Для Иринея, как и для самого Папия, старцы — это поколение христианских учителей в провинции Азия, которые знали апостолов, но пережили их. Именно так мы понимаем пресловутый отрывок из Папиева «Пролога», в котором идет речь о «старцах» и «учениках Господа». Однако некоторые современные ученые, читая этот отрывок, идентифицируют «старцев» со списком «учеников», приведенным у Папия: Андреем, Петром и прочими[1084]. По–видимому, таким же образом прочел Папия и Евсевий (Церковная история, 3.39.7). Если мы предположим, что так же понял Папия и автор Канона Муратори, то увидим, почему его определение тех, кто удостоверил подлинность Евангелия от Иоанна, отличается от определения Иринея. Папий, по всей видимости, написал, что истинность Евангелия была удостоверена старцами. Автор Канона Муратори, введенный в заблуждение неверным толкованием этих слов Папия, решил, что под старцами подразумеваются другие ученики Господни, которых Папий затем называет: Андрей, Петр и прочие. Поэтому он определяет их как «товарищей–учеников» Иоанна (Старца). Спросив себя, почему они названы старцами — и, возможно, припомнив 1 Петр 5:1–2, где Петр признает себя старцем среди старцев, — он делает вывод, что Папий называет их так, потому что они были епископами[1085]. Поэтому он дает им определение Иоанновых «товарищей–учеников» и епископов, а желая привести имя одного из них, естественно, выбирает первое имя из списка учеников у Папия: Андрей. Ириней, напротив, понял Папия правильно. Старцы, подтвердившие истинность Евангелия от Иоанна, смогли это сделать не потому, что сами были учениками Господа, но потому, что некоторые из них знали других учеников Господа, кроме Иоанна.
Второй аспект роли товарищей–учеников, согласно Канону Муратори — то, что они убедили Иоанна написать Евангелие. Некоторая параллель этому имеется у Климента Александрийского, еще одного автора, по всей видимости, знавшего работу Папия. Климент говорит, что Иоанна побудили писать его знакомые (gnôrimôn) (по Евсевию, Церковная история, 6.14.7)[1086]. Возможно, это идет от Папия. С другой стороны, стоит отметить, что в своем рассказе о происхождении Евангелия от Марка (по Евсевию, Церковная история, 6.14.6) Климент добавляет к тому, что узнал от Папия, сведения о том, что слышавшие проповедь Петра побудили Марка записать все, что он говорил[1087]. Так что, возможно, это просто общее место, традиционное объяснение того, почему автор взялся за перо, и сходство между Климентом и Каноном Муратори в этом пункте случайно.
Мы можем сделать вывод: Папий говорил, что Евангелие от Иоанна написано Старцем Иоанном, учеником Господним. Возможно, он писал также, что Иоанна убедили написать Евангелие старцы, ведущие христианские учителя провинции Азия, знавшие и других учеников Иисуса. По всей видимости, писал Папий и о том, что эти старцы удостоверили истинность Евангелия (со ссылкой на Ин 21:24). Далее он цитировал часть 1 Ин 1:1–4, желая показать, что автор Послания, Старец Иоанн, был очевидцем евангельской истории и сам написал Евангелие. Поэтому он единственный из всех евангелистов, о которых говорит Папий, сумел записать логии Господни в правильном порядке.
Приложение: Папий как источник Евсевия в: Церковная история, 3.24.5–13
Чарльз Хилл считает, что взгляды Папия на Евангелие от Иоанна (а также на Евангелие от Луки) сохранены у Евсевия в Церковная история, 3.24.5–13[1088]. На то, что в этом отрывке Евсевий пользуется каким–то источником, указывают слова: «есть известие» (katechei logos, 3.24.5), «известие, безусловно, верно» (kai alêthês ge ho logos, 3.24.8), а также более туманное «говорят» (phasi, 3.24.7, а также 11). Очевидно, что как минимум 3.24.6–7 исходит из некоего источника — и 3.24.11, по–видимому, оттуда же. Хилл приводит достаточно убедительные аргументы в пользу того, что этот источник — Папий. Вдаваться во все детали аргументации Хилла мы здесь не можем. Вместо этого я предложу несколько своих уточнений.
(1) Хилл не вполне четко устанавливает границы ссылки на источник. В действительности слова «известие, безусловно, верно» в 3.24.8 указывают на конец первого отрывка, почерпнутого из источника. Остаток 3.24.8 и 3.24.9–10 — комментарии самого Евсевия. Ссылка на источник снова появляется в 3.24.11 («говорят»), но, возможно, в этом же стихе и заканчивается. Далее, в 3.24.12–13, снова идут собственные комментарии Евсевия. В этих комментариях может в какой–то степени использоваться лексика источника, но они не ориентированы на передачу сказанного в нем.
