Тотальная обреченность.
Зазвонил телефон.
Глава 3. «Симфония неба»
— Господин Невзоров?
Петра Крафта я узнал сразу. Начальник отдела межклановой борьбы звонил мне крайне редко, предпочитая вести дела через рядовых экспедиторов. И всё же, у меня хорошая память на голоса.
— Здравствуйте, полковник.
— Я вас не отвлекаю?
— Не вы первый.
Многозначительное молчание.
— Я бы хотел переговорить в неформальной обстановке.
— Где? — беру быка за рога.
— Кофейня «Эфиоп». Вы там часто бываете с друзьями, так что адрес называть не буду.
Да, «Эфиоп» мне полюбился. Там работает бариста-аутист, который зациклен на рецептурах. У чувака всё выверено до грамма, а варка рассчитана чуть ли не посекундно. Более вкусного кофе я нигде еще пробовал. В «Эфиопе» можно и чай заказать. И молочный коктейль. Я заглядываю туда на выходных с Вейл, Окси и Полиной. Иногда с Климом и Софией. Расположилась кофейня в подвале старого многоквартирного дома, большая часть апартаментов в котором сдается посуточно.
— Время? — смотрю на часы.
Пять минут седьмого.
— Я уже там.
— Буду через десять минут.
— Договорились.
Короткие гудки.
— Ты на балконе собрался жить? — сестра носится по квартире.
Всюду разбросаны шмотки, тетради, карандаши, разная девчачья мелочевка.
— Мне еще кое-куда надо смотаться.
Иду в свою комнату, чтобы переодеться. На полпути вспоминаю, что забыл снять ботинки. Гадство, опять работа. Избавляюсь от ботинок в прихожей, слушая ворчанье сестры:
— Вот как одеваться? У нас холодно, а летим на юг. Получается, шорты, футболки и всякое такое? Легкие кроссовки, наверное… или вот эти мокасины… блин…
— Это корабль, — напомнил я, открывая дверь спальни. — На закрытых палубах климат искусственный.
Отгораживаюсь от надоедливого бубнежа дверью.
Быстро переодеваюсь. Форму — на вешалку в шкаф. Для сегодняшнего вечера мне подойдут обычные джинсы, рубашка и шерстяная жилетка. Курткой или пальто не заморачиваюсь от слова «совсем». Я же не пешком…
— Помоги мне! — сестра топает ногой.
— Как? — стараюсь побыстрее завязать шнурки.
— Посмотри на эти вещи, — девочка указала на груду тряпок, разбросанных по кровати. — Что выбрать?
— Оденься потеплее — мы телепортируемся на пирс. А с собой бери минимум вещей. Если что-то потребуется — купишь на месте. Там куча магазинов.
— Так просто?
— Не вижу причин усложнять.
Сказав это, незамедлительно исчезаю.
И материализуюсь в продуваемом вьюгой переулке.
Передо мной неоновая вывеска: ЭФИОП. Буква «О» стилизована под кофейное зерно. У верхней ступеньки лестницы, ведущей в подвал, намело целый сугроб. Ныряю под навес — в уши и щеки вгрызается ледяная стужа. Ветер выбивает слезы из глаз. Да, это не Валдорра…
Отряхиваю налипший на подошвы снег и вхожу в кофейню.
Здесь — иная реальность.
Из глубин «Эфиопа» доносится тихая этническая музыка — что-то в африканском стиле. Барабан, заунывные напевы… Подвальчик заточен под стиль лофт — декоративная кирпичная кладка, трубы под потолком, висящий на стене велосипед, какие-то абстракции… Штук шесть столиков и барная стойка, за которой хозяйничает Никита — тот самый бариста-аутист. Я слышал, что заведение принадлежит родителям Никиты. Весьма заботливым родителям. Чуваки подметили, что их сын любит готовить кофе и сделали ему подарок на день рождения. Совместили хобби с прибыльным бизнесом.
Никита не разговаривает.
Задайте ему вопрос — и бариста тут же начнет набирать ответ на клавиатуре смартфона.
Крафт зашился в дальний угол кофейни — аккурат под портретом Дреда Морли. Культовый музыкант улыбался вьюге за подвальным окошком, наигрывая что-то на гитарке.
Эх, Ямайка…
Жди меня, и я приду.
Только очень жди.
