— Я уезжаю, Дарио. Вернусь, когда пыль уляжется. Советую тебе сделать то же самое, и прихвати с собой жену и детей. В Типани есть один клуб. — Данте выложил на письменный стол пачки лир, и огромные, не раз ломанные руки боксера не могли схватить их достаточно быстро. Данте тронул его за руку. — Погоди. Ты получишь вдесятеро больше, но я хочу, чтобы ты позаботился о Луке. Этот парень псих, ему нельзя доверять.
Огромные руки не дрогнули.
— Много ты знаешь детей, которые способны убить собственного отца?
Водянистые глазки замигали, наконец Дарио кивнул. Для вящей убедительности Данте повторил:
— В десять раз больше этого… Так я буду тебя ждать.
Прислушиваясь к звуку тяжелых шагов, Данте подождал, пока хлопнет парадная дверь, потом схватил черную дорожную сумку и стал загружать ее лирами. Пистолет он положил с самого верху. Поскольку Дарио Бьязе оставался последним свидетелем, ему также предстояло стать первым человеком, кого Данте убьет сам.
Данте был спокоен и уверен в себе. Дожидаясь возвращения Дарио, он решил закончить инвентаризацию бара. Сумку он поставил в неосвещенном углу бара на пол возле кассы. Звякнула цепочка на двери черного хода, однако Данте не обратил на это особого внимания, решив, что просто какой-то завсегдатай не понял, что клуб закрылся. Но потом в его мозгу словно что-то щелкнуло: ни один клиент не попрется в клуб с черного хода. Дверь снова задребезжала. Данте замер, прислушиваясь. Наконец он решил проверить, в чем дело, вышел через занавешенную арку и неторопливо двинулся по коридору к запасному выходу.
Дойдя до двери, Данте крикнул, что клуб закрыт. Снова прислушался. Тихо. Он достал из кармана тяжелую связку ключей, отпер висячий замок, немного приоткрыл дверь. Затем выглянул и окинул взглядом улочку. Никого. Данте уже собирался запереть дверь, когда снова услышал шум, на этот раз звуки доносились изнутри клуба, из бара.
Данте медленно вернулся в бар, остановился за занавеской и заглянул в щель. За стойкой горело только дежурное освещение. Он прищурился, пытаясь что-нибудь рассмотреть, но, кроме пустых столов и вставленных один в другой стульев, ничего не увидел. Данте вышел из-за занавески и прошел почти до края танцевальной площадки.
— Привет. Ничего, если я сам себя обслужу?
У Данте екнуло сердце. Из-за стойки бара вышел Лука. Он держал стакан с апельсиновым соком, слегка приподняв руку, как будто собирался произнести тост.
— Видел по телевизору новости?
Данте улыбнулся, скрывая нервозность.
— Как ты вошел?
Потягивая сок, Лука сел на высокий табурет возле стойки бара. Он был в одной рубашке, без пиджака, и, по-видимому, пистолета при нем не было.
— Через парадный вход — дверь была открыта.
Данте мысленно выругал Дарио за то, что этот идиот не мог даже дверь как следует закрыть. Улыбка как будто застыла на его губах. Лука сунул руку в карман, извлек оттуда пулю и взял ее двумя пальцами.
— Хочешь сувенир? На всякий случай мы отлили две, но… Кстати, о мастере позаботились?
— Да, все сделано. — Данте зашел за стойку бара, плеснул себе виски в стакан. — Я складывал в сумку деньги для тебя.
Разговаривая, Данте постепенно продвигался поближе к кассе, туда, где стояла сумка. Ему во что бы то ни стало нужно было добраться до своего пистолета. Лука перевел взгляд с Данте на сумку и обратно. Его светлые большие глаза нервировали Данте.
— И сколько же денег ты мне приготовил?
— Несколько тысяч долларов, точно не скажу. На первое время тебе хватит, а потом разберемся с остальными. — Повернувшись к Луке спиной, он наклонился к сумке. — Хочешь пересчитать? — Данте сунул руку в сумку, нащупывая пистолет. Он не знал, что Лука видит в зеркале каждое его движение.
Лука быстро переложил стакан в левую руку, а правую чуть вскинул и снова опустил, чувствуя, как нож соскальзывает в ладонь. Он обхватил рукой рукоятку. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем Лука дружелюбно улыбнулся:
— Пожалуй, нет, я тебе доверяю. В конце концов, какие могут быть счеты между друзьями?
Когда Лука произнес слово «друзьями», Данте, не вынимая пистолета из сумки, выстрелил прямо сквозь пачку долларов и сквозь сумку. Стакан выскользнул из пальцев Луки и покатился по полу, не разбившись. Лука даже не почувствовал, как в мякоть его плеча вошла пуля, так стремительно он двигался. Тонкое и острое, точно бритва, лезвие ножа вонзилось в живот Данте.