(2) Однако с идентификацией того, что же говорится в источнике, возникает еще одна проблема. Даже в выделенных нами отрывках Евсевий явно не цитирует, а пересказывает источник своими словами. Воспроизводя чужие слова, Евсевий иногда обходится с ними очень свободно. Красноречивый пример — его пересказ Климента Александрийского (из труда, не дошедшего до наших дней) о создании Евангелия от Марка. Он делает это дважды:
В этих же книгах [то есть в «Ипотипосах»] Климент приводит предания древних пресвитеров [старцев] о порядке Евангелий: «Первыми написаны Евангелия, где есть родословные. Евангелие от Марка возникло при таких обстоятельствах: Петр, будучи в Риме и проповедуя Христово учение, излагал, исполнившись Духа, то, что содержится в Евангелии. Слушавшие — а их было много — убедили Марка, как давнего Петрова спутника, помнившего все, что тот говорил, записать его слова. Марк так и сделал и вручил это Евангелие просившим. Петр, узнав об этом, не запретил Марку, но и не поощрил его (Церковная история, 6.14.5–7).
Свет веры настолько озарил разум слушателей Петра, что они не сочли достаточным услышать только устную проповедь и познакомиться с ней однажды по слуху. Они всячески уговаривали и убеждали Марка, чье Евангелие мы имеем — а был он спутником Петра, — чтобы он оставил для них запись учения, переданного им устно; они не оставляли его в покое, пока не принудили его; они — причина написания того Евангелия, которое называется «Евангелием от Марка». Как рассказывают (phasi), апостол, узнав по откровению Духа то, что свершилось, возрадовался людскому рвению и разрешил читать это Евангелие в Церквах. Климент приводит эту историю в 6–й книге своих «Очерков» [«Ипотипосов»]… (Церковная история, 2.15.1–2)[1089].
Даже первый из этих отрывков — не цитата, а пересказ; однако, сравнивая его со вторым, мы ясно видим, сколь свободно обходился Евсевий с чужими текстами. Следовательно, и в 3.24.6–8, 11 многое может исходить от самого Евсевия.
(3) Хилл считает, что Евсевий пользуется не устным источником, а письменной традицией. Конечно, маловероятно, чтобы Евсевий стал полагаться на устный источник в столь серьезном вопросе. Однако, если фраза «есть известие» (katechei logos, 3.24.5), довольно обычная для Евсевия, однозначно указывает на письменный источник[1090], то о выражении «говорят» [phasi, 3.24.7 (дважды)] такого не скажешь[1091]. Можно предположить, что источник Евсевия сам ссылался на устную традицию. Возможно, также объясняются и другие случаи, когда Евсевий использует слово «говорят» (phasi), передавая сведения из письменного источника[1092]. Несомненно, именно так обстоит дело с двумя сообщениями о создании Евангелия от Марка, почерпнутыми у Климента Александрийского, которые мы цитировали выше. Евсевий сообщает нам, что Климент передает «предание древних старцев» (6.4.15), и это вполне объясняет «говорят» (phasi) в его втором сообщении (2.15.2). Если источник 3.24.6–8, 11 — Папий, то он, возможно, передавал то, что слышал от старцев или от Старца Иоанна.
(4) Однако с тем, чтобы идентифицировать этот источник как Папия, имеются некоторые сложности. Одна из них — то, что говорится здесь о Матфее, в сравнении с тем, что, несомненно, говорит Папий о Евангелии от Матфея в цитате из Церковная история, 3.39.16 («Матфей расположил логии по порядку на еврейском языке, а дальше каждый переводил их как мог»)[1093]. Согласны они только в том, что Матфей писал по–еврейски. Но общий смысл отрывка другой. В 3.39.16 Папий озабочен вопросом порядка изложения в Евангелиях — в 3.24.6 объясняет, как Матфею пришло в голову написать Евангелие. Эти два предложения невозможно «сложить» и получить из них единое сообщение Папия в едином контексте — как, по–видимому, считает Хилл, судя по тому, что он одобрительно цитирует предположение Хью Лоулора, что «информация о Матфее в 3.24.5–6 взята более или менее в первозданном виде из сообщения Папия, последние строки которого Евсевий цитирует в 3.39.16»[1094]. Напротив: если те сведения о Матфее и Иоанне, которые Евсевий приводит по анонимному источнику, пришли от Папия — очевидно, в его книге они находились в каком–то совершенно ином контексте, нежели открытая цитата из Папия о Матфее. Разумеется, это не опровергает того, что анонимные сведения могут принадлежать Папию, но несколько затрудняет доказательство этого.
