– Можно сразу после обеда, тогда до Рязани вы успеете еще засветло.
– Благодарю… извините, божественная Екатерина, я совсем забыл. Мне сказали, что ваша богиня здоровья…
– Я знаю. Дарья едет с вами. Она осмотрит и Тимесития, и Гордиана. Потом сразу вернется – через три месяца она должна быть уже дома. В Риме останутся четыре молодых лекаря.
– Надеюсь, Гордиан еще в Риме, он собирался отправиться в Сирию лишь в августе. Но Тимеситий уже там…
– Она осмотрит и Гордиана, и Тимесития. И через три месяца вернется домой.
– Я понял. Сделаю все что потребуется для этого. И, если позволят боги… если вы позволите, то надеюсь и сам вернуться вместе с уважаемой Дарьей. И платой за оружие…
– А здорово ты его подколола с этим «других богов нет»! – восторженно высказалась Лера после того, как Марк ушел собираться в обратный путь.
– Он сам напросился, – с несколько недовольным видом ответила Лиза. – Меня другое волнует: деньги-то он привезет?
– Привезет. Когда я расспрашивала о жизни в Риме, он проговорился, что у него только рабов больше тысячи человек – то есть человек он не бедный. А хорошее оружие для новой войны им будет очень кстати. Меня, наоборот, волнует, откуда ты возьмешь двадцать пять тысяч мечей. Та же насчет недели пошутила?
– Частично. Ксюша, золотко наше, на второй свой прокатный стан поставила валы профилированные эксцентрические, лезвия мечей на нем делаются за три прохода, по паре в минуту получается. Рукоятки к ним на пяти сварочных постах пришпандоривают – мы больше времени на деревянные ручки к ним потратим, но если палки строгать школьников посадить… Сделать успеем. Со стрелами сильно дольше провозимся, но Вова пообещал уже на этой неделе запустить пятиствольную машину для вытачивания древок для них, а оперения клеить мы опять же школьников посадить можем. Справимся.
– Тогда у меня еще один вопрос: а зачем тебе река Траяна вдруг понадобилась?
– Это не мне, это всем нам. По ней мы сможем добраться до Эфиопии…
– Мы до Черного моря еще не знаем как добраться…
– Знаем. В июне Ходан начнет строительство плотины в районе Лебедяни – там приличный порог на Дону, даже два – но чтобы их свободно проходить нужно всего-то метра на три воду поднять. Катя в устье Непрядвы с Маркусом уже город новый строит – там верфь теперь будет. Тимон-то судостроителя привез, этот грек теперь дерево для постройки ходит выбирает. Обещает, что осенью корабли построит.
– Один построит?
– Договор был, что построит один и наших мужиков этому обучит, которые рядом второй собирать будут.
– Я спрашивала «в одиночку» что ли?
– Нет конечно, он профессионал все же, привез с собой человек тридцать рабочих. Терпимо по расходам: им платят один денарий в день, мы даже пообещали их и кормить бесплатно, а платить им месяцев пять, не больше – не разоримся.
– Конечно не разоримся. А Эфиопия-то тебе зачем?
– Эфиопия – родина кофе. Еще вопросы есть?
– Только один: а почему бы не доплыть туда по Голубому Нилу?
– Это примерно на полторы-две тысячи километров дальше, причем две трети пути по Нилу – через территории, Риму не подконтрольные. А по Красному морю мимо Рима – километров пятьсот всего.
