Сандер сидел, словно сотрясение земли и небес его не коснулось. Голова была склонена вперед, крилл упал на землю. Рукоять кинжала частично оставалась завернутой, и края ткани обуглились. Казалось, что он не дышит. Сердце стучало медленно, сбивчиво и неровно. В первый момент Линден показалось, что жизнь его истаивает как фитиль, но затем ее видение проникло глубже, и она поняла: Сандер не умрет.
Но Холлиан лежала навзничь, раскинув руки, словно подставляя обожженные ладони сгущающейся тьме. Черные волосы обрамляли бледное лицо, словно баюкая ее голову в ладонях смерти. Изо рта ее вытекала тоненькая струйка крови. Линден отчаянно потянулась к ней, надеясь удержать ее дух, прежде чем он окончательно расстанется с телом. Но жизнь уходила: Линден была бессильна. Она была всего-навсего женщиной, неспособной творить чудеса. Неспособной ясно увидеть что бы то ни было, кроме глубины своего провала. На ее глазах жизнь покидала Холлиан. Красная струйка изо рта замедлилась и остановилась.
Сила! Линден нуждалась в Силе. Но она была отрезана отовсюду. Она не могла дотянуться до солнца, не могла почерпнуть силу из оскверненной, умирающей земли. А Ковенант изменился. В прошлом ей удавалось высвобождать дикую магию, не спрашивая его, но теперь такой возможности не было. А хоть бы и была — на это потребовалось бы время, а времени не было вовсе.
Смерть сделала Холлиан маленькой, невыносимо хрупкой и беззащитной. И вместе с нею погиб так и не родившийся сын. Линден слепо таращилась на свои бессильные руки. Самоцвет крилла отбрасывал свет на ее лицо.
Налетел дождь. Пыль вскипела под первыми каплями. Линден обернулась к Ковенанту и физически ощутила его боль.
— Я же сказал, чтобы ты следила! — яростно закричал он. Закричал, потому что это он уговорил их пойти на это, не имея никакой возможности их защитить. — Я же просил!
Сквозь нараставший грохот дождя она услышала стон Сандера. С неуверенным вздохом гравелинг поднял голову. Глаза его казались пустыми, лишенными разума. Но затем его сведенные судорогой пальцы разжались, а взгляд сосредоточился на крилле. Потянувшись к клинку, он неловко поднял его, снова завернул в тряпицу и спрятал за пазуху.
Затем он осознал, что начался дождь, и посмотрел на Холлиан. В то же мгновение Сандер вскочил на ноги и бросился к ней. Линден метнулась ему навстречу. Ей хотелось крикнуть: «Это моя вина. Прости». Беда следовала за ней с самого начала, следовала повсюду, не оставляя надежды.
Но Сандер, почти не заметив, оттолкнул ее в сторону, так что она упала на землю. Глаза его налились кровью. Перед встречей с Ковенантом и Линден он уже потерял жену и сына. Теперь он лишился и новой семьи. На миг Сандер замер над Холлиан, словно боялся прикоснуться к ней. Кулаки его мучительно сжались. Затем он склонился и бережно, словно ребенка, поднял ее на руки. Горестный крик на мгновение разорвал шум дождя:
— Холлиан!
Неожиданно из сгустившегося мрака вынырнула Первая, а следом за ней Красавчик. Она тяжело дышала, в боку кровоточила рана. На лице Красавчика было написано отвращение к тому, что ему приходилось делать. Холлиан никто из них не замечал.
— Пошли! — закричала Первая. — Сейчас или никогда! Вейн пока еще удерживает юр-вайлов. Если мы убежим, можно надеяться, что он последует за нами и спасется.
Никто не шевельнулся. Дождь барабанил по голове и плечам Линден. Ковенант закрыл лицо руками. Сандер не плакал — он лишь глубоко и медленно дышал, лелея Холлиан в своих объятиях, словно его любовь могла вернуть ее к жизни.
Первая нетерпеливо заворчала — кажется, она еще не поняла, что случилось. К тому же рана в боку делала ее нетерпеливой.
— Скорее, я вам говорю. Шевелитесь! — Бесцеремонно схватив Ковенанта и Линден за руки, она потянула их за собой к руслу. Красавчик поспешил следом, увлекая за собой Сандера.
По ложу реки, вспениваясь у могучих ног Великанов, уже струилась вода. Чтобы устоять, Линден пришлось уцепиться за Первую. Уровень воды поднимался на глазах. Дождь барабанил с таким неистовством, словно был взбешен тем, что его вызвали раньше срока. Берега реки скрылись за непроницаемой завесой. Ни юр-вайлов, ни Вейна не было ни видно, ни слышно. Наполнивший русло поток увлекал Линден вперед, а она даже не знала, с ней ли ее друзья.
Но тут небо располосовала молния, и в ее свете Линден увидела Сандера.
Он плыл впереди Красавчика, который поддерживал гравелинга одной рукой. Сам же Сандер по-прежнему держал в объятиях Холлиан, удерживая ее голову над поверхностью, словно она была жива. В промежутках между раскатами грома, сквозь шум дождя и плеск потока, Линден слышала его рыдания.
Глава 14
Последний рубеж
Поначалу вода была настолько грязной, что Линден становилось не по себе. После каждого случайного глотка во рту оставался песок. Ливень и гром терзали ее слух, намокшая одежда и тяжелые башмаки тянули под воду. Когда бы не Первая, она довольно скоро пошла бы на дно. Линден чувствовала, как пульсирует боль в раненом боку меченосицы, но, несмотря на рану, та ухитрялась поддерживать на плаву и Линден и Ковенанта.
Однако со временем вода становилась все чище — и одновременно все холоднее. Линден уже успела забыть, сколь холодна может быть быстрая, проточная, не прогреваемая солнцем вода. Холод просачивался в нее, пронизывая ее до мозга костей и коварно нашептывая исстрадавшимся нервам, что ей будет гораздо теплее внизу, на дне. Подальше от хлещущего дождя.
Ты уже все равно провалилась, провалилась во всем, так что для тебя ничего не изменится. Но будет теплее. Ты ведь заслужила немного тепла.
Линден знала, что это так, но гнала от себя соблазн, сосредоточившись на ране в боку Первой. Проточная вода промыла ее и, учитывая природную стойкость Великанов, о последствиях можно было не беспокоиться. Теперь Линден втягивала боль своим видением, пока не стала ощущать рану как свою собственную. Холод порывался стереть все ее чувства, высосать остатки смелости. Молнии и раскаты грома пронизывали все ее естество. Линден казалась себе слишком маленькой и слабой, чтобы выдерживать это. Но сосредоточенность на ране помогала держаться, и она держалась. Весь долгий день, пока свирепый поток уносил спутников вниз по течению.
Наконец день кончился. Небо очистилось от туч, течение стало ослабевать. Первая подгребла к западному берегу и выбралась из воды. Спустя мгновение к ней присоединился Красавчик. Дрожь пробирала даже Великанов, а уж Линден и вовсе казалось, будто ее кости трясутся в лихорадочном ознобе. Ковенант был бледен, словно выветренный могильный камень, губы его посинели от холода, смертельная усталость отягощалась горечью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
