Рейтинговые книги
Читем онлайн ГНИЛЬ - Константин Соловьёв

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 110 111 112 113 114 115 116 117 118 ... 198

«Я не могу его ненавидеть, — подумал Маан, разглядывая скованное чудовище с показным неискренним любопытством, — Наверно потому, что теперь мы с ним относимся к одному виду. Мы родственники. Но он давно прошел инициацию, а я все цепляюсь за человеческую шкуру, которая того и гляди начнет отваливаться кусками».

На какую-то секунду он вдруг почувствовал себя совершенно чужим в этом кругу людей, они показались ему даже не незнакомцами, а непонятными, жалкими в своем уродстве существами. Возбужденно блестящие глаза, тощие руки, лежащие на оружии, бледные худые лица. Это было настолько отвратительно, что Маан стал размеренно и глубоко дышать чтобы переждать приступ тошноты.

И еще он чувствовал Гнильца, даже не видя его. То ощущение, с помощью которого он впервые увидел в автомобиле Геалаха, вернулось к нему, но уже в другом цвете, искаженное. Гнилец был горячей пульсирующей точкой в его мозгу, точкой, к которой уже протянулась невидимая ниточка.

Маан попытался избежать этого контакта, но не его воля управляла этим новым чутьем — и с ужасом, от которого под ключицы впились ледяные шипы, он осознал, что эта связь между ним и связанным гноящимся чудовищем живет и действует. Она как будто перекачивала цвета, запахи, тактильные ощущения, формируя новый образ и дополняя его. И этот образ отозвался на его мысленное прикосновение. Гнилец почувствовал Маана.

Он казался старым, очень старым, как будто прожил сотни лет. Маан ощущал его усталость, стон его израненного и вымотанного тела. Он совершенно точно не был ни человеком, ни чем-то похожим на человека. Разум Гнильца, обращенный сам к себе, казалось, тоже ворочается, как зверь на неудобном ему ложе. Точно умирающий пес на стальной цепи. Совершенно чужой разум, прикосновение к которому обжигало, дезориентировало в пространстве и времени. Сумасшедший, подчиненный мысленным течениям, которые даже близко недоступны человеку, бесконечно чуждый всему здесь, страдающий — но не от одиночества, а от невозможности вести привычную жизнь в холодных недрах каменных развалин.

Погружение оказалось столь глубоко, что Маан не заметил того момента, когда его человеческое тело оказалось не способно поддерживать этот странный контакт. Он даже не понял, что падает, просто пятна света от фонариков мелькнули перед глазами, его тряхнуло, и когда он снова стал понимать, где находится, оказалось, что он висит на крепком плече Хольда, озадачено заглядывающего ему в лицо.

— Нормально… — выдохнул Маан, отстраняясь, — Все… Нормально. Просто накатило что-то.

— Еще бы, — с сочувствием в голосе сказал стоящий где-то за спиной Тай-йин, — Меня бы такой огрел, я бы тоже без удовольствия на него глядел потом. Понятно, шеф.

Он тоже не чувствовал нового запаха Маана. Никто не чувствовал. Для них он все еще был человеком, их сознание не могло допустить иной мысли, как сознание жителя Земли не смогло бы передать своему хозяину тот факт, что небо из голубого сделалось зеленым.

Но они, конечно, почувствуют. Запах первой стадии еще может сбить их с толку, обмануть, но стоит ему ступить за черту второй, у них не будет никаких иллюзий. Это уже невозможно с чем-то спутать. Они поймут. И тогда его жизнь будет исчисляться минутами. Тот, кто поддерживает его за руку, будет готов раздробить череп выстрелом, а тот, кто сочувствует — передать живодерам Мунна без всяких сомнений и угрызений совести.

«Я волк в овечьей шкуре, — подумал Маан, восстанавливая равновесие, — Но мой настоящий запах скоро пробьется через фальшивую шкуру. И тогда спустят волкодавов».

Гнилец вдруг перестал ворочаться и, точно привлеченный чем-то, попытался подняться. Стальные нити загудели под чудовищной нагрузкой, но выдержали. Инспектора автоматически обнажили оружие.

