— Теперь отдашь, что просят? — спросил он, не опуская хэндао.
«Что просят»? Видимо, речь шла о важной вещи, раз Хуан Даожэнь потратил столько сил на несчастную Лю Цяньцао!
Неужели всплыла её тайная связь с Юй Цюфэном? Охота на Зелёную Лису имела смысл, только если женщина прятала похищенный фрагмент Кристальной брони. Но Чжоу Цзышу решил ещё немного понаблюдать из тени, прежде чем сделать окончательный вывод.
И всё-таки нет. Даже если бы Юй Цюфэн попался на краже и ударился в бега, он не расстался бы с Кристальной броней. Вероятно, этот мерзавец швырнул надоевшую подругу волкам на растерзание, а сам скрылся с добычей. Хуан Даожэнь не догадывался, что его пустили по ложному следу, а влюблённая Лю Цяньцяо не спешила выдавать правду. Или сама не понимала, в чём дело…
Вэнь Кэсин тронул Чжоу Цзышу пальцем, снова прервав ход его мыслей.
— Чего тебе ещё? — Чжоу Цзышу был раздосадован, но его слова прозвучали не громче ветра.
Вэнь Кэсин с улыбкой кивнул на жуткое действо, которому они были свидетелями.
— Если тебе не терпится расспросить Лю Цяньцяо, почему бы не спасти её от этого идиота? — подсказал он вполголоса. — Спорим, ты куда искуснее в дознании!
Чжоу Цзышу заподозрил, что его советчиком руководят отнюдь не добрые побуждения, и сердито буркнул:
— Тебе надо, ты и спасай.
— И рад бы, да не могу. Я чересчур привлекательный, обходительный и изысканный, — шёпотом перечислил Вэнь Кэсин. — Эта глупышка неизбежно влюбится по уши! А ты ведь знаешь, душа моя, что я не увлекаюсь женщинами. Чего доброго, её обида ударит по моей карме. Запомни: никогда и ни при каких обстоятельствах карму портить нельзя.
Определенно, этот несносный человек не понимал, когда можно придуриваться, а когда лучше повременить. Внутренне негодуя, Чжоу Цзышу открутил от воротника пуговку и зажал в пальцах. В его руках пуговица легко становилась грозным оружием. Но тут взгляд Чжоу Цзышу метнулся в одну сторону, а сам он через мгновение метнулся в другую, прихватив за компанию Вэнь Кэсина. Кто-то приближался!
Едва они убрались с дороги, из кустов неподалёку донеслось возмущённое ворчание. Пытаясь различить слова, Чжоу Цзышу слегка повёл ухом, чем вызвал у Вэнь Кэсина прилив восторга и немедленное желание дотронуться. Чжоу Цзышу наградил его строгим взглядом и твёрдо остановил нахальную руку на полпути.
Сразу за этим из леса показались две человеческие фигуры. Даже в лунном свете их легко было узнать: это были Ивовый Дедушка и Персиковая Бабушка. Старая перечница немедленно устремилась к Хуан Даожэню, потрясая посохом.
— Ты надумал в одиночку заняться этой девкой? — гневно осведомилась она. — Подвинься-ка, теперь наша очередь!
Возможно, Чжоу Цзышу слишком долго подвергался разлагающему влиянию Вэнь Кэсина, но в его голове возникли непристойные ассоциации. Оглянувшись на своего порочного спутника, Чжоу Цзышу поймал в его глазах озорной блеск.
— Наша ночная прогулка не устаёт ставить меня в тупик, — печально признался Вэнь Кэсин. Его губы шевелились беззвучно, но благодаря технике передачи голоса слова раздавались в ушах Чжоу Цзышу. — Вот так живёшь-живёшь и не знаешь, насколько ты наивен! Группа людей с необычными пристрастиями тайно собирается под луной на лоне природы… Как тут не устыдиться собственных ограниченных познаний и скромных потребностей?
Чжоу Цзышу с чувством ущипнул его за запястье, и Вэнь Кэсин послушно замолк. Теперь им осталось лишь наблюдать трагедию.
Завидев своих подельников, Хуан Даожэнь натянул на лицо улыбку и неестественно бодро произнёс:
— Я не посмел нарушить покой уважаемых старших среди ночи. Птица невелика, такую я и сам поймаю…
— Не заговаривай нам зубы! Не на тех напал, — холодно процедил Ивовый Дедушка.
Доказывая отсутствие злого умысла, Жёлтый Даос отступил на полшага, но клинок держал наготове. «Внешне приветливый, но в душе враждебный» — это описание наилучшим образом подходило главе Цаншань. Персиковая Бабушка глянула на него с подозрением, а затем сосредоточилась на жертве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Детка, тебе лучше проявить уважение к бабуле и ничего не утаивать, — молвила старушка, обволакивая раненую змеиным взглядом. — Это избавит бабулю от хлопот, а тебя от мучений.
