По горячим следам они попытались осмыслить перемену, но безуспешно. Да, они начали собирать антиквариат в двадцать первом году, когда эти вещи вошли в моду. Однако чеков в архиве не осталось, и воспоминания стали смутными и противоречивыми. Зато в углу, где раньше стояли телевизор и компьютер, появились сверкающие сонарные скульптуры. Как изменился узор их прошлого, чтобы эти веши встали на место прежних, установить так и не удалось.
Миккельсен, правда, выдвинул предположение — бездоказательное, увы. В две тысячи двадцать первом году они здорово потратились на путешествие в империю ацтеков — незадолго до того, как Джанин забеременела Даной. В семье Миккельсенов тогда не все шло гладко, и путешествие должно было стать вторым медовым месяцем. Однако им попался гид по имени Елена Шмидт, очень хорошенькая и весьма решительная. Девушка едва не отбила у Джанин мужа: в течение получаса Миккельсен позволил себе помечтать о разнообразии.
— Допустим, в предыдущем варианте мы так и не собрались к ацтекам, а деньги ушли на коллекцию предметов старины. А в нынешнем Томми сумел повернуть дело так, что мы заинтересовались путешествиями во времени. Он также заинтересовал эту кошечку Шмидт моей персоной. Денег и на антиквариат, и на путешествие у нас не было, и мы решили отказаться от безделушек. В древней Мексике Елена попыталась меня увести, как Томми надеялся, но не вышло. Теперь у нас есть яркие воспоминания об империи Монтесумы, но нет коллекции древней электроники. Как тебе такой вариант?
— Похоже на правду,— согласилась Джанин.
— Сама напишешь заявление в полицию или лучше я?
— Ник, у нас нет доказательств.
Миккельсен нахмурился. Все верно: доказать факт темпорального преступления почти невозможно. Кроме того, расследовать такое преступление — себе дороже. Неизбежные дополнительные фазовые переходы могут непоправимо запутать их судьбы. Вмешиваться в прошлое — как подправлять кочергой паутину: что-нибудь обязательно повредишь.
— Выходит, мы будем сидеть и ждать, пока Томми найдет действующий способ избавиться от меня? — вздохнул Миккельсен.
— Мы не можем бросить ему вызов, Ник, не имея ничего, кроме подозрений.
— Однажды ты смогла.
— Это было давно. Сегодня мы рискуем гораздо больше. У нас есть прошлое, которое можно потерять. А вдруг это все же не он? Вдруг мы его испугаем? Не желая отвечать за чужие шалости или за простое стечение обстоятельств, он вполне способен сломать наше прошлое уже сознательно. Томми очень несдержан и способен на все, если почувствует угрозу.
— Угрозу? Он почувствует угрозу? А как насчет...
— Ник, пожалуйста! У меня предчувствие — Томми больше не будет нам мешать. Попытался два раза, не получилось. Он успокоится. Я уверена.
Миккельсену ничего не оставалось, как неохотно уступить. Прошло время, и кошмар второго фазового перехода понемногу отступил. В течение нескольких недель понемногу всплывали последствия второго перехода, как одна за другой обнаруживаются пропажи после ограбления дома. После первого фазового перехода происходило то же самое.
Серьезная попытка переделать прошлое всегда вызывает долговременные последствия: изменения, тривиальные и не очень, веером расходятся в будущее, задевая судьбы многих людей. Решение отправиться в доколумбову Америку вместо того, чтобы собирать предметы старины, изменило круг знакомых семьи Миккельсенов. Те, кого они встретили во время путешествия, стали хорошими друзьями, с которыми обмениваются подарками и разделяют радости и тяготы родительской доли. Правда, поначалу в отношениях с новыми старыми друзьями проскальзывали странности. Концы не сходились с концами, реальность на мгновение оборачивалась химерой. Со временем, однако, все притерлось и подровнялось.
Покой тянулся недолю. Случился третий фазовый переход — тот самый, что перенес свадьбу с августа на февраль следующего года. Не говоря о шести или семи потерях помельче, обнаруженных позднее.
— Я потребую у него объяснений! — объявил Миккельсен.
— Только не делай глупостей, Ник.
— Не собираюсь. Но ему следует понять, что дальше так продолжаться не может.
— Помни, если Томми загнать в угол, он может стать опасным. Не угрожай и не дави слишком сильно.
— Я буду очень осторожен,— пообещал Миккельсен.
