сухановой.
- Да... - сказала она растерянно. - Дайте взглянуть.
Козюренко положил бумажку обратно.
- Пока тут разберутся и подсчитают, - похлопал ладонью по деньгам и облигациям, - пройдемте в соседнюю комнату.
Суханова молча пошла за ним. Была поражена тем, что такое богатство находилось рядом, а она не знала.
Прусь не очень баловал ее. Для дома всегда был щедр, да и ей покупал наряды - две шубы, костюмы, платья, обувь... Но денег давал мало. Иногда сотню в месяц, иногда меньше. А тут... Столько денег! И расписка... Нашла бы расписку - и дом стал бы ее собственностью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Козюренко устроился напротив Сухановой в удобном кожаном кресле. Улыбаясь, спросил:
- Чьи это деньги? Василя Корнеевича Пруся?
Ведь не станете отрицать, что знаете его?
- Конечно, я знаю Василя Корнеевича, - ответила Суханова, не колеблясь.
Она как бы подчеркнула слова "я знаю". Козюренко с любопытством взглянул на нее.
- И как вы знаете его?
Полина смутилась. Опустила ресницы и беспомощно улыбнулась, потом посмотрела, как и раньше, настороженно.
- Мы с ним друзья, - покраснела. - Он нравится мне.
- Вы хотите сказать, что находитесь с Василем Корнеевичем Прусем в близких отношениях?
- Да.
- Когда он бывал здесь? Или вы встречались в других местах?
- Нет. Как правило, он приезжает ко мне. В последний раз был четырнадцатого или пятнадцатого мая. Простите, когда у нас было воскресенье? Значит, пятнадцатого.
- И после этого вы не виделись?
Полина покачала головой.
- Ну что ж, - предупредил Козюренко, - я посоветовал бы вам быть откровеннее. Мы можем доказать, что вы недавно ездили в Желехов.
Суханова обиделась:
- Я уже и забыла, когда была там.
- Тогда придется задержать вас.
Полина беспомощно кивнула головой.
Обыск продолжался до позднего вечера. "Портрета"
Эль Греко в доме Сухановой не нашли.
Оставив здесь двух оперативников, Козюренко вернулся в управление. Суханову отвезли в камеру предварительного заключения.
Ночью Козюренко разбудил телефонный звонок:
старший лейтенант Владов доложил, -что несколько минут назад на Тополиную к Сухановой зашел мужчина, назвавшийся водителем троллейбуса Вадимом Леонтьевичем Григоруком. Он задержан.
- Ну-ну, - пробормотал в трубку Козюренко. - В девять его и Суханову ко мне. И вот что, дружище...
Если это вас не очень затруднит, попросите, чтобы кто-то проверил с утра в диспетчерских, не заказывали ли восемнадцатого мая такси на Желехов. И пусть поинтересуются в таксопарках - кто восемнадцатого днем возил туда пассажиров.
Сначала Козюренко начал допрашивать Полину.
Суханова, как и вчера, отрицала, что недавно была в Желехове. Следователь перебил:
- Я знаю даже, какой марки портвейн вы пили восемнадцатого в мансарде Василя Корнеевича.
Вы оставили на стакане отпечатки пальцев. Надеюсь,
знаете, что это доказательство считается бесспорным?
Суханова опустила голову и какое-то время молчала.
- Мы условились с Василем, что я никому не скажу об этом свидании. Он вообще запретил мне бывать в Желехове.
Козюренко отметил, что Суханова ни разу не ошиблась: говорила о Прусе как о живом.
- Зачем вы ездили в Желехов? У вас были какиенибудь веские причины?
- Просто скучала по Василю.
- На чем ехали? - - На автобусе.
- Одна?
- Да.
- А может, с Вадимом Григоруком?
Суханова резко повернулась на стуле. Спросила с вызовом:
- - А какое это имеет значение?
- Имеет. И большое. - Козюренко постучал пальцем по столу. Следовательно, вы утверждаете, что были с Прусем одни?
- Нет... Собственно, да... - Полина зябко съежилась. - Меня возил Вадим Григорук.
- Он заходил в дом?
- Ждал меня внизу.
- Когда вы ушли от Пруся?
- Точно не помню. Кажется, в половине одиннадцатого.
- Для чего брали с собой Григорука?
- Я люблю его! - Это признание будто придало Полине сил. - Я люблю его, поэтому и ездила. Я хотела уговорить Пруся, чтобы он не преследовал нас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Однажды он вынудил меня написать расписку на пятнадцать тысяч рублей. Дом стоит больше, и я согласилась. Тогда у меня не было Вадима .. Кто знал, что так случится?
- Что случится? - быстро спросил Козюренко.