Лю Цяньцяо сидела на земле с бледным как полотно лицом и отчаянно старалась не стучать зубами. Она не успела остановить кровотечение из обрубка руки и теперь дрожала как осиновый лист от боли и страха. Несмотря на весеннюю прохладу, ледяной пот катился с Зеленой Лисы ручьями, будто её только что вынули из воды.
— Если вам приспичило меня убить, зачем тратите время? — выпалила Лю Цяньцяо, глядя на обступившую её троицу с упрямством обречённой. — Кончайте трепаться и беритесь за дело!
Раз Зелёная Лиса заговорила в таком духе, можно было дать голову на отсечение, что Юй Цюфэн не делился с ней Кристальной бронёй. Для Лю Цяньцяо ни одна стекляшка не могла быть дороже жизни. Увы, никто в шайке Хуан Даожэня не умел вовремя включать мозги. Персиковая Бабушка лишь ядовито усмехнулась:
— Ну вот. Ещё одна предпочла кнут прянику![413]
В следующий миг она стремительным взмахом кинжала лишила поверженную противницу второй руки. Раздался душераздирающий крик, и Зелёная Лиса, потеряв опору, упала навзничь. Задыхаясь, как умирающая рыба, она пыталась перекатиться на бок и сесть, но из-за судорог не могла подняться. Взгляд Лю Цяньцяо незряче блуждал, а слова делались всё неразборчивее:
— Хотите убить, так убейте… Просто убейте…
Хуан Даожэнь перестал прикидываться простаком и вкрадчиво предложил:
— Бабушка, придержите до поры свой ножик! Я и без вас достаточно её покалечил. Если эта паршивка умрёт раньше времени, мы точно ничего не получим. К счастью, есть разные способы разговорить женщину.
Жёлтый Даос и так выглядел гнусно, но развратная ухмылка стала последним штрихом к его образу. Глаза Вэнь Кэсина наполнились тоской, созерцая перемены, которые время сотворило с миром.
— Похоже, молодое поколение обошло стариков в жестокости, — грустно отметил Вэнь Кэсин. — Скрепя сердце я уступаю этому паскуднику звание худшего злодея в цзянху.
Потеряв терпение, Чжоу Цзышу щелчком отправил пуговицу в полет. Крохотный снаряд пробил плоть и кость Хуан Даожэня, оставив сквозную дыру в руке, сжимавшей хэндао. Даос завопил как резаный, не понимая, откуда пришла напасть.
Изначально Чжоу Цзышу не собирался вмешиваться в чужие дрязги. Зелёная Лиса была не самой приятной особой, и жизнь её ничему не учила. Однажды Чжоу Цзышу уже спас её, поскольку Лю Цяньцяо некогда помогла его наставнику и тот научил её секретам маскировки поместья «Времена года». Но хорошего понемножку. В этот раз Чжоу Цзышу вмешался только потому, что считал надругательства излишними. Женщина, которая много лет верно ждала мерзавца, заслужила быструю милосердную смерть и не должна была сносить унижения от отбросов вроде Хуан Даожэня.
Охотники за Кристальной бронёй замерли с открытыми ртами, когда в предрассветных сумерках на ровном месте перед ними возник Чжоу Цзышу. Члены маленькой шайки никогда не видели его настоящего лица и не понимали, как реагировать на столь внезапное появление.
— Ты ещё кто такой? — поразился Ивовый Дедушка, вовсю тараща глаза.
Чжоу Цзышу беззвучно усмехнулся и с быстротой урагана пересёк поляну, подхватив с земли меч Лю Цяньцяо. Перед Хуан Даожэнем мелькнул расплывчатый образ незнакомца с обнаженным клинком, а в следующий миг они оказались лицом к лицу. Инстинктивно отпрянув, даос ощутил тревожный холодок в горле и обхватил ладонью кадык. С глубочайшим недоумением он осознал, что шея перерезана крест на крест,[414] но больше ни о чем подумать не успел. Кровь из разверстой раны брызнула во все стороны. Глава Цаншань конвульсивно дёрнулся и рухнул наземь уже безнадёжно мертвым.
Чжоу Цзышу легонько пнул труп носком сапога и застыл вполоборота к престарелой паре. По мечу в его руке сбегали кровавые струйки. Длинные волосы, небрежно перевязанные полоской ткани, разлетелись по ветру, и тонкие смоляные пряди трепетали у скул. В бледном сиянии наступающего рассвета лицо Чжоу Цзышу завораживало точёной красотой и пугало смертельной бледностью. По его губам пробежал призрачный намёк на улыбку, и пожилая чета как по команде шарахнулась назад. Чжоу Цзышу скользнул следом, не задев ни травинки. Капли крови, стекавшие с поднятого меча, просочились сквозь пальцы, но коснулись земли уже на другом краю поляны.
