- Если хотите, мы можем обвенчаться прямо в Тифлисе, - осторожно предложил Николай.
Но Катя отрицательно затрясла головой:
- Нет-нет. Только не здесь!
Ник нахмурился, полагая, что ее отказ вызван тем, что в Тифлисе он венчался с Натальей. Неужели Катрин все еще винит его за брак с Натали? Но ее последующие слова рассеяли его сомнения.
- Здесь меня знают, как графиню Войницкую, поэтому возникнет слишком много вопросов, - робко улыбнулась она. – Мне страшно было, что кто-то узнает о том, что Станислав мне вовсе и не муж, особенно когда его не было в городе. Думаю, Вам не надо объяснять, что бы со мной стало, если бы об этом стало известно здесь.
Николай со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Господи! И о чем думал граф, когда, зная обо всем, оставлял ее здесь одну? Ведь и сюда, пусть и с некоторым опозданием, но доходят вести из столицы. Что было бы, если бы все мужское население гарнизона узнало, что брак ее признан незаконным, и, следовательно, она никакая не графиня, а содержанка Войницкого? Содержанка! От этого слова даже горько стало во рту. Как он мог!? Вспомнив вечер у Иваницких, когда Станислав самым недвусмысленным образом высказывался о моральных качествах своей будущей жены, Ник только крепче прижал ее к себе.
- Идемте, любовь моя! – улыбнулся он ей. – Велите собрать Ваш багаж, а я попрошу Григория Владимировича принять Вас в своем доме как мою будущую супругу на то время, пока подготовлю все к нашему отъезду. Вам нечего опасаться: барон Розен глубоко порядочный человек, и я уже посвятил его в свои дела и рассказал о причинах моего приезда в Тифлис.
Николай настоял на том, что пойдет вместе с Катериной на квартиру, которую снимал Войницкий, опасаясь, что граф постарается силой удержать ее. Катя буквально взлетела по ступенькам и Дарья едва поспевала за ней. Станислава дома не было, и она могла без помех собраться. Пока ее горничная, все еще не пришедшая в себя от изумления, укладывала вещи хозяйки, Елецкий оставался на улице в саду, дабы не компрометировать Катю. Кроме того, оставаясь в саду, он преследовал еще одну цель. Наверняка Войницкому сообщат о происходящем, и он поспешит вернуться. Николай собирался поговорить с ним с глазу на глаз, но при этом не хотел, чтобы Катерина стала свидетельницей их разговора.
Тамара, заметившая в их саду незнакомого ей привлекательного офицера, решила поинтересоваться у Войницких, кто же этот незнакомец. Хмурый денщик графа впустил ее в квартиру и на вопрос, где хозяйка, махнул рукой в сторону покоев Катрин. Ежи, пожалуй, больше всех было известно о том, что произошло. Станислав не скрывал от него своих тревог и многое рассказал ему во время последнего похода, куда он отправился с хозяином. Зная, что Станислав после завтрака планировал пойти в штаб полка, он отправил туда лакея с запиской, а сам остался дожидаться хозяина, не препятствуя Кате и Дарье собираться.
- Ваше сиятельство, - обратилась к ней Тамара, удивленно наблюдая за лихорадочными сборами, - Вы уезжаете?!
- Да! Да, милая, - Катя вся светилась от переполнявшей ее радости, и подойдя к Тамаре, взяв ее за руки, заглянула ей в глаза. – Как бы ни печально мне было расставаться с Вами, я так счастлива, что могу уехать!
- Но Ваш муж не сказал ничего о том, что Вы съезжаете! – удивилась девушка.
- Граф Войницкий и не съезжает, только он мне не муж, - нахмурив брови, ответила Катерина. - И вот доказательство тому, - указала она на туалетный столик, где так и лежал все еще не распечатанный конверт из канцелярии Святейшего Синода.
- Не муж?! – поразилась Тамара. – Но как такое может быть?! – не дождавшись от Кати никакого ответа, она решилась задать вопрос, из-за которого и пришла к Войницким. - А кто этот офицер в саду?
