галерее с каменными столбами и пробуем вкусные вина. Впрочем, каждый раз я очень быстро устаю. У меня больше нет заданий, и это странным образом истощает мои запасы энергии, хотя я должна быть более отдохнувшей, чем когда-либо.
Иногда компанию нам составляют Саймон и Юна и время от времени забегает Энола. Она не нашла отца среди обращенных и стала такой же тихой, как прежде. В стремлении приободрить мы предложили ей пожить с нами во дворце Азраэля, но пери отказалась, поселившись в доме своей семьи. Она живет там одна, что лично мне кажется просто ужасным.
Погибших жриц и друзей Азраэля, которые пытались помочь ему унести регалии, предали морю на прекрасной похоронной церемонии. Они лежали в узких барках, и каждая семья смогла попрощаться. Саиде пришлось расстаться с двумя детьми. Она вплела в волосы дочери цветы, а ее муж отдал Тарану свой меч. Над лодкой младшего сына он поклялся никогда больше не брать в руки оружие. После этого я еще несколько часов не могла перестать плакать.
И до сих пор чувствую себя какой-то растерянной. Я снова стала человеком, но почему-то все равно выбита из колеи. Видимо, дело в обратной трансформации. Создается впечатление, будто мои тело и дух больше не совпадают друг с другом. Я спрашивала Юну, не происходит ли с ней то же самое, все-таки она была вампиром гораздо дольше меня, но она сказала «нет». Они с Саймоном планируют вернуться в Иерусалим. Юна хочет учиться, а Саймон поделился с Сетом, что собирается сделать ей предложение. Когда Сет рассказал мне об этом, я опять разревелась. Со мной что-то не так. Нужно поговорить с Мириам. Возможно, есть какая-нибудь травка против этой плаксивости. Не хочу грузить этим Азраэля, ведь у других заботы и проблемы посерьезней.
Любые мои желания тут же исполняются. Стоит мне во дворце просто щелкнуть пальцами, как нужное мгновенно появляется. Я пробую самые странные штуки и смешу Амунет, макая сахарный пирог в ячменный суп, что ей кажется просто отвратительным. Поэтому я ни в чем не нуждаюсь, кроме общества Азраэля. Но я не вижу смысла жаловаться, поскольку он возвращается домой каждую ночь, проводя ее со мной в постели. В большинстве случаев я уже сплю, когда он будит меня поцелуями и ласками, а я поцелуями и ласками удерживаю его, когда на рассвете ангел собирается от меня уйти. Это самые прекрасные часы за день. Я пообещала дать ему время, чтобы объяснить все Нейт, однако это оказалось сложнее, чем думала. Азраэль уже рассказал ей, что случилось, но еще не упоминал обо мне. Я на него не давлю, мои угрызения совести и сочувствие к ней никуда не делись. Было бы разумнее окончательно уехать в Лондон, но мне не удается заставить себя покинуть ангела.
Неделю спустя в гости заглядывают Афродита и Мириам. Богиня еще немного округлилась; наверняка ей уже скоро рожать. Улегшись на шезлонг на террасе, она расправляет платье на стройных ногах. Беременность с каждым днем делает ее все красивее. Кимми и Амунет играют партию в шахматы, в то время как Саймон и Юна купаются в бассейне. Я рада, что хотя бы сегодня не надо отправляться на прогулку. Мириам скрывается на кухне, чтобы приготовить чай, как она заявила. Но, во-первых, кто будет пить чай в такую жару? И во-вторых, я могла бы просто попросить об этом дом.
– Ты освоилась? – интересуется Афродита.
– Тут действительно здорово, – дипломатично отвечаю я, ничуть не покривив душой. – Описания Платона не передают атмосферу острова. Он гораздо красивее. – Как по мне, немного чересчур красивый. Слишком безупречный. Я скучаю по Лондону и Пикстон-Парку.
– Как я слышала, Аз все еще много времени проводит у постели Нейт.
Меня пронзает ревность. Я ему доверяю. По крайней мере, стараюсь.
– Ей непросто понять, что произошло, и она была тяжело ранена.
– Ее раны уже исцелились. В конце концов она богиня. – Афродита ни на секунду не спускает с меня глаз. Потянувшись за кислым маринованным фиником, кладу его в рот. Афродита морщится от отвращения. – Лучше бы он позаботился о тебе. В твоем-то положении.
– Со мной все в порядке. Никто не обязан обо мне заботиться. Я всегда заботилась о себе сама.
– Это было раньше. А теперь у тебя будет ребенок.
Я только положила в рот следующий финик, но он тут же падает обратно, потому что у меня открывается рот.
– Что ты сказала?
Богиня улыбается.
– Я знала это еще до обратного превращения, и Мириам тоже. Думала, раз ты такая умная, то должна бы уже сама догадаться. – Она говорит тихо, чтобы не услышали остальные. – Но ты к ней не пришла. – Укор в ее голосе трудно не заметить.
– Не будет у меня никакого ребенка, – шиплю я. – Это невозможно.
– Почему? Он буквально не выпускал тебя из объятий. – Афродита поднимает руку, когда я собираюсь возразить. – По крайней мере, насколько я слышала.
– Он ангел, а у ангелов больше не рождаются дети от смертных женщин.
– Да, мы так думали, и тем не менее ты носишь под сердцем ребенка. Но если скажешь, что он не от Аза, то я, разумеется, тебе поверю.
Я сглатываю, и внезапно все странности обретают смысл. Усталость, перепады настроения, странные вкусовые пристрастия. Кладу ладонь на все еще плоский живот.
– Ты забеременела до превращения, но пока была вампиром, он не рос, – негромко продолжает Афродита. – Я решила привести Мириам сюда, чтобы она проверила, все ли в порядке.
– Вы еще кому-нибудь об этом рассказывали? – спрашиваю едва слышно.
– Это не мое дело, – качает она головой.
Почему-то я испытываю необходимость объясниться.
– Я не спала с другими мужчинами. Только с Азраэлем.
– Так я и думала. – Застонав, богиня потирает спину. – Я буду рада, когда это закончится.
На террасу выходит Мириам с подносом и заставляет меня выпить свой травяной чай. От него меня немного подташнивает, но, к счастью, быстро отпускает. Потом она осматривает меня в спальне, оставшись очень довольна результатом.
– Похоже, ребенок хорошо перенес твое обращение и обратную трансформацию. Скорее всего, потому что еще очень маленький.
– А он мне поверит? – испуганно интересуюсь я.
Мириам пожимает плечами:
– Нефилимы, конечно, не рождались очень давно, но откуда нам знать почему? Возможно, рано или поздно в них вновь возникнет необходимость. Он будет любить этого ребенка. – Женщина гладит меня по волосам. – Только осторожнее с Нейт. Она всегда была жуткой собственницей. Обычная черта у богов.
Афродита сидит у окна, поскольку на крыше ей стало слишком жарко.
– Я не
