30 мая делегация отбывает из Одессы в Константинополь на пароходе»Афон». В Константинополе архиепископ Никон встречается с Патриархом Германом V, а также с представителем афонского кинота, который сообщает ему, что»число еретичествующих [1540] возросло до 3/4 всего братства в Пантелеимоновском монастыре и что там грозит опасность кассе монастырской» [1541]. По словам архиепископа Никона,«уже после удаления имябожников с Афона найдены в Пантелеимоновом монастыре списки братии, из коих видно, что из 1700 с лишком человек крепких сто–ятелей за православное учение [1542]<…>ко дню нашего прибытия на Афон оставалось только сто человек» [1543]. Приводимые Никоном цифры говорят сами за себя.
На Афон делегация во главе с архиепископом Никоном прибыла 5 июня на корабле»Донец»". Пристань Пантелеимонова монастыря почернела от монахов,«увы, не с радостью, а с праздным любопытством вышедших посмотреть на архиерея, которого давно, по его сочинениям, знали, которого некогда уважали, а теперь<…>видели в нем»еретика»" [1544]. Никон в сопровождении С. В. Троицкого, В. С. Щербины, генерального консула в Константинополе А. Ф. Шебунина, сотрудника консульства Б. С. Серафимова, командира»Донца»3. А. Шепулинского, нескольких офицеров и вооруженных штыками матросов отчалил от корабля на шлюпке и высадился на берег, где его встретили архимандрит Мисаил и иеромонахи Пантелеимонова монастыря [1545]. Никон направился в соборный храм, где беседовал с иноками: начав с детских воспоминаний, он закончил тем, что»раскрыл сущность великого искушения, столь неожиданно для всего православного мира появившегося около святейшего имени Божия». Иноки слушали архиепископа безмолвно [1546]. Далее Никон направился в архондарик [1547], где за чашкой кофе якобы говорил игумену Мисаилу об имяславцах:«Они<…>хвастают, что их якобы три тысячи, да хотя бы их было тридцать тысяч, я все равно не пощажу их: от этого православная Церковь не умалится. Мы молодых поженим, а стариков разошлем по монастырям, а священнослужителей расстрижем» [1548]. Ночевать владыка отправился на»Донец» [1549]. Там он провел безвыходно целую неделю, ведя переговоры с время от времени посещавшими его депутациями от иноков [1550]. На берег выходили только Троицкий, Шебунин, Серафимов, Щербина и офицеры»Донца», которые пытались — однако, как кажется, без особого успеха — оказать воздействие на иноков монастыря, склоняя их к отречению от»имябожнической ереси» [1551].
8 июня в Пантелеимоновом монастыре Серафимов, Щербина, несколько офицеров и солдат потребовали, чтобы им выдали монаха Иринея (Цурикова). Имяславцы, узнав об этом, ударили в набат и подняли тревогу. Офицерам они говорили:«Вы хотите взять Иринея, то забирайте и нас всех». Серафимову пришлось отказаться от намерения арестовать Иринея. Когда он вместе с сопровождавшими его военными удалился, монахи окружили Иринея и подняли плач:«Не оставляй нас, отче, мы с тобой на смерть готовы» [1552].
9 июля после Божественной Литургии игумен Мисаил в присутствии консула и всей монастырской братии читал вслух Послание Синода. По окончании чтения монах Ириней спросил игумена:«Имя Господа нашего Иисуса Христа, Имя Сладчайший»Иисус»Бог или нет?«Игумен ответил:«Имя»Иисус»не Бог». Это было воспринято имяславцами как отречение игумена от православного учения об имени Божием [1553].
10 июня архиепископ Никон посетил Пантелеймонов монастырь, осмотрел ризницу, библиотеку, иконный склад, храмы. Выходя из Успенского собора, он сказал игумену Мисаилу:«Я вам говорил — не выскакивайте, а вы выскочили, теперь я не могу вас защитить». Очевидно, он считал, что игумену не следовало зачитывать вслух Послание Синода. То же самое он повторил, садясь в лодку. Имяславцу иеромонаху Варахии архиепископ Никон предложил подписаться под словами»Имя Иисус — не Бог». Когда тот отказался, Никон сказал:«Вас лишат священного сана и не пустят в церковь, вы будете стоять с оглашенными, а молодых поженят» [1554].
