— И сколько вы просидели у него? — спросила Кора у хрупкой китаянки. Глаза у Ичунь были большие, черные, и ресницы очень густые.
— Часа два, — ответила та.
— И вас ничего не удивило? Вы ничего не заметили?
— Пойми, Ичунь, — сказал следователь Лян Фукань, — сейчас для нас важна любая, даже самая маленькая и незаметная деталь. Может быть, профессор ждал каких-нибудь других гостей, может быть, ты заметила какой-нибудь флаер или просто путника, может быть, в разговоре он упомянул о каком-то человеке?
Ичунь нахмурилась, стараясь вспомнить.
— Нет, ничего особенного я не заметила. Профессор был в очень хорошем настроении. Он говорил, что к своему столетию сделает всему миру хороший подарок.
— Какой подарок, он не сказал?
— Тот самый, над которым он работал все последние годы, — ответила девушка.
— Разве он не отдыхал? — спросила Кора.
— Настоящий ученый, — ответила Ичунь, — никогда не отдыхает. Пока ученый жив, он продолжает изобретать, открывать и исследовать. А наш почтенный профессор Лу Фу был великим ученым. И все его открытия и изобретения были великими.
Конечно, никто не стал с этим спорить. Кора хотела все же узнать, какой подарок приготовил старый физик всему человечеству, но раньше заговорила Ичунь.
— Я вспомнила! — сказала она. — Когда мы сидели с ним в этой самой беседке, над нами пролетел аэробус. Почтенный профессор огорчился. «Мне очень грустно, — сказал он, — что в наши края прилетают чужие люди, чтобы убивать вольных птиц».
— И вам показалось, — спросил следователь, — что профессор имел в виду охотников-туристов?
— Разумеется, — ответила Ичунь.
— А вдруг кто-то из туристов мог попасть сюда? — сказал Лян Фукань.
Следователь тут же нажал кнопку на браслете связи и приказал компьютеру полицейского отделения в Урумчи немедленно отыскать всю информацию о туристах-охотниках, которые вчера летали на озеро Лоб-Нор.
— Что еще интересного говорил профессор? — спросила Кора.
Студентка не успела ответить, потому что плод апельсина упал с ветки и покатился по столу. Лян Фукань поймал его.
— Странно, — сказал он, — апельсин недозрел, а уже упал с ветки.
Кора поглядела на окружающий сад. Ей показалось, что сад с каждой минутой становился все менее зеленым и жизнерадостным. И чего-то не хватало… Конечно же, перестали петь птицы! Ведь они так оглушительно щебетали на пленке, которую показывал им корреспондент Зденек. И не видно ни бабочек, ни стрекоз.
Кора и следователь проводили Ичунь до ворот сада.
— Загадочное дело, — сказал следователь. — Я думаю, надо проверить, что делали на озере Лоб-Нор все туристы-охотники. Может быть, кто-нибудь из них имел возможность незаметно посетить старого профессора. Мне трудно представить, чтобы кто-нибудь из местных жителей посмел поднять руку на Лу Фу, которого у нас считают великим мудрецом.
— Это правильное решение, — согласилась Кора.
— Что вы будете делать, коллега? — спросил китайский следователь.
— Я хочу остаться здесь, — ответила Кора.
— Одна? В таком пустынном месте? Я никогда не позволю вам этого сделать.
— Простите, почтенный Лян Фукань, — возразила Кора, — но я думаю, что мне может помочь именно тишина и спокойствие. Недаром ведь именно в тишине и спокойствии прожил последние годы профессор. Я хочу окунуться в ту атмосферу, в которой он жил. Мне же ничего не грозит. В крайнем случае я выйду на связь с вашим дежурным и мне пришлют помощь. Или сама улечу на флаере.
Конечно, следователю Лян Фуканю не хотелось оставлять девушку одну в доме, где произошла трагедия. Но тут он вспомнил, что Кора — не просто девушка, а агент ИнтерГпола и знает, что делает. Пожелав ей спокойной ночи, следователь улетел в Урумчи.
К вечеру стало прохладнее. Пустыня, раскаленная за день, быстро отдавала тепло. Яркий красный закат охватил западную сторону неба, и на фоне садящегося желтого солнца птицы летели цепочками и стаями ночевать в камышах озера Лоб-Нор.
Проводив коллегу, Кора возвратилась в оазис и с удивлением заметила, что за прошедший час зелень оазиса еще более потускнела и усохла. Этого быть не могло, потому что, как проверила Кора, все посевы получали воду и удобрения, для чего в оазисе была придумана сложная система поливки и подкормки, которая работала на атомных батареях и не требовала участия человека. Нет, причина болезни и увядания растений таилась в чем-то ином. И Кора чувствовала, что она связана с тайной исчезновения профессора.
Конечно, Кора могла бы сейчас, пока еще не опустилась ночь, обойти оазис вокруг и еще раз посмотреть, нет ли где человеческих следов. Но она отлично понимала, что Лян Фукань и его помощники первым делом утром обыскали окружающую пустыню, и если бы нашли на камнях следы, которые не успели уничтожить песок и ветер, об этом было бы известно.
Кора возвратилась в дом. Когда она шла по дорожке, то вдруг услышала глухой удар.
Она замерла. Через несколько секунд удар повторился.
И на этот раз куда ближе к ней.
Кора сделала шаг назад и осторожно скользнула с дорожки в тень…
И в этот момент что-то тяжелое ударило ее по голове так, что Кора чуть было не потеряла сознание. Пошатнувшись, Кора схватилась за ствол яблони… И кто-то невидимый, напав на нее, начал жестоко и безмолвно колотить ее по голове, плечам, рукам, спине… И было так больно, что Кора еле сдерживала крик. Надо было бежать, пока тебя не убили… но куда бежать?
Глава 3
Вилла в Италии
Наверное, прошло не меньше минуты, прежде чем избитая Кора сообразила, что же происходит, — схватившись за ствол яблони, она качнула дерево, и на нее посыпались с яблони крупные, крепкие, еще зеленые плоды — они падали, как камни, и норовили набить шишки.
Кора отбежала в сторону, задела виноградную гроздь, та тоже сорвалась с ветки и упала у ее ног. Яблоки, падавшие с деревьев, апельсины, груши — многочисленные, еще не дозревшие плоды катились по дорожке и застревали в траве.
Кора быстро прошла в дом профессора. Она никак не могла привыкнуть к виду разгрома. Она остановилась в дверях и задумалась.
Преступник, который напал на профессора, искал какой-то предмет, но этим предметом не мог быть документ, чертеж или книга. Ведь папки с бумагами и стопки исписанных листов на столе были не тронуты — преступник ими не интересовался. Ему нужна была какая-то вещь!
Эта вещь не могла быть драгоценностью. Было известно, что профессор всю жизнь с презрением относился к сокровищам и был убежден, что только ум и доброта могут быть настоящим богатством человека. «Следовательно, — сказала себе Кора, — в доме не могло оказаться бриллианта или статуи из розового нефрита».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
