и не очень большой, тянулся в обе стороны. Я решила бросить монетку и полностью положиться на провидение. Золотой ранд звякнул о камни: «На север… Да будет так!»
Глава 11
С первыми лучами небесных светил мы тронулись в путь. Тучка шла спокойным шагом, самостоятельно выбирая дорогу. Повсюду были видны последствия землетрясения: обрушившиеся скалы, поваленные деревья и глубокие трещины. Кобыла оказалась толковая. Она внимательно смотрела под ноги, принюхивалась, иногда останавливалась и явно размышляла, переступить препятствие или обойти. Такая её осторожность мне очень понравилась. Я сидела, почти не держа поводья и не мешая Тучке идти так, как она хочет.
К полудню, когда мы были уже очень далеко от заваленной восточной дороги, я решила сделать остановку. Бессонная ночь и усталость давали о себе знать. На относительно ровной полянке я освободила кобылу от поклажи и пошла за водой, так как за здоровенными валунами слышалось журчание.
Ручей оказался маленьким, однако я заметила, что ещё недавно он был гораздо полноводней. Похоже, землетрясение перекрыло русло. Я только и успела ополоснуть лицо, как раздалось испуганное ржание, топот копыт и треск ломающихся веток. Бросив флягу и котелок, я помчалась обратно, прыгая по камням.
Тучки на полянке не было: разбросанные мешки и взрытая копытами земля. Вдруг за спиной будто заработал мощный мотор. Глухое, утробное рычание доносилось откуда-то сверху. Сердце упало пятитонным камнем, а ноги вросли в землю. Медленно-медленно я начала оборачиваться… А когда увидела огромную, серую, в пятнах, клыкастую зверюгу, полулежащую на валуне, то застыла, как изваяние: «Волк… Горный волк… Это волк…»
Зверь продолжал рычать, а я смотрела на него и в ужасе понимала, что всё… Убежать не смогу, а дёрнусь – прыгнет! Я закрыла глаза, глубоко-глубоко вздохнула и, нащупав кинжал в складках юбки, сжала рукоятку. Сколько я так стояла, в застывшей позе, не могу сказать. Показалось, что вечность…
Стало тихо. Рычание прекратилось, и я приоткрыла один глаз. Волка на камне уже не было. Он стоял рядом и нюхал мешок. Я сделала шаг назад и упёрлась в каменную стену. Волк резко обернулся и уставился жёлтыми глазищами. И тут… Я заметила соски на брюхе: большие, тяжёлые: «Волчица! Кормящая! Теперь мне, точно, конец…» Выхватив кинжал, я выставила его перед собой:
– Уходи! Я ничего не сделаю твоим детям! Уходи! – Конечно, я не рассчитывала, что она меня поймёт.
Волчица уже не рычала, а просто смотрела на меня и нюхала воздух. Она была очень крупная, гораздо больше овчарки: длинные сильные лапы, с удлинёнными, когтистыми пальцами, широкая, мощная грудь, узкое, гибкое тело и длинный, опущенный хвост. Внешний вид, действительно, напоминал волка, но не совсем. Эта зверюга больше походила на гиену, очень большую, но гиену, а не волка. Может, из-за пятнистого окраса в тёмно-серых, чёрных и светло-серых тонах, а может, из-за больших, округлых ушей, не знаю… Но впечатление жуткого, смертельно опасного зверя она, конечно, производила.
Мне как-то уже поднадоело стоять в такой напряжённой позе, да и ноги подкашивались от страха. Я сползла вниз и присела на корточки. Волчица тоже плюхнулась на пузо и, тихонько скуля, поползла ко мне. Я открыла рот от удивления: нападать она не собиралась, во всяком случае, пока. Чем ближе она подползала, тем жалобней скулила. А когда положила свою страшную, огромную, клыкастую голову на мою ступню и заглянула в глаза, до меня дошло: «Она просит помощи!!! Что-то случилось! Ей что-то нужно от меня! О, все боги Окатана!»
Как общаться с горным волком, я не представляла, да и на всём Окатане, наверно, никто не представлял. Волков боялись, при возможности убивали, и вообще, предпочитали на их территории не соваться. Люди крайне мало знали о горных волках… Очень медленно, замирая от страха, я опустила руку и погладила мохнатую голову:
– Я поняла… Я помогу… Если смогу…
Она моментально вскочила и бросилась в перелесок. Минут через десять волчица привела меня к свежей, глубокой трещине. Рядом было много поваленных деревьев и скальных обломков. Уже на пути я догадалась, что случилось. У волчицы была здесь нора или берлога, а там щенки, похоже, их завалило… Волчица подошла к самому краю и завыла, так жалобно и пронзительно, что у меня навернулись слёзы: «Понятно… они там». Я легла на край и свесилась вниз: «Ничего не видно… нужны факелы и верёвка». Я быстро сбегала обратно за всем необходимым, и только когда начала спускаться, поняла, что делаю. Если верёвка развяжется или порвётся, или ещё что-то случится, то я просто-напросто сломаю себе шею.
Но всё оказалось не так страшно. Благодаря факелам я увидела, что дно совсем недалеко. Проблема состояла в том, что трещина была очень узкой и сама звериная мамаша никак туда бы не пролезла. Щенков я увидела сразу, как только осветила камни. Они лежали плотным комочком и тихо попискивали. Их было трое: два чёрно-серых, а один, самый мелкий, полностью чёрный, как уголёк. Я запихала малышей в сумку и, кряхтя, полезла обратно.
Подниматься было уже легче. Я видела, куда поставить ногу и за какой камень ухватиться. Волчица носилась по краю и то скулила, то начинала рычать: «Как бы она вместо «спасибо» на тот свет меня не отправила от беспокойства за детёнышей…» Дрожащими, ободранными о камни руками я выложила щенков на траву и отступила:
– Ну, я это… Пойду… Ты уж тут сама как-нибудь… – и медленно пятясь, отошла шагов на двадцать, а потом рванула обратно к ручью.
И какова же была моя радость, когда на полянке, возле мешков, я обнаружила Тучку:
– Ах, трусиха! Бросила меня, да?! На съеденье горным волкам! А сама удрала! Эх ты… Испугалась?
Я гладила кобылу, а она, ласково фыркая, тыкалась мягкими губами в ладони:
– Давай-ка собираться и делать отсюда ноги. Нам только со всей стаей встретиться не хватает!
Быстро навьючив живой транспорт и заполнив бурдюк водой, я запрыгнула в седло. А на следующее утро случилось то, чего я никак не могла предвидеть.
Ночевали мы в пещере, довольно далеко от места встречи с горной хищницей. Пещерка была не большая, но удобная. На закате я разожгла костёр и приготовила сносный ужин: наварила каши с вяленым мясом и даже со специями. Возле пещеры была хорошая трава и кобыла весело хрумкала, бродя кругами. На ночь я насыпала ей немного ваго, как дополнение к травяному рациону, и спокойно заснула.
Проснулась же на рассвете от громкого испуганного ржания и выскочила наружу. Тучка была привязана и в этот раз
