– Я только описывала международные конфликты… Неужели теперь придется стать их причиной?
– Скорее причиной международного единения. Нужно думать, как не остаться в долгу перед человечеством.
– Признаю ваше руководство, командор, – вмешался Том Годвин, – пока не выплачу вам долг. Какова задача?
– Собрать образцы пород, наблюдать лунную природу и… дойти до края видимого с Земли лунного диска.
– Черт возьми! Это меня устраивает. Расставлю по пути заявки. Тут кое-что валяется под ногами. Посмотрите, что я нашел. Это вам, Эль, ко дню вашего лунного рождения.
И Том Годвин протянул Эллен найденный им камешек.
– О-о! Том! – воскликнула Эллен и смутилась. – Мне кажется, что… мне однажды уже дарили его здесь.
– Кто дарил? – изумился Годвин.
– Может быть, во сне… Я хотела бы уснуть, – растерянно говорила Эллен. – Годвин, у вас не осталось пилюль? Я ведь не пойду с вами.
– Чепуха! – возмутился Годвин. – Как вы можете остаться здесь одна?
– В этой кабине так уютно, – сказала Эллен первое, что пришло ей в голову.
– Но международный корабль не сможет опуститься сразу в двух местах, – убеждал Годвин.
– Но я не люблю ходить пешком, – упрямилась Эллен, думая о чем-то своем.
– Вас повезет танкетка, – сказал Громов, внимательно наблюдая за Эллен. – Вы будете отдыхать вместе с ней.
– Танкетка? – сразу оживилась Эллен и чуть покраснела. Потом, сощурившись, посмотрела на Громова. – Вы романтик, командор. Хотите пройти сотни километров без асфальта, пренебрегая золотом и алмазом, лишь бы увидеть «ту сторону»!
– Я ищу клад куда больший, – улыбнулся Громов. – Ищу и вспоминаю, что Колумб не поворачивал вспять от неведомых берегов, Амундсен не возвращался, не дойдя до Америки Северным путем.
– Я готов, командор, – заявил Том Годвин. – Американец Пири добрался до Северного полюса.
Еще за час до того, как Луна должна была взойти над Москвой, Эллен стояла у танкетки, устремив взгляд на темную полусферу.
Мужчины неподалеку устанавливали автоматическую радиостанцию наблюдения. Она в течение года должна была сообщать показания различных измерительных приборов.
Опершись о борт танкетки, Эллен задумчиво смотрела на матовую полусферу. И, наконец, полусфера начала светлеть, как бы наполняясь воздухом и светом. Постепенно, словно выходя из тумана, стало вырисовываться изображение Евгения. Нет! Преодолевая расстояние в 384 тысячи километров, он сам, живой, бодрый, взволнованный, появлялся перед Эллен.
Том Годвин, оторвавшись от работы, издали видел, как вздрогнула Эллен, очевидно встретившись с Евгением взглядом.
– Мой Мираж! Я так вас жду, – тихо сказала Эллен.
– Селена!..
– Я подумала, что вы обиделись. Я восхищалась Годвином.
– Я тоже.
– Я знаю. Вы спасли меня с Земли. Но на Луне вы поступили бы так же.
– Это верно, Селена, – горячо сказал Евгений.
Эллен заметила, что Том Годвин как-то боком направился к танкетке.
– Здесь все очень сложно, – быстро заговорила она. – Вот камешек… Даже о нем думать сложно. У вас сложный брат. Рыцарь науки в доспехах скафандра. Сэр Дон-Кихот Космический ведет за собой всех, чтобы взглянуть за край лунного диска. А я остаюсь…
– Селена! Я считал минуты, ждал, когда взойдет Луна. Разве я пойду с ними… без вас?
Годвин был уже в нескольких шагах. Эллен загородила собой полусферу:
– Разве я причинила мало хлопот? Надо ли быть обузой?
– Селена! Я не смогу оставить вас одну!
– А вы сможете это повторить? Нет, нет! Не только на Луне?
– Эль пойдет с нами, – сказал подошедший Годвин. – Надеюсь, ваш автокар сможет помочь ей в трудных местах?
– Конечно, – сказал смущенный Евгений и, подняв глаза на Эллен, переспросил: – Не только на Луне?
Глава пятая. Крушение неизменности
Наташа переехала жить на дачу к Анастасии Степановне Громовой. Это получилось само собой. Каждая из женщин словно решила возместить другой улетевшего Петра…
Наташа и Евгения заставила жить с матерью на даче. Все равно, пока Луны не видно на небосводе, дежурить в лаборатории бесполезно, а мать оставалась матерью, ей легче было отпустить сына в бой, чем… на Луну. Она не находила себе места, проплакала все глаза.
В это утро Луна всходила позже солнца. Ехать в институт было еще рано, и Анастасия Степановна поила Евгения и Наташу на веранде чаем. Только в такие минуты у нее становилось легче на душе.
Утро было свежее. День обещал быть солнечным, но на рассвете с реки поднялся туман, окутал деревья, превратил их в неведомые сказочные растения, скрыл кустарники. Все вокруг стало мягким, нереальным… Так бывает, когда на склон горы набежит облако. Сколько раз любовались таким пейзажем Евгений с Петром во время восхождений!
Наташа, отпив глоток из стакана, задумчиво смотрела на бутерброд с ветчиной, на которой остался полукруг от ее зубов.
– Подумать только, – сказала она. – Они не могут там ни пить из стакана, ни откусить кусок хлеба. Только питательная паста через резиновую трубку.
Наташа поморщилась.
Старушка покачала головой:
– Некрасиво как-то… А все же хоть так, а завтракать надо.
– Да, как раз сейчас, – заметил Евгений. – Они тоже ждут, пока у нас Луна взойдет, чтобы отправиться в путь.
– Пусть удовольствия от такой еды не получишь, а жить надо, – строго сказала старушка.
– Да, удовольствия там мало, – сказал Евгений.
– Неправда! – возмутилась Наташа. – Быть на Луне для них – высшая радость! Я завидую им, завидую!.. Я хотела бы быть с ними рядом.
Старушка подошла к Наташе и поцеловала ее.
Четыре человека в скафандрах пробирались между зигзагами трещин.
Петр Сергеевич Громов и Том Годвин, деля опасность первого шага, как слепцы, ощупывали палками путь. О прыжках, столь легких на Луне, не могло быть и речи. Под пеплом всюду ждали пропасти.
Позади двигалась танкетка, нагруженная кладью экспедиции и баллонами с кислородом. Евгений Громов напряженно следил за каждым путником, готовый ринуться на помощь.
Эллен часто оглядывалась на него. И всякий раз, словно чувствуя, оборачивался и Том Годвин, угрюмый и встревоженный.
Природа угнетала Эллен. Обрывы «берегов» лунного моря ослепительными стенами уходили в черное звездное небо. Голые утесы нависали над окаменевшими грядами волн, посыпанных пеплом. Острые, как ножи, ребра скал и рваные кромки трещин остались нетронутыми после древних катаклизмов, словно все остановилось с тех пор, все кончилось…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
