— Эй, ты чего?
— Я… Привет, Гэйн. Извини, задремал, — Маан смахнул ладонью с лица воображаемую дрему, — Заходи, не стой.
И он зашел. Не стал снимать плащ, что сразу показалось Маану зловещим, но понятным. Да и что тут не понять… Старые друзья редко приходят без повода.
— Извини, не предупредил. Но тут дело такое… Я думаю, тебе будет интересно.
Маан с удивлением заметил, что страх, раздувавшийся внутри него зловонным бутоном, опал, оставив после себя мягкую ровную апатию и безразличие. И даже где-то, в самой своей глубине, легкое облегчение.
Все кончилось. Он вспомнил Бэнта Менесса, человека, для которого он стал последней увиденной вещью в этом мире. Тот тоже боялся, жутко, до дрожи в пальцах, до скрипа зубов. А потом, все поняв, вдруг обмяк, успокоился, и стал едва ли не доброжелательным. Неизвестность выпивает силы. А когда видишь смерть лицом к лицу, для неизвестности места не остается.
Маан понял это и улыбнулся — почти искренне. Хорошо, что пришел именно Геалах.
— Раздевайся, садись, — сказал он дружелюбно, — Согреешься. Чаю?
Он пытался найти на лице Геалаха отпечаток отвращения, который неизбежен в присутствии Гнили. Краткий проблеск ненависти в прищуренных глазах. Но Геалах, должно быть, хорошо умел владеть своим лицом. Маану только показалось, что тот скрывает некоторое напряжение, пытаясь замаскировать его преувеличенной бодростью и возбуждением.
— Не стоит, — сказал Геалах, — Напротив, я хотел захватить тебя. Если ты не против, конечно.
«Конечно, не против, — подумал Маан, отворачиваясь, — Именно так ты и должен был сказать».
— О.
— Просто небольшая прогулка, — поспешно сказал Геалах, — Мне кажется, твое состояние здоровья уже позволяет совершать небольшие прогулки, ведь так? И надеюсь, что Кло не обидится за похищение супруга в такой приятный вечер.
Его грубоватая галантность всегда нравилась женщинам. Неудивительно, что Геалах не собирался сковывать себя семьей. Кло улыбнулась, принимая его улыбку.
— Разумеется, нет. Иди, дорогой. Ты и так сидишь дома днями напролет, прогулка пойдет тебе на пользу.
— Я тоже так думаю, — кивнул Маан, поднимаясь.
Интересно, что расскажет ей Геалах, вернувшись в одиночестве. Это должно быть что-то соответствующее моменту. Например, закружилась голова, упал, пришлось срочно увезти в госпиталь. Инсульт. И дня через два явится Мунн, лично засвидетельствовать скорбь и почтение. «Нам тоже было тяжело потерять его, — скажет он, и в его бесцветных ясных глазах будет искреннее сочувствие, — Так нелепо, так глупо… Никто не думал, что это случится».
Накидывая плащ, Маан, не удержавшись, подмигнул Геалаху. Его охватило какое-то болезненное лихачество, фальшивая бодрость, которую невозможно было спрятать в себе. Он знал, что живет последние минуты и вся нерастраченная энергия, скопившаяся в уставшем теле, искала выход наружу.
Он набросил плащ, осторожно, чтобы Геалах не увидел спрятанный под ним «ключ», кажущийся сейчас бесполезной глупой игрушкой, и они вышли наружу. Неподалеку, как уставший черный зверь, привалившийся к каменной кладке, дремала «Кайра». Почему-то не обычный белый фургон.
«Это благородно с его стороны», — подумал Маан.
— Ты уверен, что автомобиль — лучшее средство для пешей прогулки? — спросил он с откровенным сарказмом.
Но Геалах лишь махнул рукой.
— Ерунда. Пешком мы не поспеем и за час. Это в соседнем блоке. И давай-ка быстрее, у нас совсем немного времени.