– Лиза, ты все же у Веры возьми пару уроков географии: от моря через всю Эфиопию пёхом топать придется. Кофе-то, по легенде, какой-то пастух-оромо нашел, а племя оромо как раз у Голубого Нила жило… будет жить. Может быть будет. Так что…
– Уговорила. Но через канал в Китай удобнее плыть, чай закупать. Короче, пригодится…
– Да, когда-нибудь. Хорошо бы до этого дожить…
У попаданок и раньше жизнь кипела ключом, но с получением римского заказа она забурлила еще сильнее. И вовсе не из-за заказа: вся сталь, нужная для его выполнения, была сварена всего за пять дней, а изготовить из нее все нужное Риму было можно за месяц даже особо не напрягаясь. Но внезапно возник очень важный вопрос…
Домна в Дубне ежесуточно выдавала чуть больше семи тонн чугуна. Мартен перерабатывал за одну заправку чуть меньше трех тонн, причем в него большей частью чугун и отправлялся, так как избытка металлолома не было. То есть и металлолом был, так как токарные или фрезерные работы без стружки не бывают, но пока «вторичный металл» был лишь легкой приправой к основному блюду. В целом же – за редкими исключениями, когда для Ксении отливались станины каких-нибудь станков, и с учетом чугуна из старой печи, которую никто останавливать не стал – мартен ежедневно выдавал семь с половиной тонн стали. Которую Света выливала в дырки, высверленные в земле, где сталь превращалась в круглые слитки диаметром в пятнадцать сантиметров и длиной около двух метров, весом в четверть тонны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вес определялся грузоподъемностью стола «прокатного стана», на котором слиток превращался (иногда) в стальной лист разнообразной толщины, арматурную катаную проволоку примерно сантиметровой толщины или (чаще всего) в стальной брус пять на пять сантиметров – именно из такого в конечном итоге и делались мечи. И который Ангелика предложила превратить в рельсы.
Рельсы и раньше уже катались: ковши, которыми чугун перевозился к мартену и сталь от мартена к литейным ямам, катались по рельсам. Катаным рельсам: Ксюша еще для самого первого своего «стана» сделала комплект вальцов, с помощью который и было изготовлено почти сто метров рельсов. Довольно хиленьких, Ксюша сказала, что рельсы у нее получились «примерно Р-18», а какие «точно» – никто не проверял, всем это было вообще неинтересно. До того, как Ангелика со своей идеей не возникла, ведь на дорогу от угольной шахты у Колпины до Упы рельсов нужно было семьсот пятьдесят тонн по самым скромным прикидкам – и это не считая различного крепежа.
В принципе, ни у кого сомнений в том, что хорошо бы такую дорогу выстроить, не возникло, ведь два десятка лошадей за сутки угля перетаскивали тонн пятнадцать – а шахты могли и сотню выдать на-гора. Но столько стали на это потратить… Тем более, что Катя, уже большую часть времени жившую в Туле, сочла очень актуальной задачу строительства «крепкого моста» через Упу в Туле. Стального, и для этого запросила у матери пятьсот тонн стали. Причём предыдущую свою заявку на «двести-двести пятьдесят тонн арматуры» для разнообразных строительных нужд она, естественно, отменять не стала.
Лиза поступила как и должно поступать профессиональному бюрократу: собрала совещание. На него были приглашены все «заинтересованные лица» и все те, кто – по мнению самой Лизы – мог обеспечить собравшихся необходимой информацией. И первый вопрос она задала Свете:
– Светик, ты единственная, кто может порадовать нас правильным ответом на такой простой вопрос: сколько у тебя сейчас людей, которые могут варить чугун и плавить сталь – к терминам прошу не придираться, не до этого – без твоего постоянного или периодического присмотра. Ведь ты же не сидишь с утра до вечера у печей…
– Не буду придираться. Официально у нас на заводе есть главный мастер – это Тэрон, и у него четыре сменных заместителя. На самом деле Тэрон у печей по полсуток проводит, выпуск чугуна без него только двое выполняют…
– Светик, я спрашивала не «варят», а «могут варить». Допустим, Тэрон заболеет, в свою Грецию вернется, а половина сменных мастеров в отпуск уйдет или в запой.
– А… ясно. Сменные – они тоже люди, тоже сачкануть горазды, так что помощников себе по собственной инициативе натаскивают. Эти ребята не то, чтобы уже совсем готовы смену возглавить, но если их сильно промотивировать а мастеров заставить их гонять… готовить в хвост и гриву, то, думаю, месяца через три-четыре у нас будет двойной комплект. Мастеров-доменщиков, я имею в виду, но за этот же срок из свежих выпускников школ, причем из тех, кто четырехлетку закончил в шестнадцать, можно будет и полные рабочие смены подготовить. Ты хочешь в Дубне вторую домну поставить?
– А если мы потушим старую печь?
– Наверное так даже лучше будет, на старой давно уже двойные смены готовы. Их на работу на новой можно, думаю, на месяц переобучить.