— Проснулся, — сказал Мвези, чье лицо вечно хранило обиженное полу-детское выражение, — Ну ничего, ничего, подергайся, скоро тебя…

— Ты, — вдруг сказал Гнилец, замирая в неподвижности.

От звука его скрипящего и трещащего голоса все вздрогнули. Никто не ожидал, что эта «тройка» умеет говорить. Слишком редкий случай. Один на…

— Вернулся. Медленный и старый. Вернулся.

— О Боже, заткните же его! — Лалина передернуло от отвращения.

Месчината шагнул к связанному Гнильцу, перехватывая за ствол пистолет, но Геалах положил ему на плечо руку, заставив остановиться.

— Он нам нужен целым.

— Вернулся… — продолжал скрипеть Гнилец, ворочая своими жуткими глазами, кажущимися дном огромных гнойных ран, — Помню тебя. Вернулся. Какая ирония. Ты думаешь так же?

— Заткнись… — прошептал Маан, в ужасе понимая, что открыв сущность Гнильца, он выдал с потрохами и себя. Вывернул перед ним свою душу и рассудок. Протянул связь. И этот Гнилец, копошащийся на полу, сейчас знает о нем, Маане, больше, чем все остальные, присутствующие в комнате. Куда больше.

— Смешно. Ирония. Ты говорил, ты ненавидишь Гниль. Ненавидишь. Так ты говорил. Очень смешно. Ты говорил, что уничтожаешь ее. Старый, медленный… Смешно.

Его речь не была похожа на человеческую, хотя он использовал знакомые слова и складывал из них сочетания, имеющие смысл. Маану показалось, что Гнилец давно забыл, как пользоваться речью, и каждое его слово — камешек, который он, потеряв сноровку, пытается сложить с другими. Много слов, много камешков. Но уже нет того центрального человеческого стержня, вокруг которого складывается все остальное. Может, из-за этого речь Гнильца была похожа на почти лишенное смысла бормотание. Так ребенок, найдя старую забытую игрушку, пытается вспомнить, как с ней играть.

— Я Гниль. Ты ненавидел меня за это. Я помню. За то, что я — Гниль. Смешно. Ты хотел убить. Меня. Помнишь?

Маан замер, парализованный этим ужасным голосом. Его гипнотизировал нечеловеческий ритм речи, полностью лишенной артикуляции, а еще он понимал, что Гнилец хочет ему сказать, и это было хуже всего.

Гнилец все понял. И сейчас трясся от смеха, потому что был одним из двух существ в этой комнате, понимавшим всю отвратительную иронию происходящего.

— Ты сказал — убить. Убить… Я Гниль. Поэтому меня надо убить. Смешно. Смешно. А теперь? Что ты говоришь теперь? Ты, который был старым и медленным? Смешно? Тебе смешно? Смейся. Ты можешь смеяться. Теперь. Есть право. Смешно. Ведь ты сам…

Маан понял, что сейчас произойдет. Какие слова произнесет Гнилец. Может, это была его человеческая интуиция, а может, новое чутье, которое тоже стремилось уберечь его от опасности. Опасности? Это была смерть, верная смерть. И Маан почувствовал, ясно и четко, что должен сделать.

Он сделал короткий быстрый шаг к Хольду, который все еще стоял рядом, поглядывая на него и ожидая, не понадобится ли вновь помощь. Гигант был отвлечен суматошной речью Гнильца, оттого не сразу успел среагировать. Серьезная оплошность для опытного инспектора. Но Маан не собирался ругать его за это. Кобура с револьвером висела у него на ремне, тяжелая кожаная кобура, из которой видна была массивная рукоять с деревянными накладками. Маан положил на нее руку и, прежде чем кто-то в комнате успел понять, что происходит, одним движением вытащил оказавшийся вдруг неожиданно легким револьвер и направил его на Гнильца.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 110 111 112 113 114 115 116 117 118 ... 198
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу ГНИЛЬ - Константин Соловьёв бесплатно.

Оставить комментарий