Это несколько сбило Маана с толку. Немного времени, соседний блок… Слишком изощренно для привычной процедуры. Может, Геалах хочет отвлечь его внимание чтобы потом быстро оглушить? Возможно.
Но, садясь на пассажирское место, уютное, еще теплое, с которым он, казалось, расстался всего полчаса назад, Маан все же спросил:
— Уверен, что не хочешь объяснить мне, в чем дело?
Он чувствовал присутствие Геалаха новым чутьем, которое уже не было обычным чутьем инспектора. Более тонкое, резкое, оно отдавалось в затылке болезненными глубокими уколами, но в то же время давало ощущение необыкновенной ясности, точно невидимым радаром подсвечивая окружающее пространство. Маан ощущал вибрирующее стальное сердце автомобиля, находящееся в метре от него. Стены проносящихся мимо домов. Низкий, усеянный едва светящимися бусинами, искусственный небосвод. Не зрение, не обоняние, что-то другое. Нечеловеческое, пугающее, но очень приятное. Маан даже прикрыл глаза, наслаждаясь этой только что открывшейся способностью. Геалаха он ощущал как искривленный сверток, скрытый иссиня-черным струящимся плащом, под которым в медленной пульсации горело сдерживаемое возбуждение. И что-то еще.
— Я соврал Кло, — вдруг сказал Геалах, — Но не думаю, что ты обидишься из-за этого.
— Не обижусь. Так надо. Спасибо, Гэйн.
Геалах, изменив своей привычке внимательно глядеть вперед, сидя за рулем, бросил на него взгляд, в котором — Маану так могло показаться из-за темноты — мелькнуло удивление.
— Спасибо не мне, а ребятам. В конце концов это они своими шкурами рисковали чтобы сделать тебе приятное. Я лишь доставлю тебя куда надо. Знаешь, а ведь пришлось попотеть. Уверяю, тварь была не из легких. А уж я не одну сотню задушил. Потеряли двоих. Не бойся, Кулаки. Сунулись раньше, чем надо, слишком азартны, черт бы их побрал… Одного потеряли на месте, голова в лепешку. Твоя-то покрепче оказалась! Второго увезли в госпиталь, будет жить. По крайней мере, шанс есть.
Маан перестал что-либо понимать. Концовка пьесы, которую он ждал с затаенной надеждой, обернулась абсурдом. Как будто последний монолог актер прочел на иностранном языке.
— Что… Дьявол, я ничего не понял. Кулаки… Куда мы едем?
Геалах, гнавший «Кайру» едва ли не на предельных оборотах, так, что улицы смазывались, обращаясь разнородным серым тоннелем, терпеливо пояснил:
— Тот Гнилец, помнишь? Твоя старая «тройка». Разрушенный стадион.
— Еще бы не помнить. Он многое оставил мне на память.
— Мы взяли его.
— О Боже.
— Извини, не было времени рассказывать с самого начала. В общем, сегодня Мунн поставил нас брать «гнездо» в одиннадцатом блоке. Какие-то развалины, не знаю чего. Может, школа… И там был наш парень. Наблюдатели опознали его, да такого и не спутаешь. Огромный вымахал, сущий дьявол. Еще месяц, и была бы «четверка», представляешь?
— Да, — сказал Маан, с трудом ворочая языком, — Надо же.
— Мунн приказал брать живым. И понятно. Не каждый день такой подарок его ребятам. Им на полгода развлечений хватит. До четвертой стадии и так единицы доживают, кто помрет наконец, в край истощенный, кто руки на себя все-таки наложит, кого деклассированные в трущобах разорвут… Ценный клиент. Вот я и решил тебе его показать. Потом уж не увидишь, ясно… Не бойся, мы его уже взяли. Запасли «рыбницу», хорошо проштудировали план здания, в общем, не как в прошлый раз, вслепую да наобум…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
