Из этих сочинений с надуманными проблемами, рассказами о собственной значимости и «массовом героизме» ничего нельзя узнать о войне. Например, 2-месячная оборона знаменитого «дома Павлова» в интерпретации Калашниковых и окороковых выглядит следующим образом:
«В подвальных помещениях дома, где находился командный пункт и отдыхал гарнизон, была оборудована также ленинская комната (!), снабженная шашками, домино, художественной, политической и военной литературой. Сюда приходили политработники, проводили беседы и читки газет. Гвардейцы гарнизона все время были в курсе событий на фронте и жизни страны. Здесь же происходил прием в партию и комсомол». [414]
Сам сержант Павлов, к сожалению, воспоминаний не оставил, а сразу после войны ушел в монастырь.
Солдатские мемуары — самые интересные и самые редкие в нашей литературе. В них нет места агитаторам и переживаниям по поводу кандидатской карточки, а есть пот, кровь, страх, боль, голод, холод и вши:
«Изнуряли вши… Я пробовал дустом травить — бесполезно. Бывало, когда после боя взмокну, я доставал пакет с дустом и через воротник засыпал под мокрую рубашку на голое тело. Дустом пудрил все тело от макушки до пяток. Но вши были живучие, и дуст не влиял на них». Или такие подробности солдатского труда: «Минометчики навьючены лафетами, стволами, плитами. Просто упади, споткнись — и по инерции движения железо расплющит твой затылок. Если бы не тяжелые вьюки, то легкораненые минометчики, падая, не умирали бы. Тяжелый вьюк добивал раненого».
* * *
После провала попыток прорвать оборону восточнее Новороссийска германское командование организовало новое наступление северо-восточнее города. С этой целью немцы сосредоточили в районе Абинской дополнительно к действовавшим на этом направлении 9-й и 73-й немецким пехотным дивизиям 3-ю румынскую горнопехотную дивизию, прибывшую из Крыма. Генерал Руофф надеялся )даром по флангу 47-й армии прорвать оборону советских войск на рубеже поселка Эриванский и станицы Шапсугская, отрезать войска армии от остальных сил Черноморской группы, разгромить ее и, наступая через горы в Южном направлении, выйти к морю в районе Геленджика.
Своеобразная разведсводка о противнике в стиле советского политработника:
«Несмотря на то что эти соединения в последних боях были изрядно потрепаны, а с самодовольных командиров сбили присущую гитлеровцам спесь, все же дивизии еще оставались сильными. Они былиукопмлектованы кадровым личным составом, хорошо вооружены и в достаточной степени обеспечены боеприпасами, имели танки и штурмовые орудия». [415]
О румынской горнострелковой:
«Командовал ею близкий к правительственным кругам и румынскому королевскому дому заносчивый фашиствующий генерал Фильчинеску. В составе соединения насчитывалось около 16 тысяч подготовленных и экипированных солдат и офицеров. Хотя румынские союзники Гитлера, особенно солдаты, не были такими фанатиками, как одурманенные нацистской демагогией немецкие солдаты, 3-я румынская дивизия горных егерей являлась весьма опасным противником».
На рубеже, где готовилось наступление румынской дивизии, оборонялись части 216-й стрелковой дивизии генерал-майора А.М. Пламеневского, ослабленные в предыдущих боях и несколько подзабытые командованием, бросившим все силы под Новороссийск. Член Военного совета армии зафиксировал свои впечатления от посещения передовых позиций 216-й дивизии:
«Когда мы подошли к окопу, навстречу нам поднялось два почерневших от зноя бородача. Один из них доложил:
— Командир пулеметного расчета Киселев.
— Боец Мехеда з Одессы,-предствился второй…
Оказывается, последний раз пароль пулеметчикам был передан неделю назад и за это время к ним никто не заглядывал.
— А как же с питанием?-спросил я.
— Сухарив мы набралы нымало, а потом создалы свий запас,-не без гордости ответил рядовой Михеда. И тут же провел нас к окопу, где хранилось соленое мясо дикого кабана, много орехов, диких яблок и шиповника. — Так що у нас каждый день обид з трех блюд. Даже компот варымо. Добре, що вода недалеко (повезло бойцу Михеде — подорвался кабан на противотанковой мине, у других солдат дивизии — такое же «меню», только без кабанятины. — Авт.)… [416]
Командарм поблагодарил пулеметчиков… На обратном пути он, как бы разговаривая сам с собой, тихо произнес:
— Бойцы у нас отличные. С такими Кавказ не отдадим. А вот мы плохо руководим войсками…»
19 сентября 3-я горнопехотная дивизия «заносчивого» и «фашиствующего» Фильчинеску перешла в наступление и начала теснить передовые подразделения Пламеневского и части 2-й бригады морской пехоты. После 3-дневных боев румыны захватили несколько высот и вклинились в оборону на глубину до 6 км. Генерал Гречко, оценив обстановку, принял решение нанести по флангам вклинившейся группировки два сходящихся удара и, окружив ее, уничтожить. Для этой цели 77-я стрелковая дивизия полковника Е.Е. Кабанова была сосредоточена в районе Эриванского, а 255-я бригада морской пехоты полковника Д.В. Гордеева и 83-я морская стрелковая бригада подполковника Д.В. Красникова — в районе Шапсугской. В ночь (!) перед наступлением во всех частях провели ритуальные партийные и комсомольские собрания, а затем и митинги, на которых «многие брали на себя конкретные обязательства. Например, уничтожить вражеский пулеметный расчет, подорвать или разбить автомашину, бронегранспортер, истребить столько-то захватчиков».
Контратака советских войск началась на рассвете 25 сентября. Свыше двух суток длился ожесточенный бой, итогом которого стал разгром румынской дивизии. Она потеряла убитыми, ранеными и пленными до 8 тыс. солдат и офицеров и была снята с фронта. С 27 сентября немецко-румынские войска на Новороссийском направлении перешли к обороне и больше не предпринимали здесь попыток наступать крупными силами.
Руоффу не удалось выйти на Туапсинское шоссе. Не мог он использовать для снабжения своих войск и Новороссийский порт, так как тот простреливался с советской стороны артиллерийским и пулеметным огнем. [417]
На перевалах
Германское командование намеревалось наступать не только по открытым просторам, но и нанести несколько ударов через перевалы Главного Кавказского хребта. Для этого в группу армий «А» был включен профессионально высокоподготовленный 49-й горно-пехотный корпус под командованием генерала Рудольфа Конрада. В состав корпуса входила 1-я горнострелковая дивизия «Эдельвейс» генерала Ланца — одно из лучших соединений вермахта, 4-я горнопехотная дивизия генерала Эгельзеера, а также 97-я и 101-я легкопехотные (егерские) дивизии. Горнопехотные соединения укоплектовывались альпинистами и жителями горных районов Германии, баварцами и тирольцами, для которых горы были родной стихией. Корпус имел задачу наступать через Главный Кавказский хребет от дороги на Туапсе до Мамисонского перевала.
