тенор, говорили хорошо; но возникавший из их рассказа образ Виктора Сергеевича как-то не очень совпадал с моим, ибо они знали маэстро в поздние годы.
А мы с сестрой помним его совсем молодого, тридцатилетнего, каким он пришел в хор детского Ансамбля песни и пляски… Чуть не написала «имени Локтева». Но никакого «имени» тогда еще не было — Владимир Сергеевич Локтев, живой и энергичный, как всегда далекий от профессиональной ревности и интриг, пригласил в свой коллектив безработного коллегу (Попов тогда ушел из известного детского хора при институте Художественного воспитания под управлением Владислава Соколова), пригласил, угадывая его поразительный музыкальный и педагогический потенциал.
Попов начал с малого. Взял себе «средний хор» из 14-15-летних подростков и в несколько месяцев сделал из него «конфетку» — идеальный голосовой инструмент, с прямо-таки прибалтийским звучанием и подчиненностью дирижеру. После такого триумфа всем «локтевцам» сразу захотелось пройти «школу Попова». И работа закипела.
Помню, как «строгий учитель» не пускал в репетиционную комнату опоздавших — даже в пору снегопада, даже таких, как мы — далеко живущих, добиравшихся до Ленинских гор из своего Перова полтора часа. Снимал часы с руки, клал их на рояль, строгим взглядом окидывал напрягшуюся от желания «соответствовать» ребячью аудиторию — и… Его занятия совсем не напоминали разучивание песен с жизнерадостным, «взрослым ребенком» Локтевым, это были, скорее, мастер-классы, магическая полировка, шлифовка, пригонка… Как и когда научился этому искусству мальчик- сирота из Бежецка, отданный учиться пению на казенный кошт? Учитель у него был. Свешников, еще один великий хормейстер, организовавший Московское хоровое училище и хор мальчиков, вывел подростка на дорогу, а уж затем тот стал пробиваться сам…
Виктор Попов
Высокий, очень прямой, стройный красавец с голубыми глазами, наделенный абсолютным слухом, колдун, владеющий тайной обучения пению, умевший показать «сопранам» своим гнусавым сорванным голосом запредельно высокие ноты… Все знают его Большой детский хор. Но в Гнесинке он был деканом трех факультетов, руководил несколькими хорами, преподавал в Консерватории…
Знали бы мы в те далекие 60-70-е, каких больших высот достигнет наш «замечательный вожатый»…
Любовь и смерть в Петербурге: Хворостовский исполняет Свиридова
23.12.15
К 100-летию Георгия Свиридова (16 декабря 1915 — 6 января 1998) канал КУЛЬТУРА показал нам концерт Дмитрия Хворостовского, проходивший в январе 2015-го в Большом зале Московской консерватории. На концерте певец вместе с пианистом Ильей Ивари исполнили свиридовскую «Поэму для голоса и фортепиано на стихи Александра Блока «Петербург».
На сцене стоял портрет Ирины Константиновны Архиповой. Она, как известно, благословила молодого Хворостовского на конкурс в Кардиффе (1989) и даже послала с ним своего постоянного чудо-аккомпаниатор а Илью Ивари.
Дмитрий Хворостовский и Илья Ивари. Photo: Vladimir Kevorkov
Хворостовский в Кардиффе победил, оттуда начались его международная певческая слава и карьера, а Архипову с тех пор он чтит как «крестную мать» своего успеха. В этот раз за фортепьяно сидел все тот же блистательный Илья Ивари.
Вообще-то первоначально этот вокальный цикл — последнее произведение композитора (1995) — писался Свиридовым для дуэта Дмитрий Хворостовский — Михаил Аркадьев. На интернете можно послушать эту запись. Исполнение блестящее, ничего не скажешь.
Дмитрий Хворостовский
Тридцатитрехлетний певец находился тогда в самом расцвете своего таланта, а Аркадьев продемонстрировал, кроме поразительной виртуозности, еще и великолепный дар ансамблиста.
Сыграть партитуру Свиридова, мне кажется, невероятно сложно. Премьера была исполнена этим дуэтом в Аондоне в 1996 году, в присутствии композитора. Кстати сказать, пианист Михаил Аркадьев впоследствии занялся сочинительством и дирижированием, стал Главным дирижером Тихоокеанского симфонического оркестра.
Совсем недавно мы услышали о нем в связи с его подписью в письме оппозиции против российского президента. Тут же были приняты меры по увольнению смутьяна. Я не удивилась, обнаружив, что дирижер, пианист и композитор Михаил Аркадьев преподает сейчас в Китае.
В интернете можно услышать, как маэстро Свиридов, показывает Аркадьеву свой «Петербург» — играет нотный текст и поет номер за номером старчески дребезжащим голосом.
Да, поет композитор плоховато, но играет как орган, так разнообразно и многоголосо звучит под его пальцами инструмент. При этом — тут уже я обращаюсь к видеозаписи концерта Евгения Нестеренко — Свиридов сохраняет абсолютно непроницаемый вид, словно все его эмоции спрятаны в музыке.
Дмитрий Хворостовский и Георгий Свиридов, Москва, 1997.Фото из краеведческого музея г. Красноярска.
Бас Евгений Нестеренко в 1983-м, за 32 года до нынешнего концерта Хворостовского, пел романсы Свиридова в Большом зале Московской консерватории, и аккомпанировал ему сам автор. Певец спел две вещи из тогда еще не завершенного цикла «Петербург» — «Петербургскую песенку» и «Голос из хора». Мне важно было сравнить впечатление от этого исполнения с тем, что я услышала у Хворостовского. Спел Нестеренко прекрасно, но уж слишком победительно, даже там, где блоковский герой говорит о своей робости. Манера певца, стоящего на сцене прямо и неподвижно, в белой рубашке с бабочкой и черном концертном фраке, стопроцентно перекликалась с манерой Свиридова, сидящего за фортепьяно в костюме с галстуком и с каменным лицом. Второй романс цикла «Голос из хора» был исполнен замечательно, с великолепными басовыми нотами. Ничего не скажешь, большой певец.
Теперь о концерте Хворостовского.
Вначале мне показалось, что Дмитрий Александрович собственной персоной прибыл на 100-летний юбилей Свиридова, как он приезжал в Москву осенью на открытие нового помещения Геликон-оперы. Но нет, я ошиблась, концерт проходил за год до юбилея, в то время артист еще не был болен или скажем так: болезнь еще себя не обнаружила.
Говорю об этом, так как не могу не думать о том испытании, через которое проходит сейчас и сам певец, и его семья. Посылаю им пучок энергии, заряженной любовью и восхищением — держитесь!
Александр Блок
Итак, девять романсов блоковского цикла «Петербург». В подобранных Свиридовым стихах — а они написаны поэтом в промежутке между 1901 и 1914-м и взяты из второго и третьего тома — явственно звучат две темы — любви и смерти.
Блоковский цикл стал последним произведением Свиридова. Мне кажется, композитор, провидчески предчувствуя свой конец, работал над ним как над своей «лебединой песней».
Приходит в голову 14-я симфония Шостаковича (1969), состоящая из вокально-оркестровых номеров и также написанная на стихи о смерти. Симфония Шостаковича — поединок человека со смертью, в котором человеку практически невозможно победить.
Георгий Свиридов родился под