Катя улыбнулась.
- Вы помните, мы ходили с Вами в церковь Святого Давида? – спросила она.
Тамара кивнула, все еще не понимая, при чем здесь посещение храма.
- Я тогда сказала, что хотела молиться Святому Давиду о том, чтобы стать матерью, - продолжила Катя, - но во время службы поняла, что в душе моей совсем другое желание, и именно о нем я и молилась. И вот оно сбылось. Он приехал! Тот, кого я люблю больше самой жизни, приехал за мной! И он, несмотря ни на что, просил моей руки.
- И Вы ответили согласием, - мрачно произнес появившийся в дверях комнаты Войницкий.
Катя вздрогнула и отступила на несколько шагов.
- Вам не стоит бояться меня, сударыня, - мрачно произнес Войницкий. – Я уже имел удовольствие беседовать с князем и мы пришли к соглашению. Вы не будете препятствовать мне видеться с дочерью, а я отпущу Вас на все четыре стороны.
Станислав, получив записку Ежи, спешил, как только мог, но при этом он никак не предполагал, что князь будет дожидаться его прямо в саду, около дома. Граф уже положил руку на ручку двери, когда услышал позади себя знакомый голос:
- Ваше сиятельство, Станислав Вацлавович, торопитесь куда?
Войницкий резко обернулся. Елецкий стоял в двух саженях от него, привалившись спиной к стволу дерева. Поза его была довольно расслабленной, но цепкий взгляд и резкий тон не оставляли сомнений, что видимость эта обманчива.
- Николай Сергеевич, - протянул Станислав, - какая, право, неожиданная встреча! Мне сообщили, что Катрин собирает свои вещи. Вы всерьез полагаете, что я позволю Вам увезти мою жену?
- Катрин Вам не жена, - бросил Ник. – И Вам это известно не хуже, чем мне.
- Значит, сплетни уже вовсю гуляют по столице, - усмехнулся граф. – И в качестве кого Вы собираетесь ее привезти в Петербург? Любовницы? Содержанки?
- Жены! – вызывающе спокойно ответил Елецкий. – Законной жены - прошу заметить, Ваше сиятельство. Я уже имел честь просить руки Екатерины Владимировны, и она ответила мне согласием.
- Ну, это мы еще посмотрим, - недобро прищурившись, ответил Войницкий. – Здесь никто не знает о том, что Катя мне не жена. Насколько мне известно, Вы сейчас должны быть под домашним арестом в каком-то своем имении, Ваше сиятельство? Не боитесь, что с кем-то в окрестностях Тифлиса произойдет несчастный случай со смертельным исходом? Тут ведь часто постреливают. И никому ведь не придет в голову связывать безвестного погибшего от лихой пули горцев с князем Елецким.
Николай оттолкнулся от дерева и сделал несколько шагов по направлению к графу.
- Станислав Вацлавович, не нужно меня недооценивать. Я был у Розена - справлялся, где Вас найти. Так что Григорию Владимировичу известно и о моем пребывании в Тифлисе, и о причинах, по которым я приехал сюда. Он человек благородный, и, случись, как Вы сказали, с «неким безвестным» какой угодно несчастный случай, его влияния хватит для того, чтобы защитить женщину от бесчестного обманщика, коим Вы, хоть во многом и не по своей воле, на данный момент являетесь; но только, боюсь, в этом случае, Ваша ссылка станет бессрочной. Вам хочется торчать в Тифлисе до тех пор, пока лихая пуля какого-нибудь горца не оборвет Вашу жизнь? – Елецкий немного помолчал, а потом продолжил, - Впрочем, дело ведь совсем не в этом. Дело в том, что я сегодня сделал Катрин предложение, и она приняла его. Я ведь знаю, что к прошению в Синод Вы не имеете никакого отношения, его написал Ваш отец, когда Вы сидели в Петропавловской крепости. Но сути дела это не меняет. Неужели Вы полагаете, что удерживая ее подле себя силой и шантажом, добьетесь ее благосклонности?
