К февралю обстановка стала резко ухудшаться. Правда, Крым подчистили, пальба по ночам поутихла. Зато на севере к Екатеринославу вышли красные войска Дыбенко и соединились с Махно. Русский 8-й "корпус" в 1600 человек, начавший формироваться там еще при гетмане, с боями прорвался в Крым. Против добровольцев появились регулярные советские войска, а махновские отряды быстро стали расти, сливаясь вместе, принимать правильную организацию. Начались сильные бои у пос. Пришиб севернее Мелитополя. Впрочем, говорить о каком-то определенном фронте в Таврии было трудно. Война шла по всей территории. Например, в Аскании-Нова, за 200 км от основной линии фронта, был внезапной ночной атакой противника истреблен эскадрон кавалерийского полка Гершельмана во главе с командиром. Для усиления Крымско-Азовской армии Деникин решил перебросить из Одессы бригаду Тимановского, но, как уже отмечалось, ее не отпустило французское командование.
Когда в марте союзники неожиданно сдали Херсон и Николаев, левый фланг Крымско-Азовской армии оказался открытым, и красные появились с запада, накапливаясь на левом берегу Днепра. Под влиянием их успехов и бегства французов оживилась местная анархия. По степи загуляли новые банды... Скажем, жители большого, с 10-тысячным населением, села Чаплинка, возле самого Перекопа, начали совершать регулярные набеги на добровольцев и громить их обозы. Крымские профсоюзы требовали удаления Добровольческой армии и восстановления совдепов. Железнодорожники отказывались перевозить белогвардейские грузы. Само существование жиденького фронта в Таврии становилось бессмысленным - о едином фронте на Юге уже речи не было.
Решено было отводить войска в Крым... Но сделать это становилось непросто. И с севера, и с запада красные наступали уже крупными силами. Взяли Пришиб, шли от Каховки, отрезая фронтовые части от Перекопа. Началась эвакуация Мелитополя. Основная часть войск отступала к Бердянску, пробиваясь на соединение с Донецкой группой Добровольческой армии. Был разгромлен Сводно-Гвардейский полк, где батальоны носили названия старых полков Преображенский, Семеновский и т. п. Эта попытка возрождения русских традиций оказалась неудачной - кроме немногих настоящих гвардейцев, в полк набились как раз любители внешнего шика. Сдерживал натиск красных только ген. Шиллинг, с боями отступая от Мелитополя к Геническу с батальоном Симферопольского полка и горстью других войск. Второй батальон того же полка занял позиции у Перекопа.
К обороне Крым был не готов. Учитывая присутствие союзников, этот вариант всерьез даже не рассматривался. 26 марта главнокомандующий союзными войсками в Восточной Европе ген. Франше д'Эспре, посетив Крым, заявил, что Севастополь оставлен не будет, что русским надо продержаться 2 недели, после чего они получат существенную помощь. 29-го Шиллинг, бросив бронепоезд и несколько орудий, вынужден был оставить Чонгарский полуостров и отойти в Крым. У него не было даже взрывчатки, чтобы уничтожить за собой мост. Правительство срочно командировало туда гражданского инженера Чаева, и мост все-таки взорвали. Попробовали защищать Перекоп, собрав здесь все силы - 25 орудий, Симферопольский полк, разные зачаточные формирования, вроде Виленского полка (50 чел.). Наконец-то и союзники прислали подкрепление - одну роту греков, 150 штыков. Три дня красные пушки бомбардировали Перекоп, а 3 апреля пошли на штурм. Несмотря на подавляющее превосходство противника, он был отбит. Но выяснилось, что одновременно с лобовой атакой красные перешли Сиваш и выходят в тылы белогвардейцев. Эту идею подал Дыбенко хитрый батька Махно. Фрунзе в 20-м году лишь повторил его маневр. Любопытно, что бои за Крым весной 19-го очень похожи на репетицию осени 20-го, только меньшими силами. Тот же удар красных от Каховки, тот же прорыв отступающих белых через Чонгар, тот же Перекоп, обход через Сиваш. И так же, как полтора года спустя, белые отступили, пытаясь закрепиться у Юшуни, где в перешеек вкраплено несколько озер с узкими дефиле.
Командующий силами союзников полковник Труссон заявлял, что окажет содействие и техническими средствами, и войсками, но при условии, что будет удержана Юшуньская линия обороны. А никакой "линии" не было, даже окопов. Ходили в штыки или отстреливались, лежа в цепях. Через день подавляющими силами красных она была прорвана. Белогвардейцы еще пытались сопротивляться. Подошел отряд энергичного полковника Слащева, сорганизовавшего разбитые части и начавшего контрнаступление. Отбросили красных на 15 км, подступая к Армянску. Но силы были неравны, контрудар выдохся, и белые покатились назад. К тому же, воспользовавшись переброской всех защитников на Перекоп, красные начали высадку десантов через Чонгарский пролив и на Арабатскую стрелку. Создалась угроза полного окружения и уничтожения белых сил на Перекопском перешейке. Они начали отход на Джанкой и Феодосию. Крымское правительство переехало в Севастополь.
Между тем из Парижа уже было получено распоряжение о выводе союзных войск из России. И французы уже потихоньку начали эвакуацию. Только рекордно сжатые сроки, как в Одессе, не ставились. Дело в том, что в Севастополе сел на мель французский линкор "Мирабо", и требовалось выиграть время, чтобы закончить работу по его снятию. Труссон, назначивший себя военным губернатором, теперь заявлял, что распоряжений о защите Севастополя у него нет, что обороняться он сможет лишь 3 дня (у него было 3 тыс. чел. и несколько батарей), что для прочной обороны нужно не менее 10 тыс. чел., и надо выиграть время до их подхода. Правда, войска вскоре прибыли - 2 тыс. алжирцев и 2 тыс. сенегальцев. Но прибыли лишь по инерции старых приказов, чтобы продефилировать по улицам, прикрыть эвакуацию и снова сесть на корабли.
12.04 Труссон и адмирал Амет предложили коменданту крепости ген. Субботину и командующему русскими кораблями адм. Саблину, чтобы все учреждения Добровольческой армии немедленно покинули Севастополь. В дополнение французы фактически ограбили Крымское правительство, потребовав 10 млн. руб. "на расходы по Севастополю". Труссон вел себя крайне нагло, угрожая русским чинам арестами и приказав не выпускать суда из порта. В результате французам передали "на хранение" эвакуированные ценности Крымского государства с тем, чтобы из этих денег оплатить "расходы на нужды края", а остаток был бы передан одной из русских миссий в Европе. 16.04 ушли последние русские корабли, увозя белогвардейцев и беженцев в Новороссийск. Самые дальновидные и удачливые добрались с союзниками до Константинополя, образовав там первую, "одесско-севастопольскую" волну эмиграции, наиболее благополучную в материальном отношении, т. к. еще имели возможность как-то устроиться, найти работу. А французы попросту заключили с большевиками недельное перемирие, закончили снятие с мели "Мирабо" и ушли из Крыма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
