— Твоя правда, брат Рико, — степенно кивнул один из "светских", мелкий барон с Неры, — И как он все время исчезать умудряется? Ведь караулы-то бдят?
— Так под невидимостью, — пожал плечами жрец. Для него в этом не было никакой загадки, — Святой же, ему законы не писаны… А если и писаны — то не читаны. Говорю — пороли мало.
Барон настороженно огляделся:
— А не может он прямо здесь быть, под этой своей невидимостью?
— Нет. Я бы почуял — от Эдера с детства, как благословения кидает — словно круги по воде во все стороны. Ни с чем не спутаешь. Нет его здесь, говори спокойно.
Барон кивнул и, понизив голос, сказал:
— Будут здесь дней через пять.
— Сколько? — деловито спросил жрец.
— Шесть тысяч. С баллистами, огненным зельем и жрецами. Жрецов много.
— Это хорошо, — брат радостно потер ладони, — Это, я бы сказал, отлично. Вот дождемся союзничков и двинем, благословясь, на Аверсум.
Барон заметно поежился.
— Тревожно мне чего-то, — признался он, — все ж не Каротта, не Виет. Аверсум. Его, небось, и защищать будут как звери, в землю вцепятся. А оборотень, угли ему вместо облаков, твари мерзкой, говорят — огнем швыряется.
— Он — один, — брат пренебрежительно дернул плечом, — что он может, когда у нас и люди, и зелье, и благословение Святого?
— Да так-то понятно, что ничего. А все равно боязно. Аверсум еще ни разу не брали…
— Это потому, что мы еще на него не ходили.
Они ушли, оставив Марка в смятении. Союзники. Шесть тысяч с баллистами и жрецами. Откуда? Пять дней… Либо Каротта восстала, либо Шатерзи. И хорошо, если там такой же сброд, как здесь — сырое мясо, не представляющее, с какого конца за рапиру браться. А если — баронские дружины? Да с толковой артиллерией?
Книга была забыта.
— Пресветлый, — на это обращение за двое суток Марк научился реагировать однозначно — благословением в лоб.
Конечно, не совсем благословением, но нужный жест отработал до автоматизма.
— Светлого Неба, брат мой. Что-то случилось? — наивное выражение лица он скроил без труда. Вот обаяние Эдера подделать не удалось, как не репетировал. Но паренек-вестник, кажется, разницы не заметил.
— Там у твоего шатра люди. Много.
— Какие люди? — не понял Марк, — крестьяне?
Пацан энергично замотал головой:
— Воины. Все с оружием, в легком доспехе. Главный у них такой важный — не плюй рядом!
— Ну пойдем, посмотрим, кто там тебе плевать не дает, — некоторая растяпистость Святого тоже далась легко.
По дороге через лагерь к нему присоединились трое свитских — два жреца и барон и куча просто любопытных, так что процессия вышла солидная.
К шатру они подошли неспешно, как и полагается хозяевам. И вот тут Винкер выругался, про себя — но от души. Предупреждал же маршал! Уходить нужно было еще с утра. Теперь оставалось лишь делать хорошую мину при плохой игре.
Небольшая утоптанная площадка была плотно забита народом. Бойцами. И кое-кого из них Винкер прекрасно знал в лицо. Марк прошел вперед и уставился на Дайстри. Тот сидел на коне, подбоченясь, так что получилось смотреть снизу вверх.
— Светлого неба, братья. Какая нужда привела вас под наш святой стяг? — Во как завернул! Даже самому понравилось.
— Хотим сражаться за веру предков, против императора-оборотня, — уронил Дайстри вроде бы почтительно, но глядел при этом… Марку даже обидно стало, словно за своих. Ну да — тенты самодельные, оружие, с которым лучше всего по лесам кроликов воевать… Босые ноги.
Однако же не они к тебе — ты к ним пришел под стяг проситься. Мог бы высокомерие-то за воротами оставить. Если не из вежливости, то хотя бы из осторожности.
— Я вижу, вы воины, — произнес Марк, окидывая взглядом полтысячи дезертиров. Услышав это, их предводитель еще выше вздернул подбородок.
— Истинно так, воины. И не хотим служить порождению Бездны.
