открытки, и приготовил их самих в качестве угощения. Как главное блюдо и гвоздь программы. Они гибли десятками, под камнями, а вместо саванов их покрывала снежная крошка и частицы камней, раскрошенные взрывами. А камни все катились и срывались на них сверху, и как казалось, конца этому локальному конца света пока не предвиделось.
– Что там кричал тот оглашенный? Что место Легиона займет новая сила? – закричал Закария и подобрав все свое движимое имущество подбегал к краю скалы. Найдя там удобную позицию, которую прикрывали камни, он с размаху занял ее, и начал кидать гранаты в эту толпу орущих бандитов и наемников, срывая со своих снарядов кольца. До места обрушения от них был добрый десяток метров, но они теперь оказались почти на краю обрыва – где раньше были красивые и аккуратные стены, теперь красовался огромный, зияющий провал. И куча камней, которые под собой скрыли проход и всех тех, кто находился в нем, маршируя к выходу на Северную Базу. И их задачей сейчас являлось уничтожение оставшихся в живых, тех, кто не успел войти в этот коридор, который воронкой засосал в себя большую часть живой силы противника и их души.
– На каждую силу найдется другая сила. И мы пока сверху в этом замесе! – крикнул Такахаси в ответ, и тоже присоединился к метанию гранат. И эта долина превратилась в кровавую кашу, в огромную чашку Петри, в которой люди, почувствовав непреодолимую тягу к биологии, и примкнувшие к ним высшие силы задумали провести страшный эксперимент. Накидав в эту лабораторную посуду всевозможных ингредиентов,и теперь наблюдая за брожением и другими процессами, которые сопровождались выделением огромного количества тепла, крови и энергии. А также предсмертных криков, стонов, звуков взрывов и стреляющего во все стороны оружия разного калибра и пробивной способности и мощи.
– За Легион! – кричали Такахаси и Закария и обрушивали вниз на своего ошалевшего врага огонь, прицельный и точный огонь своего оружия. В этот день пулемет Такахаси выполнял функцию санитара, но не леса, а этой заснеженной долины, и явно перевыполнил план, потому что то, что не дожали скалы и камни, забрал он в свою коллекцию убитой нечисти. А Закария, меняя свои огневые позиции, чтобы по нему не пристрелялись ответным огнем, с хирургической точностью убивал тех, кто еще совсем недавно планировал опустить свой ботинок на Северную Базу Легиона. Чтобы растоптать ее и сравнять с землей. Вернее, со снегом, который со временем укроет и занесет их собственные, основательно поврежденные и разорванные пулями и осколками тела.
– Кучно кладешь, – комментировал ловкую стрельбу своего друга Такахаси и менял очередной магазин. Они оба уже были ранены отстреливающимися наемниками, но пока собственный адреналин и эмоциональный подъем удерживалилегионеров на ногах.
А Закария яростно улыбаясь, смотрел на своих врагов вновь почерневшими глазами и слава богу, что рядом не было Ангеллы, которая сама бы, наверное, убила его за эту очередную демонстрацию своих демонов, которые впивались вместе с его пулями в тела умирающих наемников. Темный Легион таял на глазах, а орудия и минометы уже наводили на их позицию, чтобы смести их со скал страшным ответным залпом.
А в это время, Власта, заняв бойницу, у которой раньше стоял Закария, так же кучно и уверенно посылала смертельную энергию своего пулемета в приближающиеся к их блиндажу ряды врагов. А О’Брайен заняв место Такахаси, все никак не мог совладать – и со своим страхом, и с пулеметом, который не слушался его, и посылал пули то выше, но ниже бойцов Темного Легиона. Власта же, уверенно, словно это было и ее настоящее призвание, справлялась с обязанностями пулеметчицы и откровенное отсутствие таланта к военному делу этого рыжего парня выводило ее из себя. Она что, должна тут работать за двоих? Ну и мужики пошли…
– Какой же ты бестолковый, О’Брайен! – крикнула Власта, и приказала ему принести ей еще одну ленту. Патрик, бросив неподдающуюся машину, бежал за боеприпасами, и помогал Власте зарядить ее в пулемет.
– Ты, вообще, стрелять умеешь? Что ты хватаешь пулемет как уличную девку, придурок! Бери его сильно, и уверенно, но в то же время, с уважением…. Вы должны слиться с ним в едином порыве страсти… Понимаешь? У тебя секс то был? Или рыжих не очень в этом плане привечают? Так вот, забудь про секс, пацан. Представь, что это твоя верная подруга… Которая одна и сможет тебя спасти в этом кошмаре. Понял меня?
О’Брайен смущенно отвечал, что секс, конечно был, но ведь пулемет – явно мужского рода предмет, и представить интимную связь с ним у него никак не получится. А Власта изловчившись, пнула его, и отгоняла от себя, чтобы он не отвлекал ее от работы, и смогла прижать к земле осмелевших и поднявших головы врагов, от которых она почти отвлеклась по вине этого рыжего. К остывшим трупам врагов, которыми украсили окружающий их пейзаж еще Закария и Такахаси, теперь прибывала благодаря ее усилиям новая, солидная партия. Но главное сейчас – это настроить этого верзилу на бой!
– Тогда представь, что пулемет – это твой друг! Доверься ему!
А О’Брайен не к месту и не ко времени думал о том, что как-раз-таки доверять в этой жизни ему никому не приходилось. Как не доверяли и ему. И только рекрутер Легиона разглядел в нем что-то. Неужели он ошибся… И единственное, на что он способен – это драться в пабах и ухлестывать за девушками…
– Я сама тебя пристрелю, если ты сейчас не перестанешь валять дурака. И не дергай стволом, как своим… Давай, пошел!
О’Брайен уже брал в руки тяжелый пулемет, и вздохнув глубоко, направлял его уверенно и плавно в сторону врага, который на его участке уже готовил явный прорыв их обороны. Он представил пулемет ветераном Легиона, например, Такахаси, и это ему помогло – он ощутил, как казалось ему, тихую уверенность своего старшего товарища и его спокойствие. Его готовность умереть, но не отступить. А может быть, Такахаси оставил в этом куске металла частицу своей души, и теперь, она влилась во внутреннее пространство Патрика, и он уже воспринимал этот пулемет как родной. Как продолжение себя. Такого грозного и опасного для врагов Легиона.
– Нет, сегодня вы не пройдете тут, – шептал он, то ли себе, то ли приближающемуся неприятелю и послал в их тела разгоряченный металл. И его очередь была такой громкой, словно пулемет почувствовав себя, наконец, внадежных руках, и так пронзительно и сильно, почти по-мужски ругнулся, что звуки эти достигли ушей Асраила
