– Майяри-Майяри-Майяри! – счастливая Род с воплем подскочила со скамейки у ворот, и девушка поняла, что девчонка специально ждала её. – Ночью наши санаришцы приехали! Представляешь, там Брет и ещё пара ребят из нашего прежнего класса. Ну и из класса старше почти половина. И мастер Милим с мастером Лодаром! Ты бы видела мастера Милима! Я сперва думал, что он на лице татуировку сделал. У него вот тут такая полоса, – девчонка провела пальцем от кромки на лбу через глаз до скулы. – Голубая! А потом смотрю, у него и волосы в голубую крапинку. И тут Мадиш стонет, что мастер его пришибёт. Ты соображаешь? Это он его раскрасил! Я потом вспомнил, что мне папа… дядя рассказывал об этом. И не только лицо с волосами. Да ты пошли, пошли! Они на большом полигоне, у них утренняя тренировка. Там все наши уже!
Взволнованная Майяри побежала вслед за Род, оставив лекаря и охранников немного позади.
На большом полигоне действительно нашлось три десятка учеников, наматывающих круги под подбадривающие окрики мастера Лодара. При взгляде на внушительную фигуру преподавателя Майяри не смогла удержаться от глупой радостной улыбки.
– Майяри? – мастер тоже её заметил, внимательно осмотрел и ехидно осклабился. – Всё так же мослы панталоны жуют.
– Дурно кашку по утрам ест, – пожаловался подошедший лекарь.
– Здравствуйте, мастер…
– Эй, Майяри, смотри кто здесь!
Девушка обернулась на крик Мадиша и увидела рядом с другом внушительную фигуру застенчивого Брета.
– Брет! – Майяри сама не ожидала, что так обрадуется однокласснику. – Как здорово, что ты приехал!
– Конечно же, он приехал, – суховато, недовольно произнесли позади.
Майяри круто развернулась и вовсе глаза уставилась на мастера Милима. Рот её приоткрылся сам собой: мастер действительно был раскрашен. Бледно-голубая, слегка серебрящаяся в свете фонарей полоса даже придавала его лицу особый шарм, хотя этого шарма у преподавателя и так было хоть отбавляй. Несмотря на его суровость и вечное недовольство, девочки в школе по нему млели, но исключительно тайно, чтоб грозный преподаватель уж точно не прознал.
– Приехали лучшие из лучших, – добавил мастер.
– Мастер, – от глупейшей улыбки заныли щёки, – как я рада видеть вас.
Лицо мужчины изменилось. Он растерянно хлопнул глазами, вздрогнул и почему-то побледнел. Но быстро взял себя в руки и недовольно поморщился.
– Боги, что за нежности, – впрочем, его недовольство почему-то не воспринялось серьёзно.
Даже мастер Лодар хохотнул.
– Да ладно тебе, Милим, обними своих любимчиков. Они ж тебе столько крови попортили.
– Да, мастер, не стесняйтесь! – поддержал Мадиш.
– Ну тогда иди ко мне.
И Мадиш стушевался и даже отступил за спину Лирки: подруга же хорошо проявила себя в укрощении обозлённых мастеров-артефактчиков.
– Да обнимите Майяри за всех нас, – щедро предложил парень.
– Э, нет, – господин Шидай решительно загрёб девушку в свои объятия, – я ревнив.
Брови мастера Милима изогнулись в крайнем недоумении, и он очень удивлённо посмотрел на Майяри.
– Не староват ли жених?
Почему-то девушка почувствовала себя оскорблённой. И чего им всем господин Шидай старым кажется? У него нет морщин, сил хоть отбавляй, только волосы седые.
– У меня есть молодой сын, – широко улыбнулся Шидай.
Лицо мастера опять изменилось, только в этот раз он помрачнел и отвернулся.
– Значит, сам харен пал перед тобой, – каким-то непостижимым образом преподаватель сразу понял, о каком сыне идёт речь. И сразу же переключился на Мадиша. – А ты, я смотрю, от краски избавился. Неужели действительно научился последствия своих глупостей разгребать?
– Научился, – горделиво ответил парень.
– Кого я вижу?
Голос прозвучал так мстительно радостно, что Майяри вздрогнула и подозрительно осмотрелась. И взгляд её упал на мастера Резвера. Мастер вместе с группой учеников как раз миновал ворота полигона и встал, осматривая девушку и обнимающего её друга.
– Отъявленная прогульщица и её хитрожопый покровитель.
