– Простите, господин барон, но вряд ли это возможно из‑за ваших слишком тесных связей с начальником тайной стражи. Рядом с вами мы все чувствуем себя в опасности. Даже выполняя ваше поручение, я сильно рискую.
– Не мороси Кот. Я уже решил проблему с герцогом Гроссом. Иначе бы сюда просто не пришел.
– Ого! Даже так? – удивился разбойник.
– Да. Правда сам герцог об этом еще не знает, – усмехнулся Виктор.
Он опустил на глаза гогглы, сменил линзы, просканировал все помещение и задержался взглядом на декоративно оформленном углублении в стене, где стояла скульптура обнаженной богини любви.
– Передашь мои слова Орку сегодня же. А то у меня есть подозрение, что брат Гурон не слишком далеко уехал и сейчас, притаившись, наблюдает за нами через дырку в табернакле.
Сомов указал пальцем на отверстие, хорошо видимое в магических гогглах и весело помахал рукой наблюдателю. Кот посмотрел в сторону скульптуры и выдавил из себя неловкий смешок.
– Передам каждое ваше слово, господин барон, – пообещал разбойник, – Коли дело и впрямь такое важное, то передам немедленно.
– Вот и хорошо. И напомни брату Гурону о клятве кинжала, если он о ней слегка подзабыл. Найти меня сможете в таверне «Трюм» каждые выходные. Ты тоже приезжай.
Виктор вышел из борделя, принял поводья из рук вороватого мужика и, вскочив на Абсолюта, поскакал в замок. В ночной тьме не было видно ни дороги, ни скачущего по ней во весь опор всадника на вороном жеребце, но для мага в гогглах темнота не являлась помехой.
В конце лета баронесса Ленора Сиан собиралась пышно отметить свой день рождения, и Виктор по этому случаю решил преподнести ей необычный сюрприз, пригласив в театр, на свое первое выступление. Он даже договорился с руководством театра о времени перенесения концерта именно на эту дату. И как‑то в делах и заботах он совсем позабыл о бароне Луграсе, пока не столкнулся с ним во дворе замка нос к носу.
– Барон Сангин, мне показалось или вы действительно от меня прячетесь? – с язвительной насмешкой произнес Луграс, – Вам бы подошло имя барон‑невидимка.
Сомов сделал несколько попыток обойти Луграса, но он каждый раз преграждал путь.
– Тише, тише, господин торопыга, невежливо уходить, когда с вами еще не закончили разговор, – продолжал хамить барон, – Разве я не предупреждал вас о том, чтобы вы не стояли на моей дороге?
– По‑моему это как раз вы сейчас стоите на моей дороге и мешаете пройти, – начиная заводиться и с трудом сдерживая гнев, произнес Виктор.
– Уж, не к моей ли невесте вы торопитесь, господин трусливый барон?
У Сомова потемнело в глазах, он мельком оглянулся, не видит ли кто их разговор, схватил Луграса за грудки и, протащив несколько метров, припечатал к стене. Барон захрипел от удушья, лицо его налилось кровью, и он задергался, безуспешно пытаясь вырваться из мертвой хватки Сомова.
– Слушай ты, петух, я прямо сейчас могу свернуть тебе шею, но не делаю этого в слабой надежде, что у тебя хватит ума в дальнейшем выбирать себе другую дорогу, а не ту, по которой иду я.
Он отшвырнул барона, который едва удержался на ногах и попятился назад, надсадно дыша и растирая багровую шею. Чуть отдышавшись, Луграс рванул с перевязи стальной клинок. Сомов ударил ладонью по боевой перчатке, приводя ее в рабочий режим, и тут же дал залп по лежащей на земле шляпе с перьями. Головной убор вспыхнул пламенем, и за одну секунду превратился в черную обугленную тряпку, заставив барона отскочить еще дальше. Сильно запахло жжеными перьями.
– Дуэль. Завтра. До смерти. В два часа утра у Кривого леса, – задыхаясь от ненависти, прохрипел Луграс.
– Вы, кажется, забыли свою шляпу, барон, – крикнул Виктор, пинком отправляя ему вдогонку недогоревший и еще дымящийся кусок материи.
Злой как черт Сомов вернулся в замок, отвесив по пути еще пару пинков под зад толстым гусям, вальяжно разгуливающим по территории крепости. Поднимаясь по центральной мраморной лестнице на второй этаж Виктор совершенно некстати встретил Ленору, которая не могла не заметить его перевозбужденного состояния.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Что‑то случилось, Вик? – встревоженно спросила она, хватая его за руку.
