и Совет по внутренним делам, причем во время последнего, как шептались в городе, Его Величество сходил с трона и сидел с главами кланов и своими помощниками наравне, как простой служащий. После приема Его Величество удалялся в свои покои для работы с документами и тайных аудиенций.
Тогда наступало время Лю Вэньмина.
С некоторых пор он вполне успешно совмещал обязанности цзайсяна[451] и сань ши[452] – но лишь для непосвященных. На деле он давно и успешно руководил тайной службой: при прежнем императоре действительно тайно, ведь людей себе он набирал без ведома и согласия правителя, теперь же – вполне открыто. Ему нравилось ощущать себя обладателем «божественной власти над всеми нитями», используя разведчиков и шпионов, – знания о расположении противника можно получить только от других людей[453], и с этой мудростью он был вполне согласен. Да, войны страна не вела, но и для подготовки переворота потребовались многие военные приемы, а уж если говорить об удержании власти, то нельзя было обойтись без шпионов и сейчас. Каждый день к концу ши Овцы Лю Вэньмин приходил в покои императора для доклада. Здесь он мог спокойно говорить то, чему не находилось места на Большом совете, куда входили остальные цзайсяны.
Надо заметить, что после коронации Его Величество остался в своих прежних покоях, где с его приходом к власти прибавилось лишь золотых тканей, церемониальных одеяний и стеллажей с книгами и свитками. Занимать комнаты своего отца император отказался так же резко, как и устраивать аудиенции в приемных, и его воле подчинились – быть может, менее охотно, чем в бытность его принцем, но не менее единодушно. Тогда он, скорее, просил, теперь научился приказывать.
Сегодня Лю Вэньмин не стал отклоняться от их маленькой традиции и пришел к прежнему времени. Его Величество уже сидел за бумагами, делая пометки киноварными чернилами – роскошью, доступной только правителю. Одет он был просто, даже слишком: скрученные в узел и заколотые нефритовой шпилькой волосы, бледно-золотистый ханьфу, нижние одеяния цвета персиковых лепестков. Приняв трон, Чэнь Шэньсинь часто использовал в одежде цвета клана своей матери, и никто не осмеливался указать ему на это несоответствие традиции.
– Ваше Величество, – советник почтительно поклонился.
– Советник Лю, проходите. Я ждал вас. – Наедине император продолжал называть его так, не цзайсяном или сань ши и уж тем более не главой тайной службы. – Расскажите, что у нас нового.
– Все идет своим чередом, Ваше Величество, и складывается весьма благоприятно, – советник неторопливо уселся напротив. – В нынешней обстановке недопустимо подтягивать всходы руками, желая ускорить их рост[454]; людям надо привыкнуть к переменам. Но то, что по вашему приказу объявили во всех крупных городах, пошло нам на пользу.
– Да? Внимаю подробностям, – заинтересовался Чэнь Шэньсинь и даже кисть отложил. Теперь он снова напоминал того юношу, каким был совсем недавно, и советник надеялся, не допуская лишних эмоций ни на лицо, ни в голос, что юноша этот все еще жив.
В конце концов, именно ради него Лю Вэньмин и затеял такое опасное дело, как смена власти.
– Недоверие простого народа к заклинателям и само постепенно сходило на нет, – начал советник, – ведь со времени Сошествия гор сменилось не одно поколение, да и сами заклинатели вели себя благоразумно – ни о каких притеснениях я не слышал. А теперь они и вовсе проявили себя с наилучшей стороны: в частности, глава Хань быстро и своевременно оказал помощь крестьянам, ремесленникам и торговцам, покинувшим земли Чу Юн после нападения Снежного Беркута. Благодаря выставленным на границе дозорам захватчиков удалось запереть в землях клана и впоследствии обезвредить. О беспримерной доблести совершенствующихся и понесенных ими потерях в ходе усмирения чудовища я и не говорю – благодаря им жертв среди мирного населения практически нет.
– Однако потери совершенствующихся весьма тяжелы. – Чэнь Шэньсинь помрачнел, задумчиво побарабанив пальцами по столу. – Клан Вэй Далян так никого и не принимает?