Взглядом придержав свитских, Марк негромко спросил:
— Поправь меня, воин, если я скажу не так, но, вступая в войско императора-оборотня, вы все принесли присягу. Что ж вы, знамени изменили?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Воины запереглядывались. Такого они, явно, не ожидали. А чего ж вы хотели — чтобы вас тут цветами встретили?
— Преславный, присяга, взятая обманом и после нарушенная, душу не пятнает, — попробовал встрять один из свитских. Винкер даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кто там такой умный.
— А кольца? — спросил он.
Колец не было — ни одного. Видно поснимали да в ближайшем болоте утопили от глаз подальше. Правильно сделали… но, все равно, спалились.
— Воины вы хорошие, это я вижу, — Винкер оглядел их, конных и пеших, подмечая все: от сломанного строя и не выставленных щитов до не застегнутых мундиров и некомплекта оружия. Причем так посмотрел, отмечая взглядом стратега каждый промах, словно гвозди заколачивая, что банда Дайстри заволновалась и, невольно, подтянулась. — А вот стоит ли мне принимать вас под свой стяг… этого пока не знаю.
— Что это значит? — набычился Дайстри.
— Вы присягнули Обороню и присягу нарушили. Значит солгали словом и делом. Откуда мне знать, что не солжете мне? Что в битве не развернетесь и не ударите нам в спину? Отступникам веры нет!
Банда недовольно загудела. Кое-кто потянул оружие из ножен и попытался расчехлить арбалеты. Винкер машинально, не давая себе отчета, отдал приказ — жестом, взять командиров на прицел… Дайстри его просек мгновенно, и уставился на Святого с подозрением.
Но парни — караульные и несколько любопытных тоже просекли. Мгновение — и предводитель дезертиров оказался под прицелом трех десятков арбалетов.
— То есть, ты нам отказываешь? — высокомерно процедил Дайстри.
— Пока нет, — Винкер выбросил два сомкнутых пальца вверх: сигнал, в армии означающий "внимание, готовность". — Я возьму вас под свою руку. Если присягнете мне на верность.
— Ты же сказал, что отступникам веры нет, — удивился Дайстри.
— А вы не простую присягу дадите. Под мое личное благословение пойдете.
На небольшом пятачке внезапно стало очень тихо, так, что муха пролети — ее бы услышали. Марк физически ощутил недоверчивые взгляды, сверлящие спину. Но оборачиваться не спешил — не до них сейчас.
— Что значит: "под твое личное благословение"? — спросил Дайстри. — На амулете?
— Амулетов у нас нет. Делать из людей "кукол" занятие Небу не угодное. — Бывшие воины императора перевели дух и даже заулыбались. Рано радуетесь, голубчики. — Присягу приму сам. Будете по пять человек подходить, больше мне за раз не взять.
— И? — не понял Дайстри.
— Измените — умрете. Все просто.
Ошарашенные лица дезертиров надо было видеть. Впрочем, Марк догадывался, что за спиной на него пырятся не менее ошарашенно. Хоть бы мордами изумленными не светили, олухи!
— Это невозможно! — возразил бывший полковник.
— Под моим стягом — возможно и делается. Итак, господа — спешиваемся и приносим присягу? — в спокойном и негромком голосе "Святого" появились режущие кромки. Дезертиры попятились.
Марк колебался ровно одно мгновение — и решительно и резко опустил левую руку, спуская с цепи всех, кто желал и был готов подраться. В конце концов, новая и хорошо вооруженная банда в этих лесах никому не нужна.
Люди Дайстри сделали большую ошибку. Вернее — три ошибки: подошли слишком близко, не выставили щиты и не расчехлили арбалеты. Кто ж им знахарь? А толпой и не таких вояк задавить можно — хоть и с потерями.
— Ты удивил меня, Святой брат, — давешний жрец смотрел на Винкера исподлобья со странным выражением в глазах: неверие мешалось с надеждой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тонкие стены шатра отделяли их от шумного лагеря — сейчас там оказывали помощь: первую, а, заодно, и последнюю. Кого перевязывали, а кого оттаскивали за ноги за плетень. Из дезертиров не ушел ни один, это радовало. Но и своих полегло немало, все же драться им пришлось с подготовленными бойцами.
