Тимур пожелал вернуться в свою столицу, подчинив своей власти Великую Татарию, Россию, часть Венгрии, Мидию и оба Ирака. Он прошел через Каспийские ворота и провел несколько дней на берегах Куры, где устроил празднества для своего войска.
По дороге он постоянно осведомлялся о поведении губернаторов и о положении народа. Угнетенные приходили жаловаться и добивались правосудия. Грабители предавались смертной казни. Так как он знал, что главный долг монарха состоит в защите народа против захватов и тирании людей могущественных и богатых, всегда готовых притеснять народ, то назначил окружных надзирателей в различных областях своего государства.
Тимур свернул со своей дороги, чтобы пройти через свою родину. Там он посетил гробницы святых, гробницы своего отца и своего любимого сына, мирзы Джехангира. Он раздал милостыню отшельникам и заплатил чтецам с тем, чтобы они читали Коран. Наконец он прибыл в Самарканд и совершил в него торжественный въезд. Снова разделом добычи, приобретенной в Европе и Азии, начались празднества. В то время, когда народ и войско, предаваясь восторгам удовольствий, благословляли своего монарха, он занимался управлением своего государства.
Во время этого короткого промежутка мира Тимур, желавший закрепить одну из своих корон за Шахрухом, своим наследником, провозгласил его монархом и самодержавным государем Хорасана, Систана и Мазандерана. В присутствии всех вельмож он вручил ему меч и нежно поцеловал его в лоб и в глаза.
Праздники продолжались до конца года. мирза Мухаммед-Султан вернулся, покоривши царство Ормуздское; а мирза Искандер, другой внук Тимура, женился по его приказанию, и сам Тимур также женился, ибо, сообразно с заповедью Корана, «он очень любил заключать священные узы брака».
Затем он стал объезжать некоторые из своих провинций для личного осмотра и для поддержания к себе преданности своих народов. Но он не мог удержаться от желания провести несколько дней в прекрасных лугах Кеша, которые ему напоминали невинные игры его темного детства.
Глубокий мир царил в Джагатае. Но неспокойный характер Тимура не мог довольствоваться этим. Границы его владений доходили до границ Индии. Уже давно эта страна, которой он был соседом, возбуждала его честолюбие. Его поддерживали в этом намерении постоянные раздоры между государями Индии. Их деспотизм и бесконечные войны сделали их ненавистными своим подданным, которые стонали под гнетом жестокого правления.
Тимур сообщил свой план военачальникам, указывая им на счастье, каким судьба их осыпала, выгоду и легкость этого завоевания. Последние, чтобы угодить ему, оказали большую деятельность в своих приготовлениях. Самый правдоподобный предлог, который был дан этому несправедливому предприятию, была слава религии.
Индийцы слыли за идолопоклонников, а, по словам Мухаммеда, самая высокая степень святости, которой можно было достигнуть, – это воевать со всеми неверными. Счастлив мусульманин, павший в этих священных битвах; он становится славным мучеником; вход в рай для него открыт!
Мирза Пир-Мухаммед, который управлял Кандагором и провинциями, смежными с Индостаном, получил приказание вторгнуться в эту страну; Тимур не замедлил выступить в сопровождении нескольких ханов Азии, которые явились предложить ему свои услуги.
Во время похода Тимура главной заботой его было уничтожить многочисленные шайки разбойников, которые наполняли дороги в Индию. Распространяя перед собой ужас и оставляя позади отчаяние, татары вступили в эту прекрасную страну.
Мирные гебры увидели с удивлением и ужасом этих мнимых апостолов, которые осмеливались утверждать славу Творца, убивая людей.
От берегов Инда до берегов Гангеса фанатичные мусульмане прошли с победоносным оружием и оставляли повсюду кровавый следы своей веры.
Самые цветущие города были обращены в пепел, и их защитники были погребены под развалинами или же убиты во время бегства. Женщины, дети, взятые в плен, шли посреди луж крови и трупов, которыми была усеяна вся местность. Несчастные индийцы падали тысячами под оружием жестокосердных приятелей. Но последние едва сами не сделались жертвами своего собственного варварства по причине трупных миазмы, распространившихся в воздухе.
Дели, столица Индостана, должна была испытать участь менее жестокую. Татары, подойдя к ней, приступили к ее осаде.
Ужасная сцена разыгралась тогда, как прелюдия той драмы, которую собирались представить в стенах самого города: 100 000 пленников, которые были обязаны своей жизнью не человеколюбию, и утомлению своих победителей, шли за победоносной армией. Стали бояться, чтобы они не воспользовались какими-нибудь затруднительными обстоятельствами, чтобы снова получить свободу и освободить свою страну.
Опасность была велика, и собравшийся совет рассуждал о способах избегнуть ее. Тогда Тимур высказал мнение, достойное завоевателя, а именно: убить всех пленников. Приказание тотчас же было отдано, и в один час погибли более 100 000 несчастных.
Через день после этой резни Махмуд, губернатор Дели, вышел из города во главе своих войск. Он осмелился вступить в битву.
Испуганные неожиданным видом слонов, татары едва не обратились в бегство, еще даже до начала боя; но благоразумные меры и твердость их начальника ободрили их: завязался рукопашный бой; индийцы, несмотря на свое мужество, не могли выдержать натиска своих врагов, так же привыкших побеждать, как и сражаться, и Махмуд бежал в город. Что же касается слонов, то с ними обошлись не лучше, чем с людьми: поле битвы было усыпано их хоботами.
К этому случаю, говорит Шериф-эд-дин, можно применить слова Корана: «Разве ты не видел, как твой начальник обошелся со слонами и вожаками его?»
Дели подвергся всем ужасам грабежа, продолжавшегося три дня.
Наконец, Гангес послужил границей их похода и их священного разбойничества. Пройдя некоторое время берегом этой реки, Тимур, как добрый воин Мухаммеда, вознамерился вести свою армию, отягощенную богоугодными подвигами и добычей. Он снова прошел по Индостану, незадолго перед тем столь цветущему и столь густо населенному, но который в то время представлял уже только печальную пустыню.
Довольный тем, что уничтожил идолопоклонство и идолопоклонников и совершил подвиги в священной войне, завоеватель вернулся в Самарканд, откуда вскоре отправился в экспедицию, продолжавшуюся 7 лет.
Новые смуты, начавшиеся во время долгого отсутствия Тимура, требовали его присутствия в Персии и Азербайджане.
Ахмед-Желаир, султан Багдадский, воспользовался небрежностью мирзы Миран-Шаха, чтобы расширить границы своих владений. Приближение победителя остановило вдруг тщеславные замыслы султана: он даже оставил столицу из опасения, что ему будут отрезаны все пути для отступления, и удовольствовался тем, что оставил губернатора в Багдаде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