– Барон Луграс вызвал меня на дуэль.
– Дуэль? – неожиданно лицо баронессы поплыло в сладостной улыбке, и она даже глаза закатила от удовольствия, – Ах, как это чудесно! Надеюсь из‑за меня?
Да что же такое у нее в голове творится, изумился и разозлился Сомов, вот ведь дура набитая.
– Госпожа Ленора, вы будете также радоваться и хлопать в ладоши, когда меня завтра зарежут? Вам это тоже смешно?! – со смесью раздражения и обиды воскликнул он.
И не дожидаясь ответа, ушел, от души грохнув тяжелой дубовой дверью. Завтра предстоял тяжелый день, а сегодня надо было еще раз внимательно прочитать дуэльный кодекс, да и выспаться перед поединком не мешало бы. Но перед сном, Сомов сходил к магистру с одной просьбой.
Стояла ночь, и в кузнице никого не было. Не самое лучшее время и место чтобы проверить магический меч в действии. Сомов посмотрел на донце меча, где поблескивала рельефная золотая цифра три в обрамлении лавровых ветвей, взялся за черную рукоятку и начал плавно вдавливать рычаг в корпус. Вспыхнул красный луч, мерцающий искрами и помещение залил багровый свет. Луч пламени быстро стал оранжевым, желтым, а затем ослепительно белым и из него бенгальским огнем посыпались искры. Послышался треск похожий на приглушенный звук сварки, а руку стало ощутимо жечь. Это был максимум энергии и Сомов взмахнул мечом в сторону наковальни стоящей на чурбане. Три секунды и меч выключился. Наступила темнота и тишина. Только светилась вишневым раскаленным металлом щель шириною с ладонь в наковальне, и чуть горели, потрескивая края деревянного чурбана, разрезанного надвое.
– Ни хрена себе, – удивленно пробормотал Виктор, – Отличная штука!
К назначенному часу и месту дуэли Сомов выдвинулся вместе с капитаном Тибларом в качестве секунданта и на всякий случай с лекарем. Виктор ехал верхом на Абсолюте, одной рукой управляя поводьями, а другой, придерживая магический меч у себя на поясе. Сомов был многословен и всю дорогу непрерывно шутил. Капитан Тиблар бросал неодобрительные взгляды на веселого барона и наконец, не выдержав высказался:
– Господин Сангин, вы ведете себя крайне беспечно. Вам следовало бы взять карету, а не ехать верхом и уж тем более без седла. Совершенно недопустимо так напрягать ноги и руки перед дуэлью. И вообще нельзя быть настолько легкомысленным, перед тем как вас…
– Убьют? Вы это хотели сказать, господин Тиблар? – Сомов посмотрел на негодующего офицера, – Капитан, неужели вы всерьез полагаете, что я настолько глуп, чтобы позволить убить себя на дуэли? Если так, то вы сильно заблуждаетесь.
Виктор опустил гогглы на глаза и лихо пустил вороного жеребца галопом.
На указанном месте уже ожидали барон Луграс и его секундант, судя по фатовской одежде, такой же щеголь, как и его высокородный приятель. Виктор остановил Абсолюта и, не слезая с коня, некоторое время молча разглядывал своего соперника сквозь гогглы, задумчиво потирая небритый подбородок кулаком в боевой перчатке с ярко горящим рубиновым огоньком. А не спалить ли мне этого негодяя без всяких дуэлей, подумал Сомов, неприязненно разглядывая барона. К чему мне эти условности? Видимо эти мысли посетили и остальных участников встречи, и все невольно напряглись, вдруг осознав, что они имеют дело с полностью экипированным магом. И лишь когда Виктор спрыгнул с Абсолюта, снял гогглы, перстни‑амулеты, боевую перчатку и отстегнул магический меч, барон Луграс с заметным облегчением выдохнул и смахнул испарину со лба. Дуэлянты сошлись на небольшой поляне и принялись расстегивать верхнюю одежду, враждебно поглядывая друг на друга. Драться предстояло в распахнутых рубашках, чтобы исключить скрытую под одеждой защиту. Это была излишняя предосторожность, поскольку секунданты уже вовсю сканировали поединщиков гогглами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Предлагаю принести мне извинения, господин Сангин, – осмелев и явно глумясь, произнес барон Луграс, – Возможно, тогда я вас не убью, а всего лишь отрублю руки по локоть, чтобы вы перестали бренчать на гитаре и смущать баронессу Сиан.
