— Не прикасайся ко мне, пока я не скажу.
Она кивнула, в ее глазах плясали искорки азарта от этой игры, а мои губы тронула усмешка.
— Открой рот, — скомандовал я, и она послушалась, когда я поднес бутылку к ее губам, налил немного внутрь, а затем наклонился вперед, чтобы поглотить ее языком. Она застонала, целуя меня, и я зарычал, потеряв контроль над собой: ее аромат, смешанный с шампанским, опьянял меня. Эта девушка погубит меня. Но я был слишком далеко, чтобы заботиться об этом. Я позволял ей разрушать меня кирпичик за кирпичиком, потому что если мне придется пасть, я буду более чем счастлив, если это произойдет от ее рук.
Я прижался бедрами к ее животу, чтобы она почувствовала, как сильно я хочу ее, и ее пальцы вцепились в мой пояс, а ее язык встретил мой отчаянными движениями.
Я отстранился, схватив обе ее руки со злым взглядом.
— Ищешь неприятностей, красавица?
Она покраснела, и я пожалел, что не могу удержать этот румянец. Я бы нарисовал это на своих стенах и носил на своей чертовой коже. Она была слишком божественным созданием, и я был совершенно очарован ею, когда она так смотрела на меня.
Она облизнула губы, без сомнения, пробуя на вкус остатки меня и шампанского на своем языке.
— Вы собираетесь наказать меня, профессор? — сладко спросила она, и, черт возьми, я чуть не сошел с ума. Мне нужно было быть внутри нее, чувствовать ее жар, ее ноющую плоть, когда она обвивалась вокруг меня. Я чувствовал, как дюйм за дюймом поддаюсь этому порыву.
Я кивнул со зловещей улыбкой, снимая с нее свой вес и переворачивая под себя, заставляя её испуганно ахнуть от силы, которую использовал. Я вжал колени в одеяло по обе стороны от нее и дернул её бедра вверх, откидываясь назад, поднося идеальную круглую попку к своим губам и погружая зубы в ее плоть. Она вскрикнула, когда я пометил ее своими клыками, а затем поймал в кулак ее волосы, когда навис над ней. Синий цвет блестел вокруг моих пальцев и выглядел так чертовски хорошо в моей руке. Я приблизил рот к ее уху, втирая свой ноющий член в ее задницу, пока она тяжело дышала, произнося мое имя.
— Хорошие девочки получают вознаграждение, — промурлыкал я. — Ты будешь хорошо себя вести?
Она кивнула.
— Скажи это, — прорычал я.
— Я буду вести себя хорошо.
— Тогда оставайся там, где ты есть. — Я двинулся к ней, пока она оставалась на четвереньках, ее спина покрылась мурашками, когда я сел на пятки и провел пальцами по ее безупречной коже. Я расстегнул лифчик, и она сняла его, дрожа, а я провел пальцами между ее лопаток.
Я засунул пальцы в ее трусики, и она выругалась, когда я стянул их вниз, натягивая их на лодыжки и заставляя ее пальцы ног поджаться, когда она обнажилась передо мной.
Я похлопал ее по заднице, выпустив волну исцеляющей магии над следом от укуса, и ее бедра начали раскачиваться с настойчивостью. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы не расстегнуть ширинку и не вонзиться в нее. Но я хотел не торопиться, заставить ее вытерпеть каждую унцию удовольствия, которое я мог дать, прежде чем возьму что-нибудь для себя.
— Ты мокрая для меня, Голубок? — Спросил я.
— Посмотри сам, — сказала она с придыханием, и я рассмеялся. Всегда болтлива. Даже когда была в моей власти.
Я сильно хлопнул рукой по ее заднице, и она ахнула от удивления, прежде чем я потер покрасневшую отметину, успокаивая ее.
— Ответь мне, — настаивал я, и смог представить отсюда, как она покраснела.
— Да, — прошептала она, и я скользнул рукой между ее ног, со стоном ощущая свидетельство ее возбуждения.
Черт, она так готова для меня.
Я положил одну руку на основание ее позвоночника, затем без предупреждения толкнул в нее два пальца, заставив ее спину выгнуться, когда она вскрикнула. Я вводил их медленно, получая удовольствие от ее стонов и мольбы о большем. Я выстроил неумолимо медленный ритм, которого было достаточно, чтобы свести ее с ума, но никогда не будет достаточно, чтобы подтолкнуть ее к краю. Она не собиралась туда идти, пока я не скажу.
