Это было истинной правдой; мудрый Иллад умолчал лишь о том, что разрешение молодцам выхлопотал Волкодав. Лекарь, пользовавший отца и мать государыни, мог не страшиться боярской немилости. Равно как и кулаков Лучезаровых приближенных.
– Правильно, – выходя из шатра, сказала кнесинка Елень. – Я позволила. Пускай мои девушки повеселятся.
Она вправду надела кольчугу под свиту, так что броня была незаметна. Волкодав и тот догадался о ней только по чуть стесненным движениям кнесинки. Нацепив на себя четверть пуда железа, человек все же двигается иначе.
– А-а, вот как, – протянул Левый. – Ну, пускай веселятся… Спокойной ночи, сестра.
И боярин ушел обратно в густевшую темноту, а Волкодав остался раздумывать, не было ли в его словах какого скрытого смысла.
Постепенно смерклось совсем, и в небе высыпали звезды. Было как раз новолуние: ночь обещала быть темной. Волкодав бродил вокруг шатра кнесинки, кутаясь в плащ. После заката поднялся ветер. Не особенно сильный, он тем не менее запускал ледяные щупальца под одежду, и сидеть на одном месте было попросту холодно.
Проводив счастливых и взволнованных девушек спать, молодые сегваны, как и было уговорено, не пошли прочь. Они жгли костер, варили в котелке резаные яблоки с медом и переговаривались вполголоса, чтобы не разбудить госпожу. Их был там целый десяток, и Волкодав временами отлучался на каменистый бугор, чтобы посмотреть на болото. Человек с обычным зрением вряд ли распознал бы в той стороне землю от неба. Волкодав различал воду, границу качавшихся и шуршавших на ветру камышей и плавучие острова. Мыш носился где-то со своими сородичами, еще не впавшими в спячку. Венну было без него слегка неуютно.
Он долго стоял, слушая шорох и посвист ветра, потом вернулся к костру. Когда же он снова выбрался на бугор, то посмотрел вдаль и увидел, что плавучих островов сделалось больше. И они передвинулись, приблизившись к берегу.
Между тем как ветер отчетливо тянул от берега прочь…
Волкодав едва успел осознать это, как на плечо ему с истошными криками свалился Мыш. Вцепившись в замшу плаща, черный зверек принялся щелкать зубами, шипеть и тревожно взмахивать крыльями.
Точно так, как весной на лесной дороге, перед нападением шайки Жадобы…
Напрягая зрение, Волкодав присмотрелся к ближайшему из плавучих островов. Сердце в груди уже колотилось чаще обычного, и он знал, что потом, очень может быть, станет корить себя за промедление. Но что, если острова движет неведомая стремнина, а Мышу попросту начесал холку досужий лесной самец?..
Совсем рядом с ними вправду пронеслось несколько ночных летунов. Волкодав мог бы поклясться: они кричали Мышу нечто осмысленное. Плавучий же остров выглядел самым обычным комом торфа, коряг и переплетенных корней. На нем росли кусты и даже два небольших деревца. Но вот из-под куста высунулось короткое весло и осторожно направило «остров» еще ближе к берегу…
Волкодав сунул в рот пальцы и засвистел во всю силу легких. Тревожный, переливчатый свист был наверняка слышен из конца в конец лагеря, а то даже и в святилище, где засели храбрые вельхи. Волкодав свистнул еще раз, резко и коротко. Это был сигнал, хорошо известный Серку: спасаться следом за остальными конями. Сам венн повернулся и во весь мах, перепрыгивая через кусты и валежник, кинулся к шатру кнесинки.
Сегванские ратники были уже на ногах, а Лихобор как раз нырнул внутрь шатра, чтобы вывести наружу служанок и саму госпожу. Волкодав без промедления устремился следом за ним. Шатер, в точности как тот вельхский дом, был разгорожен надвое вышитыми занавесями. Не церемонясь, Волкодав откинул их в сторону:
– Надо скорее уходить, госпожа.
Кнесинка, как он и просил, лежала одетая и в кольчуге. Волкодаву не раз приходилось убеждаться в ее мужестве, но вот теперь девушку, казалось, одновременно одолели все страхи, гнездившиеся в душе со дня покушения. Глаза у нее округлились, с лица отхлынула краска. Она начала подниматься. Медленно-медленно, как в дурном сне. Волкодав нагнулся, поставил ее на ноги и потащил наружу. Елень Глуздовна судорожно схватилась за его руку.
Снаружи молодые ребята уже убегали вверх по холму, утаскивая перепуганных служанок. Сразу двое молодцов, тихо ругаясь сквозь зубы, мчали под руки лекаря Иллада, третий нес его короб. Пропадай наряды и серебро – лекарства бросить было нельзя. Волкодав запоздало подумал о том, что никого не приставил позаботиться о приданом кнесинки, лежавшем в повозках. Ну и шут с ним, с приданым. Его забота – жизнь госпожи.
Из темноты вылетела стрела, миновала голову кнесинки и воткнулась в сосну. Волкодав мгновенно отскочил прочь, увлекая девушку подальше от костра с его предательским светом. Сбив с ног, он прижал ее к земле, закрывая собой. И только потом смекнул, что нападавшие, кем бы они ни были, оказались отменно проворны. Тот островок – вернее, лодка или плот, увитый сверху ветвями и камышом, – еще не мог поспеть пристать к берегу. Значит, кто-то подобрался сушей. Подобрался умело и скрытно, то ли не потревожив караульщиков, то ли без шума перерезав им глотки. Но если так, то с какой стороны?..
Оставалось надеяться на Аптахара и его стрельцов, обещавших прикрыть отступление.
– Сейчас побежим, госпожа, – сказал Волкодав. Служанки пищали где-то в лесу, не понимая, что происходит. Они пытались вырваться из крепких рук молодых ратников и призывали свою госпожу, как будто она могла их защитить.
Невидимая в темноте, тревожно заржала лошадь. Мыш, крутившийся в воздухе над головами, тотчас метнулся в ту сторону и бесследно исчез, а кнесинка приподнялась на локте:
– Снежинка!..
Волкодав сейчас же заставил ее вновь распластаться в траве, и весьма вовремя. Прямо над ними, низом, провизжало сразу несколько стрел. Венн оглянулся на шатер и увидел, что плотная ткань была продырявлена уже во множестве мест. Судя по расположению дыр, метили в лежавших, причем как раз в ту половину, где помещалась кнесинка. Если бы Волкодав не поспел выволочь ее наружу, вряд ли спасла бы и кольчуга.
Пластаясь в траве, к ним подполз Лихослав. Он тащил за собой няньку. Старуха подвернула ногу и не могла идти, не то что бежать. Она сразу потянулась к кнесинке:
– Дитятко! Живая…
– Понесешь, Лихослав, – сказал венн. Хайгал замахала руками:
– Я уж как-нибудь… девочку сберегите!
– Так, все за мной, – коротко приказал венн. – Крепче держись, госпожа.
Стиснув ее запястье в ладони, он вскочил на ноги и во всю прыть помчался наверх. Братья Лихие уверенно последовали, зная, что их наставник зряч в темноте и дорогу не спутает. Они успели отбежать едва на тридцать шагов, когда позади начало весело разгораться высокое пламя. В шатер кнесинки попали стрелы, обмотанные тлеющей паклей.
