Перед швартовкой боцман объявил команде: на берег никто не сойдет.
В ответ послышались недовольные голоса. Боцман выждал, пока они затихнут, и объяснил:
— Черные заварили какую-то кашу. Работать не хотят. Придется нам ворочаться поживее, чтобы не застрять тут.
На причале «Святого Себастьяна» встретили запорошенные угольной пылью полицейские. Они казались Олегу столь же обязательной частью португальского пейзажа, как и зелень, вода. Стояли полицейские так, что ни уйти с парохода, ни пробраться к нему с берега было невозможно.
Стоянка сразу потеряла для команды всякий интерес. Матросы, отчаянно чертыхаясь, работали быстро, сноровисто. Хотелось скорее отойти от острова, обманувшего их надежды, привлекательного и в то же время недоступного. Немного радости посматривать с палубы на набережную, где чинно прохаживаются полицейские…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Тягучий тропический рейс закончился в яркий полдень. С палубы «Святого Себастьяна» открылся величественный вид. Кейптаун! Город-красавец, с выделяющимися на его стройных улицах высокими зданиями, манящий зеленью парков, особенно привлекательной на фоне горы с плоской, будто срезанной вершиной, покрытой бурой выгоревшей растительностью.
Любуясь берегом, Олег впервые за долгий рейс готовился к решительным действиям. План его был прост. В огромном городе с шестисоттысячным населением не могло не быть русских. Надо найти кого-либо из них, поделиться своей бедой, попросить совета, помощи.
— Не надо думать, мой мальчик! — окликнул его проходивший мимо Баттисто. — Пойдем деньги получать.
У каюты второго штурмана было оживленно. Матросы выходили из нее, пересчитывали деньги. Что это было? Получка? Аванс? А не все ли равно? На «Святом Себастьяне» Олег был всего лишь временным жильцом. Возможно, уже сегодня он не вернется на пароход.
— На берег сойдешь? — спросил Баттисто.
— Обязательно! — подхватил Олег. — Надо посмотреть город.
Пока матросы готовились сойти на берег, Олег уточнил свой план. В городе надо под каким-нибудь предлогом отбиться от остальных. По вывескам можно будет найти русских… Да! В чем он пойдет искать земляков? В потертой ковбойке и драных брюках? Такого оборванца и в дом-то не впустят. Вот когда Олег оценил правоту Баттисто! В бумажнике лежали деньги. Прежде всего надо приодеться. Куда бы ни занесло его, а в выгоревшей ковбойке не разгуляешься.
На берег моряки сошли шумной гурьбой. За воротами порта они разбились. Более нетерпеливые свернули в первый же бар, остальные двинулись дальше. Они хотели помочь Олегу приодеться. А затем?.. В компании люди подобрались с опытом, знали, как отдыхают в хорошем порту.
В магазине готового платья юркий маленький продавец вился вокруг Олега: помогал примерять, расправлял складки, советовал, восторгался товаром, фирмой. Куда бы ни повернулся Олег, всегда продавец оказывался перед его глазами. Казалось, что он одновременно находится со всех сторон.
Олег не спешил. Отказался от одного костюма. Не подошел ему и второй, не понравился третий. Не выбрал он ничего и в следующем магазине. Спутники его были явно озадачены столь неожиданной разборчивостью. Лица их поскучнели. Хоть они и вызвались помочь ему выбрать костюм, но бродить из магазина в магазин в такую жару, с пересохшим горлом — мало приятного.
Остановила их своеобразная вывеска. Над тротуаром висел вырезанный из жести забулдыга моряк с бутылкой в руке. Рядом с ним столбцом шли надписи «Ресторан „Моряк“» на английском, немецком, французском и каких-то непонятных Олегу языках. Не было на вывеске только русской надписи… Недолго думая Олег остановился у вывески и предложил зайти выпить пива.
Компания оживилась. Матросы охотно свернули в широкую зеркальную дверь. В зале их встретил железный грохот джаза, хмельной говор. Моряки сдвинули два столика. Заказали пива. Фернандо нерешительно вспомнил о роме. Остальные поддержали его.
Расчет Олега оказался правильным. Стоило морякам сесть за столик, и никакая сила не могла уже их поднять. И, когда Олег допил пиво и сказал, что сходит в соседний магазин один, все охотно согласились с ним, лишь взяли с него слово, что он придет вспрыснуть покупку.
Олег вернулся в магазин, из которого только что вышел. Выбор был сделан заранее: светло-серые шорты, рубашка с короткими рукавами и шляпа с простроченными полями. Дополнили наряд высокие носки на резинке и легкие туфли.
Пока он переодевался, ковбойка его и брюки были упакованы в фирменную бумагу, перевязаны ленточкой. Что ж! Старая одежонка пригодится для работы. А пакет придаст ему на улице солидности.
Олег неторопливо шел по бойкой улице, читая вывески. Были на них английские фамилии, голландские, немецкие. Изредка встречались итальянские, французские. И ни одной русской. Появилось даже сомнение: возможно, он неправильно читает? Труден английский язык! Пишется одно, а читается…
У конца улицы Олег увидел величественного полицейского. Справа у него как символ власти висел тяжелый пистолет и рядом покачивались вороненые наручники. Настоящие наручники!
Нарядная, залитая солнцем улица словно потускнела. Но отступать было некуда. Олег, боясь взглядом выдать свои чувства, отвернулся от полицейского и пошел направо.
Обливаясь потом, он читал вывески, таблички с фамилиями владельцев домов. Все чужое, чужое…
Олег уже отчаялся найти соотечественников, когда внимание его задержалось на прибитой к парадному бронзовой дощечке с надписью:
НИКОЛАЙ ПОПОВ
Кем был этот Николай Попов, Олег не разобрал. Да это и не интересовало его. Важно было, что в Кейптауне нашелся русский. С трудом сдерживая радостную улыбку, он нажал кнопку звонка.
Парадное открылось. На пороге стояла молоденькая черная служанка в переднике и накрахмаленной наколке.
— Мне нужен Николай Попов, — сказал Олег.
Служанка ответила что-то по-английски.
— Попов мне нужен, — повторил озадаченный Олег и для большей убедительности добавил: — Мистер Попов.
Служанка что-то сказала и закрыла парадное.
«Постою две минуты, — решил Олег, вслушиваясь в быстро удаляющиеся за дверью шаги, — и снова позвоню. Раз тут живет Попов, должен же кто-то в доме знать русский язык. Буду звонить, пока не выйдет сам Попов. Костьми лягу, но увижу его».
Секундная стрелка обегала второй круг, когда за дверью послышались грузные шаги.
Парадное распахнулось. На пороге стояла полная женщина с большим обрюзгшим лицом. Она внимательно осмотрела посетителя и спросила:
