Элькос. — В этом у меня соперников нет. — На том спор и закончился.
Впрочем, время от времени его светлость доставал свои шпильки. Чем дольше длилось наше совместное путешествие, тем реже это случалось, да и с некоторых пор доставались они только магистру. Однако начало пути от Каменной пустоши до Тибада и вправду несколько не задалось.
Герцог, с которым мы так мило делили дорогу до встречи с магистром, вдруг переменился, будто бы теперь с нами ехал совсем иной человек. Вроде бы и не проявлял враждебности в отношении моего супруга, однако не упускал возможности где-то фыркнуть, где-то поддеть или сыронизировать, ни к кому не обращаясь. Чаще подобное случалось, когда я засматривалась на супруга, восхищалась им или была с ним нежна, как и он со мной. Ревность или нет, но герцогу в такие минуты сдержаться не удавалось.
Танияр не обращал на ужимки Ришема внимания. Это не было прямым оскорблением или угрозой нашему достоинству, и потому дайн попросту не замечал ехидства. Разве что на особо ядовитый выпад герцога мог обнять меня рукой за плечи, так показав свои права. И как бы змей не извивался, но шипение — было единственным, что ему оставалось. Так что один-единственный жест Танияра был посильней, чем словесный выпад или нечто более грубое, вроде пощечины.
И все-таки терпеть выпады его светлости мне надоело уже в окончании первой из трех недель. Отравить мою радость от обретения мужа герцог не мог, однако раздражать начал неимоверно. И на одной из ночевок, я пригласила его прогуляться.
— Неужто вам вот так вот запросто будет позволено удалиться с посторонним мужчиной? — уже привычно съязвил Нибо.
— Вы собираетесь обидеть мою жену? — услышав его, спросил Танияр.
— Нет, разумеется, — возмутился Ришем. Дайн пожал плечами и улыбнулся мне:
— Ступай, свет моей души.
Улыбнувшись ему в ответ, я взяла Нибо под руку и указала приглашающим жестом на дверь из нашей с Танияром комнаты, снятой на ночь:
— Прошу, ваша светлость.
— Покоряюсь, — с ноткой иронии ответил герцог. — Раз уж супруг не возражает, кто я, чтобы отказывать его жене.
И уже когда мы вышли на улицу и немного удалились от гостиницы в маленьком городке, в который мы заехали для отдыха, я произнесла:
— Ваша светлость, вы ведете себя, как вечно брюзжащий старик. Я вас совершенно не узнаю. Будто вы не тот Нибо Ришем, которого я почитала за тонкий ум и умение сохранять лицо в любой ситуации. Вы всегда были артистичны и изворотливы, однако теперь мне кажется, что я сильно заблуждалась на ваш счет. Что происходит?
Герцог остановился и, развернувшись ко мне, ответил недоуменным взглядом:
— Не понимаю, что вы хотите сказать, — ответил он. — Я такой, как и всегда.
— Отнюдь, — отмахнулась я и первой продолжила прогулку.
Нибо нагнал меня, и мы некоторое время шли в молчании, пока я не заметила небольшой сквер, где стояли скамейки, и совершенно не было людей. Туда мы и направились. Я устроилась на скамейке, а Ришем застыл напротив. Садиться он не спешил, да и по лицу легко читалось упрямство. Сдавать его светлость тоже не собирался. Однако меня это волновало мало, потому я продолжила прерванный разговор:
— Откройтесь, Нибо, что вас гложет?
— Право слово, дорогая, со мной всё хорошо, — заверил меня его светлость, однако я продолжила:
— Я могла бы токовать все эти ваши выпады, как ревность, но ведь вы же сами сказали, что отказались от всяких надежд. Вы уверяли меня, что более не страдаете и не видите во мне женщины, которую желали бы назвать своей. И наличие у меня супруга вам также было известно. Я уже не говорю о том, что вам много раз доводилось видеть нечто подобное, когда я находилась рядом с иным мужчиной, который тоже был мне фактически мужем. И что же переменилось теперь, когда вы утеряли первоначальный интерес, как сами же, напоминаю, признавались?
Ришем изломил брови в деланной иронии и всплеснул руками:
— Что же вы такая мнительная, госпожа Таньер? Или же ваше положение так влияет на ваши суждения?
Я лишь с усмешкой покачала головой и продолжила смотреть на него, ожидая искреннего ответа. Его светлость еще некоторое время паясничал, изображая праведное возмущение, но вдруг помрачнел и отвернулся. Но и это его состояние продлилось недолго, и вскоре герцог, порывисто обернувшись, воскликнул:
— Да! Да, вы правы, я веду себя глупо и безобразно. — После уселся рядом и, вскинув руки, воскликнул: — Но это же нестерпимо! — Приподняв вопросительно брови, я ожидала продолжение, и герцог, немного уняв пыл и став, наконец, снова взрослым человеком, усмехнулся уже без всякой фальши: — Признаться, я… сражен. Удар, который я получил при появлении вашего супруга, оказался неожиданным и сокрушительным. Даже само его появление… Знаете, дорогая, я вовсе не ожидал того, что увижу его воочию…
— Я ведь тоже не ожидала, что смогу увидеться с ним еще в этом мире, — заметила я. — Но Танияр пришел, как нельзя, кстати. Как вы считаете?
— Безусловно, — кивнул Нибо. — Я вовсе не стану негодовать от того, что ваш супруг одним своим появлением спас нас. Просто… — его светлость снова замолчал, кажется, подбирая слова, а затем проворчал: — Я не ожидал, что он такой.
— Какой? — с искренним любопытством спросила я.
— Такой, — как-то даже сердито ответил Ришем. И, вдруг разгорячившись, порывисто поднялся со скамейки. — Само это появление! Вьюга, завывает ветер, кружит снег, льется белое сияние, а посреди него стоит этакий… этакий языческий идол, право слово! — Я невольно хмыкнула, и герцог отмахнулся: — Вы не понимаете! Рост, стать, лицо, в конце концов! У него восхитительное лицо! Как бы выразиться поточней…
— Мужественное? — подсказала я.
— Верно, — машинально кивнул Нибо. — Но не совсем то, что я хотел сказать. У него правильные и гармоничные черты, но без всякой мягкости или смазливости салонного завсегдатая. В нем ощущается решительность и некоторая жесткость… воинственность. Дайн ничего не говорит и не делает, чтобы показать это, но когда я смотрю на него, у меня возникает чувство, что передо мной хищник, сытый и спокойный. Однако если выпустит когти, то пощады не будет… О нет, я не опасаюсь его! — заметив, что я готова возразить, остановил меня герцог: — Я пытаюсь описать свое восприятие. Наверное, выходит несколько странно, но вы желали моей искренности. Так вот, дорогая моя, я вижу в вашем муже прекрасного и опасного хищника. Но я ведь и сам не кролик! Я тоже хищник, и тоже хорош, — с неожиданным вызовом закончил Ришем, а я осознала:
— Вы ощутили
