— Поздно закончили в склепе, — ответил за всех Арланд. — Пришлось переночевать у тети Сары.
— «Тети Сары», «Тети Сары»… Знаю я эту вашу тетю Сару! Ведьма, по которой плачет инквизиция!
— Гарфел, прояви уважение! — возмутился инквизитор. — Что с тобой сегодня?
— Со мной и через сто лет ничего не станется, а вот вы помрете скоро! Со своими любопытными носами как пить дать помрете! Я-то знаю, что говорю. Держитесь осторожнее здесь.
— Гарфел? О чем это ты? — насторожился Арланд, которому после вчерашнего каждая новость о родственниках и близких теперь будет казаться зловещей тайной, которую на самом деле лучше не знать.
— О том, что ваша ведьма на обед опять готовит свой дрянной луковый суп! Если вы вздумаете сунуться на кухню сегодня и полюбопытствовать, что на обед, задохнетесь, как пить дать! Эта ведьма готовить не умеет, ее подослали Агирадские шпионы, чтобы вытравить весь ваш род!
— Гарфел… Не при гостях же! — взмолился Арланд. Хотя по нему было видно, что такое простое объяснение предупреждениям дворецкого, как обычная старческая ненависть ко всему живому, его даже обрадовало.
— Я знаю, о чем говорю, юнец! Я-то все знаю, в отличие от тебя, дурачка наивного… что ты, что дядя твой — одна порода! Оба олухи!..
Весь оставшийся путь до комнаты инквизитора Гарфел показывал себя как мастер художественного оскорбления. Когда же разозленный Арланд с силой захлопнул дверь своей комнаты, дворецкий мерзко захихикал и посмотрел на меня.
— А по вам обоим инквизиция плачет, хе-хе-хе! Ох как плачет! Я-то про всех вас, темных, все знаю! Все маги черные! Ой, доберутся они до вас, чую! Ой, доберутся!
— Давно вы спятили? — сочувственно спрашиваю старичка.
— Да уж пять лет, как не в себе, — хмыкнул Гарфел. — В этом чокнутом поместье не то что спятишь, тут с головой попрощаешься и ко всем чертям попадешь! Уж я-то знаю, о чем говорю. А вы чего встали? Вас тоже провожать надо!? Уж в трех стенах не заблудитесь, может!?
— Сами дойдем, — нахмурился Дейкстр. Красноречиво глянув на дворецкого, он прошептал с такой интонацией, что даже у меня по спине мурашки предсмертного ужаса пробежали. — Еще одно слово про инквизицию, старикашка, и твой труп найдут повешенным на воротах!
— Да твой скорее там окажется, рыцарь благородный, — заметил Гарфел и поспешил побыстрее уйти от нас.
Переглянувшись, мы с Дейком и котом пошли к себе.
— Не знаю как ты, а мне кажется, что он просто спятил, — зеваю, закрывая дверь в нашу комнату. — И волноваться незачем.
— Он не спятил, — сказал Дейк, вставая за ширму, чтобы снять с себя мокрую одежду и переодеться в сухое.
— А как еще можно объяснить эти чудачества?
— Пока не знаю… Надо подумать.
Пока Дейк долго и упорно думал за ширмой, я сначала отерла в ванной свои сапоги от грязи, а потом достала из шкафа свою сумку и начала искать в ней наименее измятую одежду, в которой не стыдно ходить в графском доме. В итоге я ничего действительно нарядного не нашла… но во мне вдруг проснулся дизайнер. В итоге были взяты темно-коричневые штаны из непонятной ткани и длиннющая шелковая синяя рубаха (как она оказалась у меня в сумке — долгая и трагичная история об одной из любовниц Дейка и фразе «Кто эта черномазая девица!? Твоя жена!? Ведьма!? Боги, вот и мой смертный час!»… как и истории многих других моих вещей).
Рубаху я перевязала кожаными поясками в двух местах, и получилось подобие туники. Мне кажется, вышло очень даже ничего… Хотя, насколько могу судить, по моде этого мира получилось жутко, по моде моего мира — весьма красиво, а вот по моде ведьмы-носят-что-хотят-и-попробуй-только-что-нибудь-скажи я выгляжу идеально. Оставалось только сменить бинт на ожившей левой руке на чистый.
Тем временем Дейк закончил свои тяжкие раздумья и вылез из-за ширмы. Нормально одеться он, погрузившись в размышления, забыл.
— Ух ты… — хмыкнул рыцарь, поглядев на меня, торжественно вертящуюсь перед зеркалом. — Это куда ты так вырядилась?
— У мня все остальное или мятое, или с прожженными дырками, или совсем никакое… вообще, ведьмы ходят как хотят!
— Так не ходят даже ведьмы. Только ишимерские девицы.
— Ишимерские?
— Страна такая — Ишимер, — кивнул рыцарь. — Там все вверх дном. Девицы коротко стригутся, ходят в штанах и ярких рубахах, занимаются, чем хотят, и мужчины там тоже делают, что хотят. У них равноправие полов. Можно встретить бабу-кузнеца или, скажем, мужика-хозяйку. Еще я слышал, что там распространено мнение, будто главное в жизни — свобода и способность эту свободу принять. Потому люди творят, что хотят. Обыкновенная ишимерская ваза своим видом может довести нормального человека до обморока… проявление свободы мысли художника, якобы.
— А давай как-нибудь туда съездим? — загораюсь идеей. — Очень хотелось бы там побывать!
— А мне очень хотелось бы сохранить рассудок. Люди, побывавшие в той безумной стране, никогда не становились такими, как прежде… так говорят.
— Скучный ты, — усаживаюсь на кровать. — Чем займемся до завтрака? Может, проверим, как там таинственный луковый суп?
— Нет, — помотал головой рыцарь. — У меня из головы не выходит этот Гарфел… ты видела его глаза?
— Да нет, не вглядывалась, — пожимаю плечами.
— Сколько стариков я видел — ни у каких не было таких глаз. Они просто светятся жизнью! Когда я посмотрел в них, мне показалось, что я смотрю в глаза человека куда более молодого…
— Ты параноик, — решаю. — Выспись хоть раз в жизни — мир тут же станет для тебя проще.
— Я прекрасно высыпаюсь, — уверил меня рыцарь.
— Ага, об этом говорят твои вульгарные синяки под глазами.
Ко мне на кровать запрыгнул кот и начал требовательно мяукать. Сжалившись, беру звереныша на руки и принимаюсь тискать мохнатые бока.
— Неужели тебя не пугают его слова об инквизиции? — продолжил гнуть свое Дейк, усаживаясь рядом.
— Мой защитник дружит с инквизитором. Чего мне их бояться? Уж в случае чего ты поговоришь с Арландом и он меня прикроет перед своей братией… — хмыкаю, почесывая кота.
— Как у тебя все легко и просто!.. Дай кота.
— Держи кота, — отдаю зверюгу на растерзание Дейку. Тот тоже принялся тискать пушистое чудо, старательно делая вид, будто ему это совсем не доставляет удовольствия.
— Знаешь, я пойду, посмотрю, как там на кухне, а ты охраняй Маггорта, — велю рыцарю, уходя из комнаты.
— Кого? — не понял он.
— Кота! Теперь его зовут Маггорт Сенгайз. Как чернокнижника, который написал дневник… из той гостиницы, помнишь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