11 июня,«полагая, что возбуждение еретичествующих [1555] несколько успокоилось» [1556], архиепископ Никон решился вторично сойти на берег для того, чтобы провести беседу с имяславцами в Покровском соборе Свято–Пантелеимонова монастыря. На этот раз встреча с монахами происходила в гораздо более напряженной атмосфере. Когда архиепископ, облачившись в мантию, вышел на амвон, его тотчас плотным кольцом окружили матросы; монахи встали позади охраны. Архиепископ начал уговаривать»монахов–простецов»не пускаться в догматические исследования и смириться, дабы не подвергнуться суду и отлучению [1557]. Иерарху вторил консул, который говорил, что необходимо подчиняться Константинопольскому Патриарху и российскому Синоду [1558]. Вот как описал этот диспут сам архиепископ Никон:
Обличая лжеучение, я обратился к их здравому смыслу, указывая на то, что их учитель Булатович все слово Божие считает Богом, но ведь в слове Божием, в Священном Писании, много слов и человеческих, например, приводятся слова безумца:«несть Бог» [1559]; говорится о творениях Божиих, например, о червячке: что же, и это все — Бог? Так и все имена Божий как слова только обозначают Бога, указывают на Него, но сами по себе еще не Бог: имя Иисус — не Бог, имя Христос — не Бог. При этих словах<…>послышались крики:«Еретик! Учит, что Христос — не Бог!, нет Бога». Я продолжал речь, а так как вожди смуты продолжали шуметь, то С. В. Троицкий обратился к близ стоявшим:«Владыка говорит, что только имя Христос — не Бог, а Сам Христос есть истинный Бог наш»<…>Мне кричали:«Еретик, крокодил из моря, седмиглавый змей, волк в овечьей шкуре!»<…>
В заключение мне все же удалось сказать:«Будьте добросовестны, выслушайте меня: все прочитанные из святых отцов места вы сами можете прочитать в вашей библиотеке: приходите, мы их там покажем вам! Кто знает по–гречески — тому найдем и в греческих подлинниках». После этого я ушел из церкви через алтарь [1560].
На страницах»Русского слова»это же выступление архиепископа Никона описано в менее благоприятных для него тонах:
«Вы, — говорил архипастырь, потрясая посохом, — каждое имя считаете за Бога. Так я скажу вам, что каждое имя Божие не есть Бог. И червяку имя только»червяк», а вы, пожалуй, скажете:«и червяк — Бог». Сын есть меньше Отца. Сам Иисус сказал, что»Отец есть более Меня». Вы скажете, что у вас и Христос — Бог». Профессор Троицкий попытался прервать Никона:«Владыко, Христос — Бог! И на отпусте говорится:«Христос истинный Бог наш»". Но владыка Никон, стуча о пол посохом, кричал:«Никто не смей мне возражать. Даже Англия и Франция так веруют, как я говорю». Возмущенным монахам не дают возможности возражать. На замечание о том, что если имя Божие не есть Бог, то слова Псалтири»Хвалите имя Господне, хвалите, рабы Господа»надо произносить»Хвалите Бога Господа»владыка в запале отвечал:«Да, так и нужно!» — «Тогда нужно все книги переписать», — замечает монах.«И перепишем со временем! Все книги перепишем!» — заявил владыка. Нужно ли говорить, что после этих слов храм захлестнула буря возмущения, и архиепископу пришлось скрыться в алтаре [1561].
Как бы ни происходили события на самом деле, очевидно, что миссия архиепископа Никона на Афоне не имела успеха: об этом свидетельствуют как враждебные ему имяславские источники, так и он сам. Тогда, наконец, было принято решение, к которому давно уже призывал архиепископ Антоний (Храповицкий), — прибегнуть к помощи военных для усмирения монашеского мятежа и вывоза с Афона его виновников. Вечером 11 июня пароход»Царь»доставил на Афон 118 солдат и 5 офицеров для подавления бунта [1562]. 13 июня архиепископа Никона посетили шесть антипросопов из протата, которые»решительно заявили, что еретики ни в каком случае оставаться на Афоне не могут, и если мы их не удалим, то это сделают сами греки». В тот же день десант вооруженных солдат с корабля»Царь»высадился на берег и приступил к»охране»монастыря: солдаты заняли посты у всех шести ворот, у ризницы, кассы, храмов, библиотеки, водопровода и других стратегически важных объектов [1563].
В последующие дни архиепископ Никон вместе с Троицким посещал монастырскую библиотеку, где встречался с иноками–имяславцами.«Малоплодные попытки»Никона к увещанию имяславцев успеха не имели: монахи называли его масоном и еретиком. На вопрос имяславцев о том, следует ли брать благословение у Никона, архимандрит Давид (Мухранов) отвечал:«Лучше взять благословение у сатаны, чем у этого еретика» [1564]. Впоследствии архиепископ Никон с возмущением напишет об имяславцах:«Крайняя нетерпимость есть их отличительная черта» [1565].
