берег, так ценил и уважал, как девушку! Ты был настоящим мужчиной с большим любящим сердцем. А она все это время хранила тебе верность. Джим, я всегда буду помнить и ценить все то, что ты дал Мари, и те чувства, которые питал к ней. Я буду верен нашей дружбе и любви к Мари».
Девушка была рядом и обратилась к Джиму: «Спасибо, любимый, что был с нами на свадьбе, что бережешь нас. Я это чувствую. Смотри, Джим, я ношу и буду носить твое кольцо всю жизнь, — и она продемонстрировала левую руку, на которой на безымянном пальце было обручальное кольцо, а на большом — кольцо Джима. Мы с Мартином тебя любим и благодарим, что дал возможность быть счастливыми». И она поцеловала ладонь и приложила ее к плите.
Прошло чуть меньше года со дня свадьбы. Мари Росси (фамилию она менять не стала, муж не возражал) и Мартин продолжали много работать, девушка также тренировалась, гоняла на мотоцикле, участвовала в мотогонках, они путешествовали, даже слетали в Россию на 10 дней, побывали в Швейцарии, где посетили ресторан Томаса.
Мартин и Мари находились в кабинете узи, где врач, улыбаясь во весь рот, показал на мониторе на изображение, на котором отчетливо было видно, что Мари беременна…двойней.
Счастью будущего отца не было предела, девушка мило улыбалась. Правда, врач сказал, что срок совсем маленький, пол узнаем позже.
После этого посещения пара поехала к Джиму, которому рассказали, что у них будут малыши.
Беременность Мари протекала идеально, никакого токсикоза, капризов и т. п. До последнего Мари много работала, тренировалась, но уже с учетом интересов малюток, занималась йогой.
Родители с обеих сторон радовались, как дети. Все готовились встречать двоих внуков сразу.
Мартин и так по жизни опекал и опекает Мари, а сейчас совсем растворился в том, чтобы супруге было комфортно носить малышей, чтобы эмоции были только положительным, и ее окружала красота.
И вот когда на узи уже можно было определить пол детей, врач с изумлением констатировал, что они ведут себя очень забавно. Тот малыш, что покрупнее — мальчик не скрывал от врача свой пол, но каждый раз, как тому хотелось рассмотреть второго малыша, который был чуть поменьше, мальчик его закрывал собой. И так продолжалось всю беременность.
Мари во время беременность любила гулять по берегу Тихого океана, малыши успокаивались, хотя и так не доставляли беспокойств, внутри не баловались. Еще она много играла на скрипке, пела и рисовала. Детям нравилось, когда папа по утрам будит их маму поцелуями и поглаживаниями живота и разговаривает с ними. Малыши активно ему отвечали. А еще им нравилось, когда мама вслух читает книги.
Как-то днем Мари приехала на берег Тихого океана погулять и подышать воздухом. К слову, несмотря на то, что она была беременна двойней, вела достаточно активный образ жизни, животик у нее был аккуратным, а сама она выглядела очень мило.
Она шла по кромке воды, как вдруг ее окликнули. Девушка обернулась, и нежная улыбка появилась на ее лице. Ей навстречу шел Джамир, по выражению лица которого было видно, что он счастлив.
— Здравствуй, моя милая Мари.
— Добрый день, Джамир. Какими судьбами?
— Благодаря тебе полюбил океан. Если честно, приехал специально, чтобы тебя увидеть. Ты прекрасна, как всегда. Как самочувствие? Малыш не беспокойный?
Джамир при этих словах очень нежно смотрел на живот девушки, прямо ощущалось, что ему хочется погладить его. Мари это заметила и сказала: «Хочешь пообщаться?»
Джамир, у которого никогда не было детей, растерялся и посмотрел на девушку. Она подошла к нему ближе, взяла две его большие руки в свои и приложила к животу его ладони, прижав своими с двух сторон.
Мужчина замер, прислушиваясь к ощущениям под руками, продолжая смотреть на живот.
Мари сказала: «Малыши, поздоровайтесь с дядей Джамиром».
На ее слова в животе как будто кто-то дважды слега ударил по ладоням мужчины. Он стоял в недоумении, боясь дышать, а потом произнес: «Малыши?»
— Ага. Их двое. Один мальчик, а второго этот мальчик не показывает, прячет при каждом узи.
«Мари, они мне отвечают, правда!», — Джамиру было трудно объяснить тот спектр чувств, которые его сейчас переполняли.
— Ну, они же воспитанные дети. И ты им понравился, Джамир.
Мари ласково смотрела на мужчину, чьи руки так и лежали на ее животе.
— А можно мне их погладить?
— Можно конечно. Они это любят.
Джамир осторожно стал ладонями поглаживать живот девушки, от которого шло тепло, проникающее в самое сердце, а малыши на его поглаживание ответили небольшим движением.
Сейчас мужчина понял одно, что он так сильно любит Мари, что уже любит ее детей и любить будет всегда как своих. Эта женщина заполнила собой его внутренний мир, его душу и сердце, куда никому больше нет входа.
«Спасибо, Мари. Ты сделала меня самым счастливым человеком в мире», — сказав это, он убрал руки с живота и на секунду отвернулся в сторону океана, чтобы смахнуть с глаз слезы.
— Мари, можно я навещу тебя, когда они появятся на свет?
— Спасибо, милая, тебе. Для меня это важно. — Буду рада тебе всегда Джамир, я же чувствую твою любовь, и малыши тоже.
Он некоторое время молчал, глядя в такие родные глаза девушки, а потом сказал: «Я давно хотел спросить, почему ты как-то сказала, что у нас есть что-то общее в жизни. Мне это не дает покоя».
Девушка улыбнулась: «А общее у нас с тобой, Джамир то, что и ты, и я были в детском доме. Только ты в Америке, а меня биологические родители сдали туда в 3 года в России, о чем бабушка и дедушка в Америке узнали только спустя 6 месяцев, от них это скрыли. Они и стали моими опекунами и родителями по жизни. Но об этом никто не знает, кроме Мартина и теперь тебя. Этого даже нет в официальных документах. Я по происхождению русская».
Мужчина стоял как вкопанный. В голове не укладывалось, как такое чудо можно было сдать в детский дом, и сколько его любимая Мари натерпелась в жизни. Но то, что у нее русское происхождение, ввергло его в состояние растерянности. «Она «русское чудо», — первая мысль, которая пришла ему голову, — и я никому больше не позволю ее обидеть».
Трогательно складывались отношения с родителями Джима. Папа и мама так ждали внуков! Все гадали, какого пола малыш, который самый стеснительный в семье. Маленький Эдвун гладил Мари по животу, целовал его и очень ждал появления малышей, называя себя старшим братом.
