Туклук-Тимур, вызванный этими новыми распрями, возобновил свои завоевательные планы. Он снова привел армию в Трансоксанию; Хусайн был разбит, а жители покорены. Победитель назначил на трон сына своего Ильяс-Ходжу и дал ему Тимура в качестве первого министра и главнокомандующего.
Трансоксания, меняя правителя, переменяла только тирана. Ильяс-Ходжа не стремился прекратить бедствия государства и только увеличил их.
Тимур, предвидя продолжение ненавистного поведения Ильяс-Ходжи и не будучи в состоянии предотвратить бедствие, оставил своего нового начальника, чтобы отправиться к амиру Хусайну, на сестре которого женился. Этот султан обращался со своими союзниками, как с врагами, и открыто нападал на них. Последние, соединивши войска, выдержали войну и, наконец, изгнали из Трансоксании войска Ильяса, который был принужден сам перейти в Джете, чтобы занять трон, который оставался свободным по смерти его отца. Этот хан впоследствии еще сделал попытки, но все его войска были разбиты.
Во всех сражениях Тимур показал свою храбрость; войско, которое его любило, следовало за ним, не колеблясь в опасностях, и обеспечивало ему победу.
Хусайн, князь завистливый, недоверчивый и не знающий благодарности, не успел освободиться от страха, какой внушал ему его враг, сейчас же поклялся погубить своего союзника, но последнему удалось избежать сетей и перейти в оборонительное положение.
Хусайн выразил искреннее раскаяние и легко получил прощение. Однако новые измены заставили его шурина прибегнуть к оружию: ненавидимый солдатами и офицерами, Хусайн пал жертвой своего собственного вероломства. Он был убит двумя офицерами, которые ненавидели его.
Смерть его сделала Тимура неограниченным владетелем Джагатайской империи. Тотчас все губернаторы провинций собрались к нему, и он, среди многочисленной свиты, садится на трон, сам опоясывается царским поясом и возлагает на голову царскую корону. Затем представители империи, которые лежали ниц, встают, осыпают его золотом и драгоценными камнями, по обычаю монголов, и называют его «Сахиб-кырани», но он никогда не хотел называть себя ханом; этот титул принадлежал только преемникам Чингиса, и Тимур всегда придавал этот титул какому-нибудь князьку из этой фамилии, по отношению к которой он считал себя наместником.
Тотчас после обряда восшествия на царство новый правитель ввел порядок в делах империи, которая давно уже не пользовалась сладостями мира. В Самарканде, своей столице, он созвал общий совет, на который были приглашены главные представители. Это был мудрый способ узнать не расположенных к нему лиц. Один только осмелился уклониться от покорности, но скоро принужден был сдаться.
Первые шесть лет царствования Тимура были заняты экспедицией против Джете и в Хорезм, правитель которой хотел увеличить свои владения за счет своего соседа. Страшные ополчения Тимура смирили его врагов; женитьба на племяннице владетеля Хорезма служила залогом мира между этими двумя монархами. Многие другие правители, которые осмеливались делать нападения, были тотчас же разбиваемы наголову.
Но, среди своих триумфов, победитель перенес потерю, которая наполнила его сердце горечью. Он имел и печальные предчувствия и зловещие сновидения, что заставляло его опасаться за судьбу своего старшего сына Джигангира, оставшегося в Самарканде. Его опасения были очень основательны. Въезжая в свою столицу, он увидел законоведов и вельмож погруженными в скорбь, одетыми в черные и голубые одежды и с головами, покрытыми пылью.
Но гораздо более почетным для памяти Джигангира был траур народа: нужно было видеть, как жители Самарканда с непокрытыми головами, в рубищах, плакали, приговаривая: «Как жаль, что Джигангир, столь храбрый воин, мелькнул на земле, как роза, которую уносит ветер! Как жаль, что смерть низвергла в могилу такого справедливого принца».
Наконец, и войско, одетое в черное и голубое платье, спешилось, чтобы выразить этим чрезвычайную свою печаль.
При таком зрелище несчастный отец был поражен печалью. Он не сомневался более в своем несчастии; его щеки почти всегда обливались слезами, и его жизнь сделалась невыносимой.
Однако его дела начали приходить в упадок. Встревоженные начальники старались вывести своего царя из оцепенения, в какое повергло его горе. Ему были приятны заботы их, так как он знал всю их привязанность к себе. Мятежи, происшедшие в Джете, заставили его очнуться. Он уехал и тотчас заставил непокорных возвратиться на путь послушания.
При своем возвращении из этой экспедиции он встретил Тохтамыша, одного из потомков Чингисхана, который приехал просить у него помощи, чтобы возвратить трон Великой Татарии, на который ему давало право рождение и которым владел тогда другой князь, по имени Урус, также потомок Чингиса. Тимур согласился, и его обычное счастье помогло ему без затруднений возложить корону на голову своего протеже.
Поощряемый удачами, какими увенчивались все его предприятия, Тимур решил перенести войну в Персию, владения которой оспаривали друг у друга многие лица, столь же честолюбивые, как и сам Тимур. Победа повсюду сопровождала его, но он должен был часто возвращаться назад, чтобы укрощать уже побежденных поданных. Эти отпадения сильно замедляли его успехи. Тем не менее ему удалось покорить себе весь Хорасан.
Между тем этот монарх, до того времени избалованный счастием и постоянно одерживавший победы, испытал несчастия, которые ему напомнили, что и он человек. Смерть похитила у него дочь, сестру и одну из его жен. Эти три потери, скоро последовавшие одна за другой, были столь тяжелы для Тимура, что приостановили на некоторое время его честолюбие; он не хотел более заботиться о делах своего государства.
Но ученые богословы и духовные лица напомнили ему о религии, а вельможи – о славе, и Тимур был тронут; продолжая раздавать милостыни, которые при своей жизни расточали эти щедрые принцессы, он утешился в своем горе. Новые проекты завоеваний увлекли его к новым случайностям. Первою его заботою было отправить армию в Джете, где всегда находились недовольные и мятежники. Он сам повел более ста тысяч воинов в Мазандеран и в Систан, и эта экспедиция была из числа наиболее кровавых.
В одной крепости, в которой заперлись было мятежники, он взял в плен две тысячи человек, которые были сложены в кучу живыми одни на других и обложены были кирпичами на известковом растворе, и таким образом тела этих несчастных послужили для постройки нескольких башен. Возможно ли вообразить монументы, более приличные победителю?! Столица Систана была взята и разрушена, а жители были перебиты, без различия лет и пола.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
