сражений они били в шкуры, натянутые на плетеные кузовы повозок, производя этим страшный шум.
4. Что касается германцев, то, как я уже сказал,[949] северные германцы населяют океанское побережье. Известны, однако, только те племена, что живут от устьев Рена до Альбия; из этих племен наиболее известны сугамбры и кимвры. Области же за Альбием близ океана[950] нам совершенно неведомы. Действительно, я не знаю никого из людей прежнего времени, кто бы совершил это прибрежное плавание в восточные области вплоть до устья Каспийского моря; и римляне еще не проникали в земли за рекой Альбием; равным образом и сухим путем никто не проходил туда. Однако если идти по долготе к востоку, то мы встретим области, лежащие около Борисфена и к северу от Понта, это ясно из «климатов»[951] и параллельных расстояний. Но что находится за Германией: нужно ли принять, что там живут бастарны (как думает большинство), что между ними обитают другие народности — язиги или роксоланы[952] или какие-либо другие из колющих в кибитках,[953] сказать трудно. Нелегко решить, обитают ли они вплоть до океана, по всей длине побережья, или какая-либо часть страны необитаема из-за холода или по другой причине, или даже другая народность, сменившая германцев, живет между морем и областью восточных германцев. То же самое неведение господствует у нас и относительно прочих, непосредственно следующих за ними северных народностей. Действительно, я не знаю ни бастарнов,[954] ни савроматов, ни вообще народностей, обитающих над Понтом; не знаю даже, как далеко они отстоят от Атлантического моря[955] и граничат ли их области с ним.
III
1. Южную часть Германии за Альбием, как раз ту, что примыкает к реке, занимают свевы. Затем непосредственно следует земля гетов, вначале узкая; она тянется вдоль Истра на южной стороне, а на противоположной стороне — вдоль гористого склона Геркинского леса (впрочем, страна гетов охватывает также некоторую часть гор); затем она расширяется к северу вплоть до тирегетов. Точных границ, однако, я не могу указать. Незнакомство с этими странами заставляет придавать значение тем, кто сочинил мифические «Рипейские горы»[956] и «гиперборейцев»,[957] а также всем этим выдумкам Пифея из Массалии о стране вдоль океанского побережья, которые тот прикрывал своими сведениями из астрономии и математики. Этих людей, конечно, мы оставили без внимания. Действительно, если даже Софокл, как трагический поэт, говорит об Орифии, что, похищенная Бореем, она была унесена:
Чрез всю морскую гладь на край земли
К потокам ночи,[958] на простор небес[959]
И к вертограду[960] Феба древнему...,[961]
(Фрг. 870. Наук)
то его рассказ не имеет вовсе никакого отношения к затронутому нами теперь вопросу; это сказание следует опустить, как поступает и Сократ в «Федре».[962] Мы же будем говорить о том, что узнали из древней и новой истории.
2. Греки считали гетов фракийцами. Жили геты по обеим сторонам Истра, как и мисийцы, которые являются также фракийцами и тождественны народности, теперь называемой месийцами. От этих мисийцев произошли и те мисийцы, что живут теперь между лидийцами, фригийцами и троянцами. Сами же фригийцы — это бригийцы, какая-то фракийская народность, так же как мигдоны, бебрики, медовифины, вифинцы, фины и, как я думаю, мариандины. Все эти народности совершенно покинули Европу, а мисийцы остались. И Посидоний, мне кажется, правильно предполагает, что Гомер имеет в виду мисийцев в Европе (именно тех, что во Фракии), когда говорит:
... а сам отвратил светозарные очи
Вдаль, созерцающий землю фракиян, наездников конных
Мисян, бойцов рукопашных;
(Ил. XIII, 3–5)
ведь если считать, что Гомер говорит о мисийцах в Азии, то это выражение несуразно. Действительно, говорить, что Зевс отвратил свои взоры от троянцев к земле фракийцев, и вместе с тем связывать с Фракией землю мисийцев, которые находятся вовсе не «далеко», но живут на границе с Троадой, за ней и по обеим ее сторонам и отделены от Фракии широким Геллеспонтом, — это значит смешивать материки и не понимать способа выражения поэта; ведь «отвратил обратно» обычно[963] значит «назад» — но кто перенес взор от троянцев на племя, которое находится или сзади троянцев, или по сторонам их, тот, конечно, переносит взор далее вперед, но никоим образом не «назад». Следующая фраза[964] Гомера является доказательством того же взгляда, потому что поэт соединил с мисийцами гиппемолгов, галактофагов и абиев, которые и есть кочующие в кибитках скифы и сарматы. Действительно, еще и теперь эти племена, так же как и бастарны, смешаны с фракийцами (правда, больше с живущими по ту сторону Истра и с теми, что живут по эту сторону). С ними смешались кельтские племена — бойи, скордиски и тавриски. Скордисков, впрочем, некоторые называют «скордистами», а таврисков — «теврисками»[965] и «тавристами».
3. По сообщению Посидония, мисийцы из благочестия воздерживаются употреблять в пищу живые существа, поэтому не едят и домашних животных. Они питаются медом и сыром, ведя мирную жизнь, поэтому их называют «богобоязненными» и «капнобатами».[966] Существуют также фракийцы живущие отдельно от женщин; их называют «ктистами»,[967] в силу воздаваемого им уважения они считаются священными и живут свободными от всякого страха. Гомер говорит о всех этих народностях вместе:
... дивных мужей гиппемолгов,
Галактофагов и абиев, из смертных что всех справедливей.
(Ил. XIII, 5–6)
Поэт называет их «абиями» потому, что они живут отдельно от женщин, так как полагает жизнь без женщин неполной (подобно тому, как он считает дом Протесилая «неполным», потому что тот был вдовцом).[968] Он говорит о мисийцах как о «бойцах рукопашных», ибо они были неустрашимыми, как вообще все храбрые воины. Посидоний добавляет, что в «Тринадцатой песне»[969] вместо «мисян бойцов рукопашных» следует писать «месян бойцов рукопашных».
4. Однако, быть может, изменять чтение, принятое в течение стольких лет, было бы излишним. Ведь гораздо вероятнее, что эта народность первоначально называлась мисийцами, а впоследствии ее имя было изменено в теперешнее. Что касается абиев, то имя их можно толковать и как «безбрачные», и как «лишенные очагов» или «живущие в кибитках». Ведь несправедливости возникают вообще только в связи со сделками и [там, где] уважение к материальным благам слишком велико. Поэтому разумно было бы назвать справедливейшими тех, кто,