Приветливо машу рукой Никите. Бариста на меня не реагирует — занят приготовлением очередного шедевра. Кафешка забита посетителями — пять столиков из шести. В основном, школота. Убедившись, что здесь нет знакомых лицеистов, направляюсь к старине Морли. С кирпичной колонны на меня пялится неестественно худой негр в белой набедреной повязке. Негр держит в руках турку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По кофейне плывет ореховый аромат — Никита обжаривает зерна на сковородке. Иногда бариста выносит сковородку в зал, чтобы гости насладились запахом. Африканская традиция, но это не точно.
Усаживаюсь за столик.
Жму руку господину полковнику.
Передо мной — чашечка дымящегося кофе на пробковой подставке. Чашка без ручки, прямо как на родине бодрящего напитка. В центре столика — плетеная тарелка с попкорном. Канонично, ага.
— Я бы взял кемекс, — Крафт делает глоток из чашки и зажмуривается от удовольствия, — но мы здесь ненадолго.
— И это радует, — хмыкаю я.
Кофе мой любимый. С лечебной травой-муравой. Без сахара. Еще мне почудился кориандр. Не исключено, что сегодня на баристу накатило вдохновение.
— Приступим к делу, — Крафт небрежным движением руки набросил на наш столик звукобарьерное заклинание. — Думаю, ты в курсе о намечающемся рейде.
— Вот прямо из конклава. В воду смотрите, гсподин Крафт.
— Вода, не вода… А только знаем, что Трифонович должен был с тобой переговорить. Так вот, рейд планируется. С отрядом пойдет кто-то из Хантеров. Распоряжение сверху, даже у меня нет допуска к информации. Думаю, наше с тобой руководство хочет заполучить нечто в собственное распоряжение. Я даже слышал о приказе снять барьеры расширения. Глупость, конечно.
Барьеры расширения — это сильно.
Речь идет о специальных закладах, укрепленных заклинаниями демонологов. Барьеры распределены по периметру аномалий, их задача — помешать провалам в Бездну разрастись. Это, кстати, главная причина, по которой хтоны не прорываются на Землю. Не могут развернуться в проломах.
— Я не доверяю Хантерам, — вдруг выдал Крафт. — Не доверяю — и всё тут. Между нами.
— Понятное дело, — выпиваю кофе и забрасываю в рот немного попкорна. — Тобенгауз им тоже не доверяет. Они призыватели.
— Именно.
— Завалить этого мужика?
— Что ты за человек такой, Илья? Не спеши валить. Присматривай за этим упырем. Надо понять, что он задумал. Если операция выйдет из-под контроля… вот тогда и вали. Призыватели не должны ударить по нашим хозяевам. И по нам, соответственно.
— Чей приказ?
Зри в корень, как говаривал местный классик. Одно дело — следовать указке правящего рода. Другое — идти на поводу у начальника отдела ДТД. Несложно догадаться, кого сделают крайним в случае косяка.
— Не мой. Личное пожелание, исходящее с самой верхушки. Имен называть не буду.
— Опасаетесь своих же вассалов?
— Проявляем умеренное благоразумие.
Делаю глоток.
— Я вас понял. Что-то еще?
— Да. Я не знаю, успеем ли мы встретиться перед рейдом. Дата не разглашается. Каратели — тупые быки. Другим демонологам в душу не заглянешь. Хантер может оказаться предателем. В аномалии я могу доверять лишь тебе. Здраво взвешивай риски, действуй по обстоятельствам. Почуешь реальную угрозу для Неома — расправляйся со всеми, кто стоит у тебя на пути.
Начинаю догадываться.
— Я — ваша страховка.
— Вроде того, — нехотя признается Крафт.
Меня слегка разморило в тепле, но былой хватки я не утратил.
— Какие у меня гарантии? Допустим, начнет твориться полная дичь. Вы меня в тюрьму не закатаете до конца дней? Учтите, я не знаю деталей миссии Хантера. И могу перейти дорогу правящему клану.
— Тонкая грань, — согласился Крафт. — Я могу лишь передать устное распоряжение дословно.
— Слушаю.
— Призыватель должен получить то, что нам нужно. Попытается исчезнуть или передать ловушку в третьи руки — устраняйте. Выводы делай сам.
— Уже сделал.
Допиваю кофе и, не прощаясь, исчезаю из «Эфиопа».
* * *
Ломоносовский аэровокзал находится в десяти километрах от побережья и в шести — от северо-восточной границы Адамс-Сити. Целый район с разветвленной инфраструктурой, заточенной под пассажирские, грузовые и научные корабли. Военный кластер, как мне известно, вынесен за пределы Неома.