Данте все еще держал пистолет в руке, засунутой в простреленную сумку. Он попытался ударить противника сумкой, но Лука проворно увернулся и выхватил сумку у него из рук. Данте невнятно выругался и взвыл, схватившись за живот. Между пальцами проступила кровь. Пытаясь убежать, он совершил отчаянный рывок, сбивая на пол бутылки. Лука оттолкнул ногой сумку, перемахнул через стойку бара и, оказавшись лицом к лицу с Данте, два раза выстрелил — один раз в шею, другой — в сердце. На близком расстоянии сила выстрелов оказалась так велика, что Данте отбросило назад, но он был все еще жив и даже держался на ногах. Лука уже приготовился выстрелить третий раз, когда изо рта Данте пошла кровавая пена, он рухнул на спину и наконец затих.
Лука посмотрел в зеркало. Глядя на свое отражение, многократно повторяющееся в сотнях осколков, он словно завороженный смотрел, как по его рубашке от плеча расплывается красное пятно, кровь стекает по руке… Только сейчас Лука понял, что ранен, и почувствовал острую боль.
Пуля глубоко засела в левом плече. К рубашке прилипли обрывки купюр и клочья кожи от сумки. Лука понимал, что надо, не теряя ни секунды, убираться из клуба: как-никак прогремели три выстрела, кто-нибудь их наверняка услышал. Он побежал к столику, где оставил свою сумку, взял ее и вернулся к стойке. Боль в руке была такой сильной, что у него кружилась голова. Пытаться спасти часть тех денег, которые Данте набил в сумку, не было смысла, вместо этого Лука прошел к двери в его кабинет, пинком распахнул ее, поставил свою сумку на письменный стол и направился к сейфу. Сейф был открыт. Лука уже собрался перекладывать деньги в свою сумку, как вдруг услышал, что на двери запасного выхода звякнула цепочка. Он возвратился в бар. Звук повторился, затем Лука услышал женский голос:
— Есть тут кто-нибудь?
Лука выключил свет за стойкой и взял пистолет. Другой женский голос ответил:
— Тереза, здесь открыто…
Мойра тихонько приоткрыла дверь, потом еще немного и осторожно выглянула в темный коридор.
— Эй, есть тут кто-нибудь? Хэлло… кто-нибудь есть?
Лука спрятался в уборную, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой, и прильнул к щели. В дверях, ведущих в зал, появилась Мойра. За ней шла Тереза, повторяя по-итальянски: «Эй, есть тут кто-нибудь?» Женщины огляделись в темноте, и Тереза шепотом спросила Мойру:
— Видишь дверь в кабинет? Может, там кто-нибудь есть? Давай заглянем.
Мойра подошла к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и постучалась. Никто не ответил, тогда она открыла дверь. Тереза осталась стоять на танцевальной площадке, пока Мойра ее не позвала.
— Тут есть сейф, и он открыт. Не хочешь взглянуть?
— Ладно. — Она поспешила в кабинет. — Если кого увидишь — кричи.
Вошла София.
— Где Тереза?
— Вон там. — Мойра показала на дверь кабинета. — Там никого нет, она пошла осмотреться. Взгляни, в каком виде клуб, похоже, тут кто-то неплохо погулял.
Из своего укрытия за баром Лука отчетливо видел Софию. Он стиснул зубы, мечтая, чтобы женщины поскорее убрались из клуба. Боль становилась невыносимой, и, что еще хуже, он терял много крови. Кровь стекала по руке и уже образовала на полу у его ног лужицу.
София огляделась, недоумевая: по всем признакам в клубе кто-то должен быть, но никого не было. На стойке бара что-то блеснуло, София подошла поближе. Она уже протянула руку за пулей Луки, когда в дверях кабинета появилась Тереза и окликнула ее.
— София, я нашла! — возбужденно воскликнула Тереза. — Здесь документы на компанию, на складские помещения — словом, все, что нам нужно.
Мойра подошла к Терезе.
— Что ты собираешься с ними делать?
— Без этих документов он не сможет доказать право собственности.
Тереза вернулась в кабинет. София повернулась к бару спиной, она стояла всего лишь в нескольких футах от трупа Данте. Сделав шаг, она задела ногой за сумку Данте. София наклонилась, чтобы поднять сумку, и быстро выпрямилась, почувствовав, что ее рука коснулась чего-то мокрого и липкого. В темноте ей не было видно, что это.
— София, иди сюда… живее! — крикнула из кабинета Тереза. Она возбужденно вытаскивала из открытого сейфа документ за документом. — Матерь Божья, да ты только посмотри, что тут… посмотри!
— Вот что, Тереза, — взволнованно проговорила София, — забирай эти контракты и пошли скорее отсюда. Только контракты, больше ничего не бери. — Глаза Софии привыкли к темноте, и она поняла, что у нее на руках кровь. Мойре попалась на глаза сумка Луки. Она взяла ее и протянула Терезе.