– Представитель клана на всех Советах присутствовал исправно, запрос о размещении в резиденции полномочного представителя был принят, избранный вами на эту должность чиновник уже готовится к переезду. В остальном же все по-прежнему. Сожалею, Ваше Величество, я не могу…
– Я сам съезжу туда, – решительно заявил Его Величество, прерывая советника властным взмахом руки. – Что бы ни думали цзайсяны и прочие, сидеть на месте я не собираюсь. Давно пора наведаться в наши прежние резиденции в столицах клановых земель – не дело, что они простаивают. Если бы там размещались местные управители, было бы гораздо проще налаживать сообщение между городами. Уверен, что совместная работа императора с кланами пойдет всем только на пользу. Мы были разъединены слишком долго.
– Помню, что Ваше Величество желали лично увидеть Золотой треугольник и древние мосты. – Лю Вэньмин позволил себе тонкую улыбку. – Однако позволите совет? Повремените до месяца персика, когда везде устоятся дороги.
– Хороший довод в пользу того, что дороги пора замостить, советник Лю, – заметил молодой император. – Завтра же вызову шаншу[455] Мо из министерства общественных работ, пусть доложит, как обстоят дела с западными каменоломнями. Кстати, раз уж мы приводим в порядок западные окраины, не пустить ли на мощение дорог разобранные завалы? Уверен, там найдется подходящий камень.
– Позвольте выразить свое восхищение вашей предусмотрительностью, Ваше Величество. Сказано в мудрых книгах: «Просвещенный правитель составляет свои планы задолго», «Просветленный правитель заботлив»[456].
– Вот бы все разделяли вашу мудрость и благоразумие, советник Лю. – Чэнь Шэньсинь усмехнулся колко. – Гун Чжунчэн, похоже, решил, что его недолгое пребывание в качестве тестя предыдущего императора дает ему право поучать меня под предлогом заботы о стране и передачи опыта. Меня сдерживает пока почтение к его сединам, но терпение мое иссякает.
– Умному человеку не надо долго объяснять, Ваше Величество, иной же и через тысячу лет не поймет. Гун Чжунчэн стар, ему пора на покой. Думается мне, ему придутся не по душе стремительные перемены и он сам попросит у Вашего Величества позволения удалиться в загородное поместье, подальше от шумного двора.
– А поспособствуете переменам в его настроении уж не вы ли, советник Лю? – насмешливый прищур.
– Что вы, Ваше Величество, я всего лишь попрошу своих подчиненных пустить пару слухов. Ваш прошлый приказ был выполнен в точности, не так ли?
– Я бы сказал, перевыполнен. «Только просвещенный правитель, привлекающий к деятельности лучшие умы, сможет достичь своих великих целей»[457], ведь так? Вы хорошо учили меня, советник Лю. Заклинательское сообщество не осталось бы прежним в любом случае, но все же могли возникнуть определенные сложности в возвращении Цинь Сяньян прежних прав и влияния.
– Зато теперь этот клан полностью на вашей стороне, Ваше Величество.
– Верно. Похоже, правила сянци стали еще справедливее по части управления страной. – Чэнь Шэньсинь отложил бумаги на край стола. – Белая армия вновь в строю и вновь готова представлять силу, стоящую за императором. Это ли не прекрасно? Пусть красное войско Чу и вышло из строя… Кажется, правила все же придется пересмотреть.
– Хорошая тема для обсуждения на ближайшем Совете по внутренним делам, Ваше Величество. Вероятно, главам кланов покажется интересным вопрос возвращения игре прежнего названия – сянци Семи Кланов. Седьмой клан можно оставить только на игровом поле или передать Императору, чтобы он смог с полным правом участвовать в игре.
В глазах Чэнь Шэньсиня заплясали веселые искры:
– Не стоит, советник Лю, лучше вернуть это место Водному дракону, как и было изначально. Но я подумаю над вашим предложением.
– Не соблаговолите ли тогда подумать еще над одним предложением, Ваше Величество? – осторожно проговорил советник. – Вероятно, эти разговоры до вас пока не дошли, но мне точно известно, что на ближайшем Большом совете все цзайсяны будут просить вас рассмотреть возможность заключения брака.
– Вот как? – Император приподнял брови. – И что, у них уже есть кто-то на примете?
– Пока нет, насколько мне известно. И я не думаю, что они осмелились бы навязывать вам кого-то. Если вы выберете себе невесту из знатного рода, этот род сразу же вознесется на недосягаемую для прочих высоту, а вельможи слишком ценят равновесие в своих рядах, чтобы