– Резвер, другой мой…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не подлизывайся.
Шидай отпустил Майяри и пошёл задабривать друга.
Трибуны постепенно заполнялись любопытствующими учениками, у ворот собирались преподаватели. Занятий всё равно не было, так что бы не посмотреть на представителей из других школ?
Майяри крепко обняла смутившегося Брета, поздоровалась со знакомыми парнями и с любопытством осмотрелась. О состязаниях она только слышала, проводили те всё же не каждый год, а раз в пять лет. Участвовать в состязаниях могли только ученики четвёртых и пятых классов, не имеющие долгов по экзаменам и зачётам. В жаанидыйской школе, насколько знала Майяри, участие в состязаниях было добровольным: желающих было много и сильных команд среди них набиралось немало. В санаришской школе в участники брали только лучших из лучших и порой уговаривали нежелающих ехать на состязания. Как собирались команды в третьей салейской школе магии, авгришийской, Майяри даже не представляла, но в прошлые состязания, несмотря на численное превосходство команд от жаанидыйской школы, именно авгришийцы заняли первое место. Впрочем, после первых состязаний число команд-участников должно сильно уменьшиться.
Она слышала много баек и смешных историй про состязания, парни любили разговаривать о них, но наиболее часто всплывали рассказы об одной любопытнейшей традиции. Команды-участницы собирались на территории жаанидыйской школы за несколько дней до начала состязаний. Обычно они не тренировались. Точнее, тренировались, бегали там, отжимались, иными способами укрепляли тело… Но спарринги не затевали, умения свои раньше времени не показывали. Зато в дружеские схватки вступали между собой мастера. И это было на диво захватывающе. По крайней мере, рассказы Майяри слушала, открыв рот.
И вот сейчас зрители собирались, чтобы посмотреть на схватку собственных преподавателей, порадоваться или позлорадствовать. А тихо и степенно переговаривающиеся между собой мастера всё чаще и чаще поглядывали в центр полигона, где статуей самому себе стоял мастер Лодар. Майяри бы тоже постеснялась к нему подойти, особенно, предполагая, что именно он и станет первым участником в спарринге.
– Мастер Илиш! – завопил неугомонный Мадиш.
Только что вошедший на полигон мастер недовольно взглянул на личного ученика (похоже, он уже сожалел о своём решении).
– Почему бы вам не составить пару в спарринге мастеру Милиму? Два великих артефактчика сойдутся в смертельном бое и…
– … и умрут на радость всем, не сдавшим артефактологию, – глумливо закончил за Мадиша мастер Лодар. – Мечтай.
– Мастер, я совсем не об этом, – оскорбился парень. – Я хотел сказал, что мы увидим, как сражаются лучшие во всей Салее мастера.
Мастер Милим и мастер Илиш бросили друг на друга оценивающие взгляды и неспешно направились к центру полигона, сбрасывая с плеч плащи. Зрители взволнованно загомонили, а те, кто был на поле, поспешили отойти ближе к ограждению. Мастера остановились напротив друг друга, на землю полетели куртки, и мужчины под взволнованный девичий писк вытянули рубашки из штанов.
– Зачем они раздеваются? – удивилась Род.
Майяри тоже недоумевала. Вроде мастера соревнуются каждый в своём искусстве. Зачем двум артефактчикам стягивать с себя одежду?
Мастер Илиш рывком через голову стащил с себя рубашку и отбросил её в сторону, явив взорам худощавое тело, поджарое, жилистое, но мускулистое. Женская часть зрителей смущённо прикрыла ладошками глаза, но продолжала бесстыдно подглядывать между раздвинутыми пальчиками. А Майяри весьма заинтересованно осмотрела мастера. Род и Лирка, чувствуя себя рядом с подругой в совершенной безопасности от гнева артефактчиков, с раскрытыми ртами пялились на мужчин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На землю полетела рубашка мастера Милима, и мужчина разогнулся, распрямляя плечи и перебрасывая на спину длинную косу. Томный ах прокатился по полигону, и ученицы, не знакомые ещё с крутым нравом чужого мастера, взволнованно уставились на него. Более плотный и от того кажущийся более мускулистым, чем мастер Илиш, мастер Милим сильнее волновал взоры ещё и тем, что его грудь и живот местами напоминали части статуй из голубого мрамора. Голубые разводы самую малость сверкали и весьма интригующее уползали за ремень штанов, будоража воображение.
