- Освальд, расчеты верни, пожалуйста, - вздохнул Альберт, протягивая руку. – И давай сюда документы на проведение мероприятия. Не смотри на меня так, Освальд. Я тоже в печали.
Мы в сопровождении инквизиции возвращались домой по освещенной фонарями площади. Родственникам Винсента Чейза уже сообщили. Его отец, бывший преподаватель Академии, был чрезвычайно польщен тем, что его покойный сын так ответственно отнесся к защите курсовой. Мать рыдала и не могла остановиться.
- Альберт! А мне что-то за это полагается? – оживилась я, глядя на молчаливого Альберта.
- Сто, - задумчиво бросил Альберт.
- Сто тысяч эрлингов? – уточнила я, представляя себе такую сумму.
- Нет, сто лет тюрьмы, - задумчиво ответил Альберт, тяжело вздохнув. «Не переживай. Отсиди, сколько сможешь!» - успокоил демон.
- А за то, что я раскрыла преступление? И нашла тело? – удивилась я, цепляясь за руку правосудию.
- Девяносто девять, - ответил мой личный «прокурор».
«О! Совсем другое дело!» - ехидно восхитился демон. – «Девяносто девять лет – это не так страшно!»
- Считай, что я внес за тебя залог. Так что ты - моя заложница, - шумно вздохнул Альберт, открывая передо мной дверь.
Весь вечер я наблюдала одну и ту же картину. Половина книг из библиотеки была разложена на столе и на полу. Шел четвертый час научных изысканий. Альберт, снимал – надевал очки, листал какие-то книги, ставил их на место, доставал другие. Мне хотелось уйти, но меня усадили рядом, терзая меня математикой.
- Давай еще раз. Мне просто интересно. Откуда ты взяла это значение… Только не говори, что из головы… - Альберт посмотрел на меня сквозь очки. Он сам только что ответил на свой вопрос. Я вздохнула и посмотрела на него.
- Я вообще не понимаю твоей логики. Ты понимаешь, какой это был риск? Ты вообще осознаешь, что чуть не погибла? Как можно просто взять из головы понравившееся число и подставить его в формулу? Как? Объясни мне? Есть же инструкция! – я впервые увидела легкий оттенок страдания в глазах. О чем ты в этот момент думала?
- О тебе! – надулась я, глядя на разложенные книги на столе и диване книги, - И вообще! Теория без практики – мертва. Инструкции придумали трусы и перестраховщики! А все великие открытия делаются по ошибке! Смирись…
Прошел еще час, я уже пыталась заснуть, но мне не спалось. Ужасаясь времени на часах, я просочилась в приоткрытую дверь комнаты, в которой горел свет. «Мужик фигней страдает!» - постановил демон, глядя на то, как Альберт увлеченно сотый раз пытается пересчитать формулу. – «Его надо отвлечь от этого гиблого дела. Давай!»
- Альберт, ты собираешься спать? – спросила я, глядя на исчерканные его рукой листы.
- Да, попозже… - услышала я глухой ответ, сопровождаемый усиленным листанием книги. – А если это за основу взят закон распределения? Ведь может же такое быть? Частный случай…
Я осторожно подлезла и села рядом, за что получила отрывистый поцелуй. «Тебя люблю, но истина дороже!» - демон достал справочник по «поцелуям». Выждав пять минут, я стала осторожно перелазить ему на колени, нахально оседлав их. Альберту пришлось вместе с книгой откинуться на спинку дивана, чтобы дать мне плацдарм для маневра. Он смотрел в книгу, почти не отрываясь. Я тоже заглянула в книгу. Гуманитарий во мне, виновник этого научного переполоха, вздрогнул и поседел при виде расчетов на две страницы. Я деликатно потянула книгу из чужих пальцев. Мне удалось ее вытащить и аккуратно положить на стол. Мне на талию легли руки, но глаза устремлялись в сторону раскрытой книги на столе. Я аккуратно сняла с моего ученого очки, положив их на стол рядом с книгой. Меня прижали к себе, нежно поглаживая и целуя в плечо и шею. Я уже расслабилась. Поцелуи продолжались, я почувствовала, что таю…
- … коэффициент синергии, превышающий значение… - едва слышно прошептал Альберт мне на ухо.
Я обернулась и увидела, как в воздухе не уровне глаз Альберта парит и листается книга. Ах так? «Он - натура утонченная. По ночам страдает жестким сопроматом!» - пропел демон, щелкая пальцами и вызывая у меня смешок.
Я стала нежно целовать щеку моего теоретика, слушая, как позади меня шуршат страницы, и скрипит парящая в воздухе ручка, что-то активно выписывая. Хоть бы хны… Мне его что? За руку оттаскивать и глаза ему завязывать?
Я положила руки на широкие плечи, стараясь придать своему лицу суровое выражение, а тону, несвойственную мне официальность.
- Ты – арестован! За нарушение распорядка дня! За невнимание к своему здоровью! - сурово произнесла я. – Что ты можешь сказать в свое оправдание? Я внимательно слушаю. Помни, каждое слово может быть использовано против тебя в … в.. будущем.
Альберт отвлекся и посмотрел на меня.
- Статья очень серьезная. Сомневаюсь, что правосудие будет снисходительно! – продолжила я официально-бюрократическим тоном, стараясь подавить улыбку.
Я почувствовала, как рука на моей талии сжалась, причем достаточно ощутимо. Вторая рука откинула мою голову.