Они встретились в «Цветке над лагуной», любимом баре Томми Хэмблтона. Компактный бутон заведения медленно вращался на вершине суставчатого стебля, в тысяче футов над водами бухты Бильбао. Низкорослый, ладный, ростом на шесть дюймов ниже Миккельсена, Хэмблтон держался спокойно и уверенно. Томми был самым богатым человеком, которого Миккельсен знал лично. Гигантское состояние, позволявшее Томми легко идти по жизни, было нажито два поколения назад, когда появились первые микропроцессоры. Это само по себе казалось угрозой: будто Хэмблтон мог попытаться просто выкупить жену, потерянную двенадцать лет назад, когда они были так молоды.
Миккельсен знал, что главной страстью и слабостью Томми Хэмблтона были путешествия во времени. Он и выглядел, как обычно выглядят жертвы этого пристрастия — глаза слегка выкачены, словно от базедовой болезни. Томми вечно либо только что возвращался обратно, либо приводил в порядок дела, чтобы отправиться в новое путешествие. Создавалось впечатление, будто родное время ему без надобности, нужно лишь как трамплин для прыжка в прошлое. Тем более странно, что Томми Хэмблтона совсем не привлекали великие события вроде битвы при Ватерлоо и разграбления Рима. Если верить Джанин, Хэмблтон раз за разом уходил на неделю назад, иногда — в прошлое Рождество, и уж совсем редко добирался до своего одиннадцатого дня рождения. Исторический туризм Томми Хэмблтона не интересовал, но он с увлечением тратил немалые суммы на частые экспедиции вдоль личного жизненного пути, предоставляя другим странствовать среди папоротников мезозойской эры. Похоже, Хэмблтон хотел отредактировать свое прошлое до полного совершенства. Убрать каждое неудачно сказанное слово, каждый неуместный жест, подхватить каждую упущенную возможность. Миккельсену это казалось помешательством, хотя и не лишенным известного обаяния. Именно обаянием Хэмблтон и брал, ничем другим. Миккельсену же всегда нравились люди, умевшие изобрести особую, собственную странность вместо того, чтобы собирать марки, мыть руки по двадцать раз на дню или сидеть в ресторане непременно спиной к стене.
Увидев Миккельсена, Хэмблтон немедленно заказал коктейли, нажав несколько кнопок на панели автобара.
— Рад видеть тебя, Миккельсен! Как поживает великолепная Джанин?
— Великолепно.
— Счастливчик. Упустив эту женщину, я сделал самую большую ошибку в моей жизни. Нельзя было ослаблять хватку...
— Вот за это я тебе вечно благодарен, Томми. Последнее время и я с трудом удерживаю Джанин.
— Вот как? — Хэмблтон искренне удивился.— У вас проблемы?
— Да, но не друг с другом. Кто-то активно вмешивается в наше прошлое. Два очень серьезных фазовых перехода только за последний год. Совсем недавно был третий. В числе прочего, мы с Джанин потеряли пять месяцев нашего брака.
— Ну, это один из мелких недостатков...
— ...современной жизни. Знакомо. Но в моем случае недостаток выходит пугающий. Страшный. Уж кому-кому, а тебе не надо объяснять, как драгоценна Джанин. Ты понимаешь, что значит ее лишиться. И только потому, что где-то перепутались линии судьбы.
— Я понимаю. Очень хорошо.
— А я вот не понимаю, откуда взялись эти фазовые переходы. Мы скоро с ума сойдем от них. Об этом я и хотел с тобой поговорить.
Миккельсен замолчал, высматривая в собеседнике признаки неловкости или беспокойства, но Томми был по-прежнему безмятежен.
— Я могу как-нибудь помочь? — спросил Хэмблтон.
— Мне подумалось, что именно ты, с твоим опытом временных переходов, с твоим знанием теории, можешь что-то подсказать. Нового перехода нельзя допустить.
— Дорогой Ник! — Хэмблтон пожал плечами.— Это могло быть что угодно. Надежных методов отслеживания фазовых переходов не существует. Наши жизни переплетаются невообразимо... Говоришь, последний раз свадьба перенеслась на несколько месяцев? Допустим, в результате фазового перехода ты решил воспользоваться последними холостыми деньками. Отправился в Банф на выходные и провел три ни к чему не обязывающих, но замечательных дня с прекрасной незнакомкой. Вышло так, что именно из-за тебя она не познакомилась тогда же с другим человеком, не влюбилась и не вышла за него замуж. Ты вернулся домой и женился на Джанин несколько позже, чем предполагалось, и живешь с тех пор счастливо, а судьба девушки из Банфа изменилась до неузнаваемости. Изменилась из-за того же фазового перехода, слегка оттянувшего твою свадьбу. Понимаешь? Никто не может сказать, до какой степени изменение цепочки событий затронет судьбы посторонних людей.
