Шотландец пребывал на грани личного краха – для него утратился смысл жизни, он больше не мог двигаться вперед, как привык делать всю жизнь. «Перед» для него больше не существовал.
И именно тогда появился Лохлан. Именно тогда все изменилось. Именно тогда началось то, что сейчас заканчивалось за окном. Именно тогда Лохлан Флетт начал внедрять в жизнь какой-то план, смысл которого Бойд не постиг до сих пор.
Рыжий бродяга, похожий на Лохлана, в толпе у блокпоста. Он брызнул чем-то в лицо Шотландцу. Бобби хотел убить его, но Бойд не позволил.
Да кто ты такой, черт возьми, Лохлан Флетт?!
Это была последняя мысль Аласдера МакДональда по прозвищу Бойд. Шотландец не мог предать свой клан, не мог предать людей, которых, получается, и так обманул. Он не имел права отдавать себя в распоряжение Мортенса, который прекрасно знал, как воспользоваться добычей.
Капсула с ядом тихо хрустнула под зубами. Жизнь ушла почти мгновенно, оставив тело Бойда на том месте, где он сидел.
Директор СБА, не заметив, что желтоволосый здоровяк, сидевший на диване в его кабинете, перестал дышать, продолжал свой рассказ…
Свет погас, окунув Грантон во тьму. Уже больше года здесь электричества не было, и люди успели привыкнуть, что ночью становится темно.
Краб запустил генератор и отправил работников зажигать свечи. Работали спешно – драгоценное топливо следовало экономить.
Пока персонал занимался пабом, несмотря на беспорядки, завсегдатаи «Клещей» не изменили своей привычке, и зал не был совсем пуст, Краб, придерживаясь рукой о шершавую стену, спустился в подвал. Здесь было темно, отключившееся электричество ни при чем, скорее какие-то проблемы с проводкой или полетел распределительный щиток. С этой веткой сейчас могло случиться все, что угодно. Краб прекрасно знал, что там происходит, как знал это два года назад, когда в комнатке, в которую он сейчас шел, сидел перед широким монитором человек, ставший сегодня легендой. Пророк Цифры, Сорок Два.
Только плотно закрыв за собой дверь, Краб достал из кармана эспандерный фонарик и осветил помещение. Тем, кто остался наверху, не стоит знать, куда подевался хозяин.
Девчонка лежала на полу, в луже собственной блевотины. Ее пальцы, судорожно сведенные, держали выключившийся «раллер», глаза были закрыты. Она не двигалась, вообще – не подавала признаков жизни.
– Девочка моя, – тихо произнес Краб, погладив голову Лисы.
Краб не испытывал какого-то страшного ощущения горя. Ему было жаль девчонку, но он все понимал. Он сам был ломщиком, он знал, что значит для таких, как он, миг, когда ты сливаешься с Цифрой, когда сеть становится для тебя не средством коммуникации, игры, работы, а домом – самым настоящим, тем, в который ты вернулся.
На полу лежали пять вскрытых ампул из-под «синдина». И пять использованных шприцев. Слишком много, особенно если принять во внимание ее тщедушное телосложение.
– Пусть Цифра будет благосклонна к… – Краб хотел сказать слова напутствия. Он верил, хотел верить, в то, что ее душа отправится в сеть. В тот самый дом, такой желанный и такой недостижимый.
Но он осекся, не закончив фразы. Лиса была жива. Это невероятно – выжить после такой дозы «синдина», после того, для чего понадобилось вколоть себе такую дозу наркотика! Но девчонка была жива. Ее сознание затаилось, тело валялось на полу безвольной куклой, но сердце гнало по сосудам кровь, поддерживая жизнь. Возможно, ненужную – неизвестно, что произошло с мозгом. Но сейчас не время думать о будущем, нужно вытаскивать девчонку. С того света. И из подвала – раз она утратила контроль над сетью, значит, с минуты на минуту сюда прибудут те, кто противостоял ей все это время.
Времени в обрез. На самом деле его еще меньше, чем Краб может предположить, – он это знает, так бывает всегда. Поэтому нужно спешить. Быть быстрее самого себя. И на этот раз здесь, в реальном мире. В сеть Краб не ходил уже десяток лет.
Он выдернул тонкий проводок психопривода из затылка ломщицы, вытащил «балалайку», тут же бросив ее на пол – чип был настолько горячим, что пальцы разжались непроизвольно. Как выдержала она это?! Поверхность «поплавка» немного изогнулась, скорее всего от перегрева. «Балалайку» он оставил там, куда она упала, эта вещица больше не понадобится ей. Теперь ты, девочка, больше не Альмас Хамидди, придется придумать тебе новое имя. Но это все будет потом. Если вообще будет. А вот «раллер» нужно забрать.
Краб содрал покрывало с видавшего виды дивана – с того самого, на котором спал Сорок Два, – и завернул Лису. Потом положил безвольное тело на плечо и вышел на лестницу. Хорошо, что весу в девушке не больше сорока килограммов – лет Крабу немало, и будь сейчас на его плече Сорок Два, он вряд ли смог бы подняться наверх.
Все. Теперь надо уничтожить главную улику – информацию. В этой комнатушке электромагнитный разрядник. На аккумуляторах. Краб, орудуя в темноте одной рукой, с трудом отковырял потайную крышку и надавил кнопку. Все кончено, теперь носители, что внутри, девственно-чистые. Как все медленно и неудобно. Как все непривычно – Крабу слишком давно не приходилось участвовать в подобных операциях.
Пока он добрался до верхних ступеней, сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Снаружи послышался звук остановившегося автомобиля. Двигатель не заглушили, растрачивая бензин. Денег у тех ребят куры не клюют. СБА? Другие варианты были, но Краб в них не верил.
Есть потайная дверь, ведущая в соседнее здание. О ней не знает никто, кроме Краба. Это хорошо, что света нет – его никто не увидит.
Темный проход, еще одна дверь. Теперь последние несколько метров. Дверь, ведущая наружу. Выход в соседний квартал. Нейрошланг им в задницу – и не посмотришь, что происходит на улице: камеры наблюдения не работают, а сделать глазок никто не догадался. Выбора не было – Краб распахнул дверь и вышел наружу, в темноту территории Punkground.
Здесь – никого. Вообще никого. Из-за здания доносились крики и грохот: безы обыскивали «Клещи». Ничего страшного, у Краба работали привычные к подобным происшествиям парни.
Теперь бегом. Краб знал, куда идти, у него были надежные люди в этом Анклаве, которых он мог назвать друзьями. Главное, чтобы сердце выдержало.
Задыхаясь, он бежал по темным улицам, жалея только об одном – что не он сегодня ломал сеть.
Стрельба началась слишком рано. Как-то все очень быстро случилось.
Стрелять никогда не начинают вовремя, это закон. Пули несут смерть, а смерть не бывает хорошей. Это все байки и пустые разговоры: «Он умер хорошей смертью». Смерть всегда подлая и отвратительная. И она никогда не бывает ко времени.
Арчер не успел разблокировать дверь, пользуясь пропуском СБА, который, по идее, должен работать в помещениях транспортного узла, когда снаружи послышались звуки выстрелов. Сухой кашель снайперской винтовки, а следом беспорядочная пальба из «дыроделов» и «дрелей». Последние звуки исходили от ребят Бэрда, но кто стрелял из винтовки?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