— Лэнс, пожалуйста, — выдохнула она, и уголки моих губ приподнялись.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я высвободил руку и внезапно схватил ее за бедра, перевернув ее на спину и схватив бутылку шампанского. Я вылил ледяную жидкость ей между ног, и ее бедра дернулись, когда она издала тревожный крик. Я прижал одну ладонь к ее животу, чтобы удержать ее неподвижно, опустив рот между ее бедер и лакая шампанское, пока она ругалась, как матрос.
Я наслаждался ею, покусывая и посасывая, облизывая и пожирая, пока она не оказалась на грани забвения. Я подразнил ее клитор зубами, затем использовал кончик языка, чтобы успокоить боль и подтолкнуть ее ближе к блаженству. Ее бедра сжались вокруг меня, и мое имя срывалось с ее губ снова и снова, эхом разносясь по комнате и клеймя это место нашим навсегда.
Я безжалостно наслаждался ею, притягивая ее все ближе и ближе, прежде чем замедлил свой язык и заставил ее умолять, умолять и ещё раз умолять. Это была высшая форма власти, и я сходил от этого с ума.
— Пожалуйста, боже, пожалуйста, — плакала она, но она не собиралась кончать вот так. Я хотел развалиться на части вместе с ней, и так отчаянно нуждался в ней, что знал, что продержусь примерно столько же, сколько она в данный момент.
Я придвинулся к ней, и она вцепилась в мою рубашку, ее глаза были дикими от желания. Я позволил ей стянуть её через голову, теряя всякий контроль, когда она скользнула руками между нами, расстегивая мои штаны судорожными пальцами и беря мой твердый член в свою руку.
— Блядь, Голубок, — выдохнул я, когда она провела большим пальцем по головке моего члена, и, клянусь, я собирался кончить в любую секунду.
Она направила меня между своих ног, приподняв бедра в отчаянном предложении, и я овладел ею сильным толчком, который заставил ее закричать. Я поймал ее запястья, держа их над ее головой, и врезался в нее со скоростью своего Ордена. Она распадалась на части, сжимаясь вокруг меня, и я был так же близок, тяжело дыша, когда вел нас обоих к нирване.
Ее губы неуклюже прижались к моим, и ее вкус отправил меня через край в тот же момент, что и ее. Она вцепилась мне в спину, впиваясь ногтями в мою кожу, когда я изливался в нее и стонал проклятия, когда удовольствие охватило меня. Взрыв экстаза произошел во всем моем теле. В голове полыхнуло, а ее тело стало продолжением моего, когда наша магия столкнулась, смешалась и соединилась, заставив еще одну волну чистого наслаждения пронестись через меня. Я не чувствовал, что нахожусь на том же уровне, что и две секунды назад, я был потерян для нее. Моя прекрасная синеволосая воительница.
Мой лоб прижался к ее лбу, и сладкий аромат ее тела вернул меня к реальности. Я уставился в бесконечную глубину ее темно-зеленых глаз и поцеловал уголок ее рта, пытаясь отдышаться.
С ней все в моей жизни стало ярче. Все было вкусно, сладко и идеально. Я не знал, что такого сделал для того, чтобы звезды подарили мне эту девушку. Я никогда не смог бы предложить им достаточно, чтобы заслужить это счастье. И я не собирался растрачивать его впустую. Знаю, что у меня есть. И я буду защищать ее до последнего вздоха. И даже тогда я все равно буду бороться, чтобы сохранить ее в безопасности за завесой. Чего бы это ни стоило. Всегда.
Дарси
После ночи с Орионом у меня кружилась голова, а тело ослабело от такого сильного удовольствия, что я едва могла ходить прямо. Он отнес меня обратно в мою комнату незадолго до восхода солнца. Измученной, разбитой, цельной.
Я проспала несколько часов, а когда проснулась, все еще улыбалась. Я не думала, что когда-нибудь избавлюсь от этой улыбки. Да и не хотела этого делать.
Я подползла к краю кровати и запустила руку в свою сумку на полу, ища свой атлас и удивляясь, как, черт возьми, я проснулась раньше будильника, учитывая, как мало спала. Но почему-то не чувствовала усталости, я чувствовала прилив энергии. Кайф от долбаной жизни. Орион был как выброс адреналина, который заставил мое сердце петь, а разум плавать от бесконечного счастья. Мне не хотелось расставаться с ним прошлой ночью, но я знала, что он не сможет так хорошо выспаться в моей маленькой кровати, а возвращаться в Пояс Астероидов так близко к рассвету слишком рискованно. Мы немного поспали в архиве, но у нас был неутолимый аппетит друг к другу, который никак не утихал.
